Ульяна вздохнула, и в ее вздохе прозвучало разочарование. Так вздыхают, когда не получают того, на что неизбежно рассчитывали. Оглядевшись, она увидела на стойке деревянный ящик с выжженным домиком. – Это здесь зачем? – Я вызвала Германа прибить на стену полку. – Ольга Францевна переставила ящик на пол. – Простите, конечно же, ему здесь не место. – Кирилл Сергеевич здесь? – Он тоже отъехал. – Как неудачно! Мне крайне нужно в Зареченск. Руднева порылась в ящике и протянула ключи. – Ваш брат уехал на служебной машине и предупредил, что в случае необходимости вы можете взять его личный автомобиль. – Спасибо! Забрав ключи, Ульяна заскочила в номер за сумкой и черканула записку, где сообщала, что вернется лишь вечером и необязательно к ужину. И значит, Надежде придется ужинать в одиночестве или в лучшем случае в компании с Миланой. Уже на подъезде к Зареченску справа показался бетонный забор «Технопласта», он замыкал огромную территорию с десятками корпусов. В последнее время Ульяна редко бывала здесь, чаще – в юности или в детстве, когда приезжала сюда с отцом. Теперь, после его смерти, у нее появилось чувство отчужденности, как будто сама она не имела к заводу никакого отношения. Во многом поэтому, ну и, разумеется, из соображений служебной этики Ульяна переписала свою долю акций на Кирилла. И вот что удивительно, это помогло ей справиться с горечью потери отца. Решив не ставить в известность брата и тем более Тягачева (особенно после его отказа), она позвонила жене Дюкова и сообщила, что подъезжает. Та пообещала оформить пропуск и встретить на проходной. Все так и вышло – они встретились у турникета. Дюкова оказалась дородной молодой женщиной, весьма симпатичной, но по-местечковому старомодной. – Вы – Ульяна Сергеевна? – Она протянула пропуск. – Меня зовут Вера. Идемте! Они по очереди преодолели турникет и прошли по коридору до лифта. Там, нажав на кнопку нужного этажа, Дюкова спросила: – За какой период вас интересует отчетность? – Июль девяносто седьмого года, – сказав это, Ульяна засомневалась: – Только не говорите, что документация за данный период сдана в архив. Я этого не переживу. – Смотря что вам нужно. – Документы о выделении средств на погребение усопших сотрудников. – Думаю, что это найдем. Выйдя из лифта, они остановились у двустворчатой металлической двери с табличкой «Архив». Вера Дюкова сунула в скважину длинный сувальдный ключ и дважды его провернула. – Хорошо, что сразу прихватила его с собой. – Она вошла в помещение, включила свет и повела рукой: – Проходите. Как и во всех архивах, в которых была Ульяна, здесь пахло затхлостью, мышиным пометом и пылью. – Крыс нет? – с опаской поинтересовалась она. – Куда ж они денутся… – Вера взяла из угла швабру и постучала по металлической стенке шкафа. – Сейчас разбегутся. – Затем притащила стремянку, поставила ее у дальнего стеллажа и оттуда прокричала: – Какой, говорите год? – Девяносто седьмой, – напомнила ей Ульяна и, приблизившись, на всякий случай добавила: – Июль месяц. Порывшись в делах, Вера передвинула стремянку чуть дальше и вскоре достала с полки пыльную папку. – Идемте к столу, здесь темно. – Сев за стол, она просмотрела опись. – В девяносто седьмом умерших сотрудников было трое: Терехин, Мальцева и Гуртовой. Кто вам нужен? Ульяна придвинулась ближе. – Гуртовой. Что по нему имеется? Вера перелистала страницы. – Копия приказа о выделении средств на погребение и материальную помощь родственникам. Копия платежного поручения на «Ритуальное бюро «Память». – Дайте-ка посмотрю… – Ульяна развернула к себе папку и прочитала текст платежного поручения. – Услуга погребения оплачена напрямую. Это хорошо, теперь мы знаем, кто этим занимался. – Она подняла глаза и спросила у Дюковой: – Слышали про это похоронное бюро? – Они и сейчас работают. – Адрес не знаете? – Ульяна приготовилась записать. – Одноэтажное здание рядом с городским моргом. «Память» там перехватывает родственников умерших, заманивает их к себе. У них там свой ритуальный зал. – Ясно. Что еще? – Копия приказа о выделении материальной помощи и ведомость. – Дюкова чуть замешкалась и наконец сказала: – Я его знаю! – О ком это вы? – поинтересовалась Ульяна. – Знаю человека, который получал деньги для Гуртовых. Кирсанов Федор Ильич лет пять как вышел на пенсию. – Почему деньги выдали ему? – У нас на предприятии так повелось, еще с советских времен. Для похорон выделяют несколько человек, старшему выдаются деньги на расходы и помощь родственникам. Раньше этим занимался профком, ну а как профсоюза не стало, помощников берут из трудовых коллективов. – Сможем найти координаты Кирсанова? – Сейчас позвоню в кадры… – Дюкова сняла трубку со старого аппарата и набрала на диске трехзначный номер. – Лена? Глянь в карточке адресок Кирсанова Федора Ильича. Работал формовщиком в пятом цехе, теперь на пенсии. – Жду… – Через минуту она схватилась за карандаш. – Пишу! Южная, тридцать два, квартира четыре. – Спасибо! – Ульяна забрала у нее листок. – Не возражаете, если я сфотографирую документы? – Да, пожалуйста. Сделав несколько снимков на телефон, Ульяна вернула Дюковой папку, и та унесла ее на место. Когда она вернулась, Ульяна снова спросила: – Ведь вы работаете заместителем главного бухгалтера? – С недавнего времени, – улыбнулась Вера. – Можете провести небольшую ревизию? – Вы – учредитель, и я не могу вам отказать. Ульяна внесла ясность: – Формально учредитель мой брат. – Это не имеет значения. Какая категория вас интересует? – Договора на закупки, которые курировал лично Флеер. – Вадим Рудольфович? – Дюкова многозначительно усмехнулась и опустила глаза. – Я знала, что рано или поздно этот вопрос поднимут. – Были наблюдения? – Если позволите, я изложу их суть после ревизии. – Надеюсь, вы понимаете, что это конфиденциально? – Предоставлю результат, а вы распорядитесь им по своему усмотрению. – Хотела бы уточнить: меня интересует соответствие закупочных цен сложившимся рыночным, – внесла ясность Ульяна. – Я понимаю, – сказала Вера. На этом встреча закончилась. Они спустились в вестибюль и, попрощавшись, расстались. При ближайшем рассмотрении Зареченск оказался не таким уж захолустным, как показалось вначале. Человек за рулем машины знакомится с городом быстрее и лучше. Два микрорайона, которые миновала Ульяна, были сопоставимы с московскими – заставлены автомобилями и с ребятней во дворах. Полной противоположностью им явились трухлявые двухэтажные дома на улице Южной. В одном из них проживал Кирсанов.