Когда мы вышли на веранду, я быстро показала, где будет зеркальный пруд, липовая аллея и рабатки. Мистер Годдард слушал сосредоточенно, сцепив за спиной руки в перчатках. То тут, то там он вставлял вопросы, но не более того. Затем мы прошли пешком вниз по склону туда, где край луговины подходил вплотную к самому дому. — Здесь будет калитка, — сказала я, жестом указав за пределы кухонного садика, туда, где сейчас была лишь гравийная дорожка: — Если мы перешагнем сюда, то это будет первая из зеленых комнат. — Какова ее тема? — поинтересовался мистер Мелькорт. — Чайный сад. Беседка-газебо обеспечит вам и вашим гостям укрытие от солнца или если погода нежданно переменится. В первый раз с тех пор, как я начала описывать будущий сад, губы мистера Мелькорта дрогнули в улыбке: — Как заботливо. — Затем он скользнул взглядом по мне: — Розы в этом саду будут? — Розы я думала посадить напротив столбиков беседки-газебо, — ответила я, указывая на планы сада, которые захватила с собой. — Это будут розы Мэттью, конечно же, — проговорила миссис Мелькорт. — Хелен, я уверен, что у мисс Смит имеются собственные поставщики, у которых она берет розы, — мистер Годдард адресовал мне виноватую улыбку. — Я-то просто балуюсь выведением роз. Пожалуйста, не чувствуйте себя обязанной менять свои планы. — Он чересчур скромен. Я была бы чрезвычайно рада, если б вы использовали розы Мэттью, — произнесла его сестра. И хоть фраза была сформулирована с изысканной вежливостью, мне было очевидно, что это не просьба, а приказ. Я рассвирепела. Те розы, которые я запланировала для чайного сада, назывались «Мадам Луи Левек», — еще и десяти лет не прошло, как этот палевый сорт моховых роз был выведен, и вот, теперь его стало можно приобрести. Заменить эти розы на что-нибудь похожее было бы не сложно, но мне не понравилось вмешательство миссис Мелькорт. Ты должна помнить, что сад — работа совместная. У меня в голове эхом прозвучал давнишний совет моего отца. Следует сделать так, чтобы сад взял все самое лучшее и от тебя, и от твоих клиентов, однако никогда не забывай, что всегда и во все времена полагаться ты должна лишь на природу. Поэтому, сдержав вздох, я сказала: — Уверена, мы можем прийти к соглашению касаемо розы, подходящей для чайного сада. — А другие розы? В других зеленых комнатах? — спросила миссис Мелькорт. — Быть может, вы могли бы снабдить меня посадочным материалом из ваших запасов, — сухо сказала я, изо всех сил стараясь не скрипеть зубами. Мистер Годдард вновь виновато поглядел на меня. — Лучше всего было бы, если бы вы об этом позаботились самостоятельно. Уилмкот отсюда всего в шести милях. — Итак, с этим решено. Что насчет других зеленых комнат? — спросила миссис Мелькорт. Я сделала глубокий вдох. Я была полна решимости вернуть себе контроль над своими планами. — Из чайного сада будет проход в сад влюбленных, выполненный полностью в яркой цветовой гамме, посреди него — ваша статуя Эроса, затем сад для детей, в пастельной гамме, с вишневыми деревьями, далее — свадебный сад, весь белый. После него будет водный сад для созерцания. Мистер Мелькорт, мне дали понять, что вы в некотором роде поэт? Он просиял. — Томик моих стихов опубликован недавно, в прошлом году. Адам всегда исследовал хорошенько подноготную наших клиентов, так что об этом я уже была осведомлена. Все же я изобразила удивление и сказала: — Тогда вам, возможно, приятно будет узнать, что я спланировала сад поэта, с отсылками ко многим великим поэтам. Из него — проход в сад скульптур, чтобы выставить там Вашу коллекцию, далее — зимний сад и дорожка, вдоль которой пущен бордюр из лаванды. Ниже по склону — гравийная дорожка, с южной стороны обсаженная деревьями. Под сенью этих деревьев, прежде чем вы выйдете к озеру, будет обустроено место для пеших прогулок. Я создам тропинки и высажу вдоль них луковицы первоцветов, эта зона будет плавно переходить в лес, простирающийся до самого берега озера и уступающий место полям фермы Хайбери. Три владельца, я видела, разглядывали планы без воодушевления, несмотря на то, что их сад сейчас состоял лишь из лужайки да клумб с растениями, характерными для напочвенного покрова лесной подстилки. Я же хотела, чтобы они увидели будущий сад таким, как видела его я. Хотела, чтобы они поняли, каким он может стать. — Он будет удивительным, неожиданным. — Я взглянула на кольца и перстни на пальцах миссис Мелькорт, на жемчужную булавку в галстуке ее мужа, повязанном высоко на горле. — И впечатляющим. Этот сад будет рассказывать историю, которой ваши гости смогут наслаждаться вновь и вновь. Муж и жена обменялись взглядами. В конце концов, Мистер Мелькорт сказал: — Думаю, перед вами, мисс Смит, стоит довольно непростая задача. Мы будем с нетерпением ждать того момента, когда будет можно увидеть, как она воплотилась в жизнь. Бэт 21 февраля 1944 год Моя дорогая Бэт, до сих пор странно обращаться к вам «моя дорогая», но я думаю, что мне это полюбится. Двое предыдущих суток мы были на марше, вот почему письмо это вы получите с опозданием на несколько дней. Надеюсь, вы не посчитаете, что я вами уже пренебрегаю. Здесь даже в феврале солнце стоит выше, чем дома, но, как оказалось, я скучаю по туману английской зимы. Так странно вспоминать, как еще несколько недель назад во время учений и я, и все мужчины в нашем отряде жаловались на слякотную грязь, липнувшую к нашим ботинкам. Война — то сильно суровее будет, на бумаге мне всего этого никогда не передать, цензура не пропустит. Каждый день я думаю о нашем последнем разговоре. Может, мне надо чувствовать себя виноватым за то, насколько внезапно я попросил вас «быть моей девушкой», как сказали бы американские Джи-Ай[17]. Я не планировал говорить это по телефону, но мне так хотелось услышать ваш голос. Знание, что дома вы меня ждете, дает мне сил встретить лицом к лицу все, что бы ни было уготовано мне в бою. Со всей моей преданностью вам, Колин Поезд дрогнул и остановился на станции Ройал-Лемингтон-Спа, из первого и последнего вагонов пассажиры двумя потоками устремились на платформу. Бэт вцепилась в поручень и тоже стала спускаться по ступеням, стараясь, чтобы ее холщовый мешок не соскользнул с плеча и чтобы ее саму не сбили с ног. Когда ее удобные туфли на низком каблучке коснулись цементного покрытия железнодорожной платформы, она выдохнула с облегчением. Наконец-то. Добираться сюда из Лондона поездом заняло вдвое дольше по времени, чем следовало бы, но ничего не поделаешь: сумасшествие, творившееся на пассажирских линиях, было приметой военного времени. И так плачевно дела обстояли не только на утренних отправлениях, когда в самую рань она ехала в сельхозколледж, где проходила практику. Но сейчас она почти добралась до фермы Темпл Флосс, которой в ближайшем будущем предстояло стать для нее домом на неопределенный срок. Поудобнее устроив на плече свою сумку-торбу, девушка начала прокладывать себе путь чрез толпу прочь с железнодорожной платформы, выискивая в людской массе Мистера Пенворти. Она не имела ни малейшего представления о том, как он выглядит, поэтому не знала, сможет ли узнать его среди других людей, приезжих и уезжающих. Наверное, ей следовало еще в вестибюле станции Мэрилебон переодеться в униформу, как рекомендовалось в ее памятке для дружинниц Женской сельскохозяйственной армии[18], только вот она не стала, поскольку знала, что эта поездка на поезде — последний раз, когда ей еще можно быть в своей собственной одежде… и не известно, когда можно будет надеть ее снова. Уже очень скоро ее жизнь будет состоять лишь из подготовки почвы к посадкам, прополки сорняков, сбора урожая да разговоров о погоде. Проходя практику, она слышала разговоры, дескать, уединенная деревенская жизнь может оказаться трудной для городских девушек, но она-то свое детство провела на ферме. Потому Бэт была уверена, что почувствует себя, будто вернулась домой. Кроме того, в некоторых графствах дружинницы Женской сельскохозяйственной армии, бывало, устраивали танцы по вечерам на выходных, для чего собирались в соседнем городке из тех деревень, где работали. Она надеялась, что и в Уорикшире все устроено таким же замечательным образом. Толпа на перроне начала редеть по мере того, как люди входили в вестибюль станции. Ветер совсем растрепал завитые блондинистые кудряшки девушки и она как раз пыталась закрепить их обратно в прическу, когда заметила пожилого мужчину, стоявшего у двери комнаты ожидания, сжав в руках шерстяную плоскую шляпу, оливково-зеленый вощеная куртка болталась на его худых плечах. Бэт едва попала рукой в лямку своей торбы; от страха у нее стоял ком в горле и, нервно сглотнув, она направилась прямиком к встречавшему ее. — Мистер Пенворти? — спросила она дрожащим голосом, несмотря на напускную уверенность. Он оглядел ее так, словно покупал корову на ярмарке. — Значит, это ты — лэнд герл.[19] Она кивнула: — Меня зовут Элизабет Педли. — Уж больно длинно имя для такой малявки, — заметил он. — Родители называли меня Бэт, и я хоть маленькая, но сильная. Он недовольно дернул уголком рта. — Неужели? Предыдущая девчонка, которую они нам прислали, не стоила и бумаги, чтобы отписать домой про нее. — Что с ней случилось? — спросила Бэт. — Ничего, продолжает работать на ферме до сих пор. Мы не можем позволить себе быть чересчур переборчивыми. Это была идея миссис Пенворти, чтобы подать заявку на вторую работницу. Он провел ладонью по голове и нахлобучил шляпу. — Коль Миссис Пенворти зашла какая идея в голову, лучше всего ей не перечить. Идем. Скоро начнет смеркаться. Мужчина потянулся было за сумкой Бэт, но она крепко вцепилась в нее. Он крякнул. — Как хочешь. Следом за фермером Бэт спустилась по ступеням с железнодорожной платформы и пошла за ним, когда он направился к запряженной в телегу лошади, стоявшей на привязи у ворот. — Ты на телеге-то ездила? — Было дело, но недолго, — ответила она честно. — Родители держали ферму. — А что, у них ее больше нет?