– Буду через сорок пять минут, – сообщила Алисия Уилсон и повесила трубку. Я взглянул на Джереми. – Интересная у нее мамаша. Что с ней такое? – Ну, вообще-то она в полном порядке – вот только ненавидит меня, – отозвался молодой человек, съежившийся на своем сиденье так, словно старался занимать как можно меньше места. – Она совсем осатанеет, когда узнает, что все случилось тогда, когда Чарлин встречалась со мной. – Что ж, тебя ждут приятные минуты, – заметил я. Место для парковки мне удалось найти лишь в паре кварталов от больницы. Пока врачи осматривали Чарлин, мы ждали в коридоре, расположившись бок о бок на стульях. Джереми сидел, низко опустив голову, оперевшись локтями о колени и свесив вниз сцепленные кисти рук. – Хочешь поговорить? – поинтересовался я. – Да не особенно. – Ладно. – Мы все еще едем в Нью-Йорк? – Я бы сказал, это сейчас под вопросом. Я собираюсь сообщить твоей матери и Мэдэлайн Плимптон, а также Бобу о произошедшем. Джереми еще ниже опустил голову. – А что с той парочкой? – спросил он. – Теми, кто врезался в машину Чарлин? Не знаю. С ними беседовали полицейские. Они меня не интересуют. Мы просидели в коридоре уже около часа, когда в нем появилась женщина с пышными рыжевато-каштановыми волосами, одетая в идеально чистый халат. У нее был такой важный вид, словно она была владельцем больницы. Она уверенным шагом подошла к стойке регистратуры. – Я Алисия Уилсон, – громко заявила она. – Где моя дочь, Чарлин Уилсон? – Миссис Уилсон, – окликнул ее я, вставая. – Меня зовут Кэл Уивер. Это я вам звонил. Женщина уставилась на меня таким взглядом, словно перед ней было насекомое. Затем она посмотрела на Джереми, и презрение в ее глазах стало еще более явным. – Я поговорю с вами после того, как увижу дочь, – сообщила она. Затем повернулась и исчезла за дверью смотровой. – Похоже, она здорово разозлилась, – заметил Джереми, когда я вернулся к нему и снова уселся на стул. – Судя по всему, ненамного больше обычного, – бросил я. Алисия Уилсон снова появилась в коридоре пять минут спустя. При виде ее мы с Джереми встали. Мать Чарлин стремительно подошла к нам. – Ну, как чувствует себя ваша дочь? – поинтересовался я. – Врачи говорят, с ней все в порядке. Я собираюсь забрать ее домой. Вы знаете, в каком состоянии ее машина? – Вообще-то нет, – ответил я. – Если судить по ее виду, ничего страшного не произошло. Похоже, пара царапин на бампере – и все. Кажется, она осталась на территории отеля. – Отеля? – переспросила Алисия Уилсон и устремила ледяной взгляд на Джереми. – Вы с моей дочерью были в отеле? – Нет, – быстро пояснил я. – В отеле останавливались мы с Джереми. Чарлин подъехала туда сегодня утром, чтобы повидаться с ним. Мать Чарлин, по-прежнему не спуская ненавидящих глаза с Джереми Пилфорда, злобно прошипела: – Мерзкий, презренный червяк. Джереми промолчал. – Тебе мало было убить одну девушку, – продолжила Алисия. – Теперь ты хочешь угробить еще и вторую? Хотя я знал, что обстоятельства случившегося на этот раз были совершенно другими, мне не хотелось ввязываться в словесную перепалку с кипящей от бешенства Алисией Уилсон. В конце концов, у нее имелись все основания сердиться на Джереми, пусть в происшедшем, несомненно, была доля вины и ее дочери. – Я не просил ее приезжать, – пробормотал молодой человек. – И это не я въехал в ее машину. – Даже не мечтай, что тебе удастся вскружить голову Чарлин, – со злобой процедила Алисия. – Тебе вообще не место на свободе. Ты должен сидеть в тюрьме, не имея права на посещения. Наверное, будь я на месте Алисии Уилсон, моя реакция оказалась бы точно такой же или, во всяком случае, похожей. В самом деле, Чарлин не оказалась бы в отеле, если б Джереми не сообщил ей, где он находится. Он ничего не сделал для того, чтобы предотвратить ее второй за последние два дня визит – даже после моих слов о том, что при встречах с ним девушка подвергает себя опасности. Да, пожалуй, если бы я был Алисией Уилсон, я бы в кровь расцарапал Джереми физиономию. Похоже, наш с ним разговор о том, что человек должен нести ответственность за свои поступки, молодой человек тоже проигнорировал. – У тебя есть что сказать, Джереми? – спросил я. Парень уставился на меня с таким видом, словно хотел прочесть ответ на моем лице. – Что вы имеете в виду? – поинтересовался он. – Это просто невероятно! – И Алисия вдруг неприязненно расхохоталась. Впрочем, через несколько секунд ее смех прервался. – Держись подальше от моей дочери, мозгляк. Если ты посмеешь хотя бы прислать ей эсэмэску, я добьюсь судебного ордера, официально запрещающего тебе приближаться к ней. Джереми виновато потупился. Резко развернувшись, Алисия Уилсон решительно зашагала прочь. – У тебя был шанс, – обратился я к молодому человеку. – На что? – Хоть раз в жизни сделать что-то правильно. Сказать, что ты сожалеешь о случившемся. Принять на себя хотя бы часть вины за произошедшее. – Я просто… Я не знал, что мне… Я… – Глаза Джереми наполнились слезами. – Как вы думаете, мне можно хотя бы зайти к Чарлин попрощаться? – Ты же только что видел ее мать. Ты в своем уме? Джереми стал похож на воздушный шарик, из которого выпустили воздух. – Мне нужно позвонить твоей матери, – добавил я. – И сообщить всем, кто остался в Промис-Фоллз, о том, что происходит. Джереми тяжело вздохнул. Пройдя по коридору, мы вышли из больницы и направились к моей «Хонде». Мне не хотелось беседовать с Глорией Пилфорд по телефону в присутствии ее сына. Поэтому, достав из кармана ключи от машины, я протянул их Джереми и спросил: – Обещаешь, что не станешь убегать от меня на моей машине? – Само собой, – ответил он, беря ключи. – По-моему, я ее даже не запер, – сказал я. В самом деле, подъехав к больнице, мы так торопились выяснить, все ли в порядке с Чарлин, что я упустил кое-что из виду. Когда Джереми направился к «Хонде», я быстро набрал номер. Мэдэлайн Плимптон ответила почти сразу же. – Мистер Уивер? – Да, это я. – Мы собирались вам звонить. Во всяком случае, Боб и я. Глория – нет. – Что случилось? – Мы думаем, что Глория могла передать Джереми свой телефон. Она вытащила его из пиджака Боба, и мы не можем его нигде найти. – Именно это она и сделала, – подтвердил я. – О господи. Надеюсь, это не привело ни к каким неприятностям. Я быстро рассказал Мэдэлайн о последних событиях. – Какой кошмар! – подытожила она. – У вас, похоже, нет возможности расслабиться ни на минуту. Я невольно улыбнулся, услышав в ее голосе нотки сочувствия. – Не знаю, послужит ли это уроком для Джереми, – сказал я. – Вы хотите, чтобы мы с ним продолжили поездку? Или предпочитаете, чтобы я привез его обратно? – В принципе я могла бы обсудить этот вопрос с Глорией и Бобом, может, даже с Грантом. Но, признаться, не думаю, что возвращение стало бы подходящим решением. – Почему?