– Неправда. – Я перевернулась на бок. – Как тебе Тоскана? – Родина итальянского Ренессанса? Полная извилистых дорог, холмов и долин, над которыми стелется туман по утрам и где леса осенью обретают такой золотисто-красный цвет, что весь мир кажется объятым пламенем? Эта Тоскана? – Да, – пробормотала я. – Эта Тоскана. – Видал и получше. – Джеймсон! – О чем ты хочешь услышать сначала, Наследница: о Сиене, Флоренции или о виноградниках? Обо всем этом, но у Джеймсона была причина выбрать путешествия, а не поступать в университет в этом году. – Расскажи мне о вилле. – Ты нашел что-нибудь? – Твоя тосканская вилла была построена в семнадцатом веке. Предположительно это фермерский дом, но он больше похож на замок, и его окружает более ста акров оливкового сада. Там есть бассейн, дровяная печь для пиццы и массивный каменный камин, что весьма оригинально для такого дома. Я могла представить все это. Ярко – и не только потому, что у меня была папка с фотографиями. – И когда ты проверил камин?.. – Мне не нужно было спрашивать, проверял ли он камин в принципе. – Я нашел кое-что. Я резко села, волосы рассыпались по спине. – Подсказку? – Возможно, – ответил Джеймсон. – Но к какой загадке? Мое тело словно наэлектризовалось. – Если ты не расскажешь мне, я расправлюсь с тобой, Хоторн. – И мне, – ответил Джеймсон, – это понравится. – Мои предательские губы растянулись в улыбке. Почувствовав вкус победы, Джеймсон дал мне ответ: – Я нашел треугольное зеркало. Шестеренки в моей голове тут же закрутились. Тобиас Хоторн воспитывал своих внуков на головоломках, ребусах и играх. Зеркало, вероятно, было подсказкой, но Джеймсон прав: неизвестно, от какой она части игры. В любом случае он ездил по миру не ради этого. – Мы выясним, что это был за диск. – Джеймсон прочитал мои мысли. – Мир – игровая доска, Наследница. Нам нужно просто продолжать бросать кости. Может быть, в этот раз мы не шли по следу и не играли в одну из игр старика. Мы искали ответы на ощупь в темноте – ответы, по которым мы поймем, почему диск размером с монету, с выгравированными на нем концентрическими кругами, стоил целое состояние. Почему тезка и единственный сын Тобиаса Хоторна оставил этот диск моей маме? Почему Тоби, которого считали мертвым, забрал его у меня, а потом снова исчез? Тоби и этот диск были единственной ниточкой, связывающей меня с мамой, но они исчезли. Было больно думать об этом слишком долго. – Я нашла еще один потайной коридор, – вдруг произнесла я. – Серьезно? – отреагировал Джеймсон, что было словесным эквивалентом протягивания руки в начале вальса. – Какой из? – В круглой библиотеке. На другом конце телефонной линии воцарилось красноречивое молчание. Я пораженно произнесла: – Ты не знал о нем. Победа была такой сладкой. – Хочешь, чтобы я рассказала тебе, где он? – протянула я. – Когда я вернусь, – пробормотал Джеймсон, – я сам найду его. Я понятия не имела, когда он вернется, но совсем скоро мой год в Доме Хоторнов подойдет к концу. Я буду свободна. Я смогу пойти куда угодно и делать все, что угодно, – делать все. – Куда ты отправишься дальше? – спросила я Джеймсона. Если я позволю себе слишком много думать об этом всем, я утону – в желании, тоске, вере, что у нас что-то может быть. – Санторини, – ответил Джеймсон. – Но скажи лишь слово, Наследница, и… – Не останавливайся. Продолжай искать. – Мой голос стал хриплым. – И рассказывай мне обо всем. – Обо всем? – Джеймсон повторил грубым, низким тоном, который заставил меня задуматься о том, чем бы мы могли заняться, если бы я была там с ним. Я перевернулась на живот. – Анаграмма, которую ты искал. Дерзать. Глава 3 Следующие недели прошли для меня как в тумане: благотворительные вечера, экзамены в частной подготовительной школе, разговоры с Джеймсоном по ночам и слишком много часов размышлений о том, ответит ли Грэйсон когда-нибудь на чертов звонок. Сосредоточься. Выбросив все из головы, я прицелилась. Глядя на ствол пистолета, я сделала вдох и выдох, а затем выстрелила – потом еще и еще. В поместье Хоторнов было все, включая тир. Я не фанатела от стрельбы. И не так представляла себе веселье. Но лучше не оставаться беззащитной. Заставив себя разжать челюсти, я опустила оружие и сняла защитные наушники. Нэш осмотрел мою цель. – Неплохая кучность боя. В теории мне никогда не понадобится пистолет – или нож в ботинке. В теории поместье Хоторнов было неприступным, и, когда я выходила из него, со мной всегда была вооруженная охрана. Но в этом году в меня стреляли, меня чуть не взорвали и похищали. Теория не могла отпугнуть кошмары. Нэш учил меня сражаться. – Твой адвокат уже принесла документы на траст? – небрежно спросил он. Мой адвокат была его бывшей, и он слишком хорошо ее знал. – Возможно, – ответила я, объяснение Алисы зазвучало в моих ушах. Как правило, если наследник вашего возраста, принимаются определенные меры предосторожности. Поскольку мистер Хоторн не счел нужным это сделать, вам следует заняться этим самой. По словам Алисы, если я вложу деньги в траст, то сохранением и приумножением моего состояния займется доверительный собственник. Алиса и партнеры из юридической конторы «Макнамара, Ортега и Джонс», конечно, были бы готовы выступить в качестве собственников и согласиться на то, что мне не будет отказано ни в чем, чего бы я ни попросила. Отзывной траст просто сведет к минимуму давление на вас до тех пор, пока вы не будете готовы взять бразды правления в свои руки. – Напомни мне, – произнес Нэш, наклоняясь, чтобы поймать мой взгляд. – Какое у нас правило по поводу нечестной игры? Он был далеко не так хитер, как думал, когда дело касалось Алисы Ортеги, но я все равно ответила на вопрос. – Нечестной игры нет, – ответила я Нэшу, – если ты выигрываешь. Глава 4 Утром в день моего восемнадцатилетия – и в первый день осенних каникул в хваленой школе Хайтс-Кантри-Дэй – я проснулась и увидела неописуемо великолепное бальное платье, висящее у меня на двери. Оно было темно-зеленого цвета, длиной до пола, с лифом, украшенным десятками тысяч крошечных черных драгоценных камней, собранных в причудливый, нежный, завораживающий узор. На такое платье останавливаешься посмотреть. При взгляде на него перехватывает дыхание, от него не оторвать взгляд. Такое платье можно было бы надеть на мероприятие, которое породит тьму заголовков и обрастет хештегами. Черт возьми, Алиса. Я подошла к платью, переполненная эмоциями, и нашла записку на вешалке: НАДЕНЬ МЕНЯ, ЕСЛИ ОСМЕЛИШЬСЯ. Почерк принадлежал не Алисе. * * * Я нашла Джеймсона на краю леса Блэквуд. Он был одет в белый смокинг, который слишком хорошо на нем сидел, и стоял рядом с настоящим воздушным шаром.