Глава 1. Сны и в преддверии аренария… Глава 2. Открытие аренария… Глава 3. Первый день и дворянские игры… Глава 4. Окончание первого дня и "странности" под столом… Глава 5. День второй, где кровь начинает литься рекой, зрители ликуют от её вида, а знать негодует… Глава 6. После боя… Глава 7. День третий, где неожиданности подстерегают на каждом углу… Глава 8. Споры, пробуждение и помощь… Глава 9. Взбалмошная целительница и переполох в Плеяде… Глава 10. Огранка, сила духа и ранг… Глава 11. Игры в тени и на свету… Глава 12. Боярские посиделки и начало четвертого дня… Глава 13. Кровавый императив и реанорская жестокость в деле… Глава 14. Нападение, награждение и тьма на горизонте… Глава 15. День, где каждый получает по заслугам… Глава 16. Деньги, празднество и великая знать на пороге… Глава 17. Предложение, ответ и что-то вдали… Глава 18. Регацца, планы и придирчивая дева… Глава 19. Первый магический бой, деловые беседы и новости из Златограма… Глава 20. Влияние Златограма, обсуждения "сверху" и дела перед отъездом… Глава 21. Ветераны, отбытие и недруг близко… Глава 22. Прибытие, суровые законы пятна и стычка с изгоями… Глава 23. Против изгоя, внешний сектор пятна и незвестность… Глава 24. Подводные течения полиса, Хельга фон Тек и популярность… Примечание к I и II тому… Глава 25. Ночь с одарённой и начало бед в пятне… Глава 26. Ожесточенная схватка против стаи и смерть в пятне блуждает повсюду… Глава 27. Лич, уникум, корень смерти и старый "знакомый" на пути… Глава 28. Лицом к лицу, повторное пробуждение и алая молния Осокиных… Глава 29. Эпилог… * * * Последний реанорец. Том II Вел Павлов Глава 1. Сны и в преддверии аренария… Третье кольцо. Царицын. Два дня спустя. Поздняя ночь. Реанорцам не снятся сны. Точнее снятся, но крайне редко. И так уж выходит, что в большинстве своих случаев с ними прибывают только кошмары и призраки прошлого. В глубине души я понимал, что это он — тот самый редкий сон и осознавал, что произошедшее это только моя вина. Просто сорвался. И не был этому рад. Ведь я вспомнил. Вспомнил, что хотел навсегда забыть. И сейчас всё было как наяву, и нынешний я, стою за плечом себя прошлого. Неотёсанного юнца недавно вступившего в корпус Высшей Речи. Тот самый проклятый и ветхий домишка, где-то на окраине вечно пасмурных и дождливых земель Реанора. Именно там мы договорились когда-то встретиться. И уже вижу их. Залитые кровью силуэты. Силуэты тех, кого я не смог спасти. Не успел. Отца, матери и сестры. Самых драгоценных для меня людей. А над еще тёплыми телами уже склонилось несколько человеческих охотников, как падальщики и коршуны, нависшие над своими жертвами. Рот открывается и закрывается в немом крике. Страшная буря эмоций просто переполняет от отчаяния и боли, но их прерывает гоготливый смех пожирателей плоти. И вместо крика боли из горла вырываются гортанные приказные вопли слов Высшей Речи, а реанорский эфир уже готов карать убийц моей семьи. Ведь носитель не повелевает магией, не просит. Носитель только приказывает и никто не вправе ослушаться: Дожди Реанора… Подчинитесь моей воле… Связать всё живое… Всего на долю мгновения всё застыло. Каждая капля и звук. А затем сотни дождевых капель вновь ожили, преобразившись в живые водянистые лианы, и полностью сковали всю эту человеческую мерзость. Но стоило приблизиться чуть ближе, и увидеть всё то, во что превратились мои родные, как позывы боли и отчаяния возвратились. И дрожащими губами, склонившись над окровавленным телом сестры и тем, что осталось от родителей, глотая горькие слёзы и сквозь собственный бессильный вой и хрипы, я шепчу и повторяю те самые слова как мантру. Слова, которым обучают каждого реанорца с рождения: — Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… Но не помогает… А затем молитва превращается в отчаянные вопли ненависти, всепоглощающей злобы и безумного отвращения ко всем тем, кто повинен в этой резне: Воды и потоки Реанора… Истребите всё живое… И по мановению мысли, реанорский эфир подобно послушному псу, от пары десятков связанных тел оставляет лишь кровавые ошмётки. Ошметки поганого мусора и человеческого отребья. — Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… никчемные ублюдки… Не помню, сколько раз я произносил эту молитву. Сотню? Тысячу? Может десять тысяч раз? Миллион? Но делал это всегда. Над каждым испепеленным городом, над каждым истреблённым народом, над каждой горящей крепостью и королевским замком. Всюду, где только мог найти хоть крупицу плоти или волосинки реанорца. И так повторялось день за днем. Месяц за месяцем. Год за годом. И будет продолжаться до тех пор, пока не сдохнут все, кто попробовал хоть каплю крови сына и дочери Реанора на вкус. Умрут все до единого! ВСЕ!!! — Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… — Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… — Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… Но сквозь пелену тумана сна и проклятых воспоминаний прошлого, вдруг стал слышен встревоженный и обеспокоенный женский голос: — Зеантар… Зеантар… проснись… ну же… всё в порядке… Зеантар, что с тобой? Всё хорошо… я рядом… Господин… проснитесь… И лишь только благодаря прохладным ладоням регаццы удалось вынырнуть из кромешного кошмара, а демоны прошлого, наконец, выпустили моё сознание из своих липких и промозглых щупалец сковывающего ужаса. Очнулся я почти моментально и перед глазами сразу увидел встревоженное и мелькающее личико Риты. — Зеантар, что с тобой? Ты кричал и стонал… — обеспокоенно сообщила девушка, пальчиками касаясь моей шеи и затылка. — Ты весь горишь и промок до нитки. Что-то случилось? Я могу как-то помочь? — Нет, всё в порядке… просто плохой сон. Спасибо вам, спасительница, вы сделали достаточно. Простите, что разбудил… — выдавил я из себя подобие улыбки, пытаясь унять слабое жжение и пульсирующую боль в груди, попутно глядя в окно. На дворе еще была ночь. — Что… что именно я кричал? Что-то… странное? — Вроде бы нет… сейчас вспомню… — на мгновение девушка даже задумалась, — Аре… кати ла тейз… нар ам эс фир… могу ошибаться, но как-то так…