– Второе: вы когда-нибудь видели что-то вроде этого? – Он протянул диск Исайе, они двое возвышались над всеми присутствующими. Исайя взял у Ксандра диск. – Черт возьми, где вы, дети, его взяли? – Вы знаете, что это, – с блеском в глазах сказал Ксандр. – Это какой-то артефакт? – Артефакт? – Исайя покачал головой, возвращая диск Ксандру, который, в свою очередь, отдал его мне. – Нет. Это визитка мистера Блейка. Он называл это семейной печатью. Я подумала о сургучной печати на конверте с последним сообщением, на которой был изображен тот же символ. – Мне кажется, у него было сколько, пять таких монет? – продолжил Исайя. – Если у тебя была одна из печатей, значит, ты получил благословение Блейка играть в его империи так, как тебе хотелось, – пока не вызовешь его недовольство. Если такое происходило, ты лишался печати, а вместе с ней статуса и власти. Так Блейк держал свою семью на коротком поводке. Каждый человек, у которого была капля его крови или крови его умершей жены, прикладывал все усилия для того, чтобы заполучить одну из печатей. Я обдумала его слова. – Только семья? – Только семья, – подтвердил Исайя. – Племянники, внучатые племянники, двоюродные племянники. – Что насчет сына Блейка? – спросила я. Прабабушка упоминала сына. – Я слышал, что у него был сын. Но он ушел за много лет до того, как я начал работать на Блейка. Блудный сын, внезапно подумала я, адреналин хлынул по моим венам. – Что вы имеете в виду, говоря, что сын Винсента Блейка ушел? – Именно это я и имею в виду. – Исайя пристально посмотрел на меня. – По какой-то причине его сын ушел и не вернулся. И в том числе это делало печати такими ценными. Прямого наследника семейного состояния нет. Ходили слухи, что, когда Блейк умрет, любой, у кого есть это, – Исайя кивнул на диск, – получит долю наследства. Исайя сказал, что было пять печатей. Это означало, что диск, который я держала в руке, стоил где-то около ста миллионов долларов. Я подумала об инструкции, которую оставил Тоби моей матери насчет обращения к Джексону, если ей что-нибудь понадобится. Ты знаешь, что я оставил там, написал он. Ты знаешь ему цену. – Более двадцати лет назад Тоби Хоторн украл его у своего отца. – Я уставилась на печать, на концентрические кольца. – Но почему у Тобиаса Хоторна была одна из печатей семьи Блейка? Блейк точно не собирался оставлять пятую часть своего состояния миллиардеру, который его предал. Исайя пожал плечами, но в этом было что-то жесткое, как будто он отказывался давать Тобиасу Хоторну или Винсенту Блейку хоть какое-то пространство в своих мыслях. – Я рассказал вам все, что знаю, – отрезал он. – И мне нужно вернуться к работе. – Его взгляд скользнул к Ксандру. – Если только… На мгновение в его голосе послышалась та же неуверенность, что была у Ксандра, когда я спросила того о досье на его отца. – Я хочу поговорить, – выпалил Ксандр. – Точнее, я хочу, если вы хотите. – Хорошо, – заключил Исайя. Мы почти вышли за дверь, когда Ребекка остановилась и обернулась. – Как звали сына Винсента Блейка? – спросила она со странной интонацией в голосе. – Прошло много времени, – сказал Исайя, но, когда вновь посмотрел на Ксандра, он вздохнул. – Дайте подумать… Уилл. – Исайя пощелкал пальцами. – Его сына звали Уилл Блейк. Уилл Блейк. На мгновение я перенеслась из мастерской Исайи в крыло Тоби в Доме Хоторнов и увидела стихотворение, вырезанное на металле. Уильям Блейк. «Древо яда». Глава 61 Что, если Тоби выбрал это стихотворение не только из-за эмоций, которое оно передавало? Что, если тайны и вранье, о которых в нем упоминается, простирались за границы его усыновления? Почему у Тобиаса Хоторна оказалась эта печать? Мы с Ребеккой и Теей ждали в джипе, дав время Ксандру побыть со своим отцом. Я попросила Орена объехать квартал, чтобы, если папарацци появятся у пончиковой, они сосредоточились на моих джипах, а не на мастерской Исайи. Все это время я лихорадочно соображала. Уильям Блейк. Семейная печать Блейка. Отомстить. Мстительность. Мститель. Когда Ксандр залез в джип, он не сказал ни слова о своем отце. – Порази меня надуманными думами, – попросил он меня. Мгновение я изучала его лицо. Карие глаза были спокойными и ясными, так что я подчинилась. – То, что Винсент Блейк делает сейчас: похищает Тоби, играет со мной в игры, – похоже, на самом деле не связано с оформленным пятьдесят лет назад патентом. Номер патента подсказал нам, с кем мы имеем дело. Мы подозревали, что он подсказал нам и мотив, но мы ошиблись. Я думаю, все дело в сыне Винсента Блейка. – Блудный сын, – пробормотал Ксандр. – Уилл Блейк. Расточительный юноша. В голове раздался отчетливый голос Винсента Блейка. Скитался по миру – неблагодарный. Великодушный отец, готовый приветствовать его дома. Но, если мне не изменяет память, в истории было три персонажа… Все указывало на то, что третьим героем в этой истории был Тобиас Хоторн – и, если это было так, может быть, Ксандр ошибался. – Что, если Уилл не блудный сын? – предположила я. – По телефону Блейк подчеркнул, что в притче о блудном сыне было три героя. Отец – это… – Винсент Блейк, – вставила Тея. Я кивнула. – Сын, который предал семью, взял деньги и сбежал – что, если это не настоящий сын Винсента Блейка? А человек, которого он привел в лоно семьи? Молодой Тобиас Хоторн. Прабабушка сказала, что сын Блейка в то время был моложе, ему было пятнадцать, а вашему деду… – я посчитала, – …двадцать четыре. – В пятнадцать сын Винсента Блейка не был достаточно взрослым, чтобы получить одну из печатей, – Ксандр озвучил свои мысли. Я чувствовала себя живой и взволнованной, была в ужасе и восторге одновременно. – Он стал свидетелем предательства и гадал, почему его отец позволил человеку из ниоткуда безнаказанно лишить его миллионов. Это поставило Уилла Блейка в положение сына, который остался, – хорошего сына, расстроенного тем, что предательство блудного сына было вознаграждено, а не наказано. В притче о блудном сыне три героя, не так ли? Отомстить. Мстительность. Мститель. В конце концов я всегда побеждаю. – Вопрос в том, – сказал Ксандр, – почему давным-давно Тоби оставил в своем крыле стихотворение поэта по имени Уильям Блейк? – И каковы шансы, – добавила я, одна мысль вышла на передний план в моем сознании, – что Уилл захватил с собой одну из печатей семьи Блейка, когда исчез? Если печать, находящаяся во владении Тобиаса Хоторна, принадлежала сыну Винсента Блейка… Казалось, будто мы неслись к краю скалы. – Как давно пропал Уилл Блейк? – Ребекка не смотрела ни на кого из нас. Свет из окна падал на ее волосы. Ее голос прозвучал хрипло и напряженно. Я взяла телефон и поискала ответ на этот вопрос. В конце концов я убедилась, что в последний раз, когда Винсент Блейк публично фотографировался со своим сыном, Уиллу было чуть за двадцать. – Сорок лет назад? – посчитала я. – Плюс-минус. Ребекка… – Уилл – это первое уменьшительное от Уильяма, – сказала Ребекка, высасывая из машины все до последней молекулы кислорода. – А второе Лиам. Глава 62 Мэллори Лафлин мало что рассказывала о человеке, от которого забеременела. Она поделилась лишь тем, что он был старше, очаровательным. Она упомянула, что его звали Лиам. А когда Иви спросила, что с ним случилось, она ответила, что он ушел. Если Лиам был Уиллом Блейком… Если он ухаживал за шестнадцатилетней девушкой, жившей в поместье Хоторнов… Если эта девушка забеременела от него… И если Уилла не видели больше сорока лет… плюс-минус…