Но в этом случае у ирби, вероятно, имелся какой-то особый запрет, табу на информацию, раз они ранее о таком даже не заикались. И только необходимость спасения большого количества не просто отдельных разумных, а целых цивилизаций местного кластера заставила их, наплевав на табу, вытащить из загашников свои тайны. Психоскульптор «Пегаса» все эти дни ходил в, мягко говоря, ошарашенном виде. Да, эти технологии относились к его сфере компетенции, но, как он же не переставал повторять, методики ирби оказались намного более глубоки, нежели те, которые знал и применял он сам. «Маски», часто используемые космодесантниками для общения с представителями иных культур и цивилизаций, по сравнению с этими технологиями, по его словам, выглядели детской поделкой рядом с произведением высокого искусства. * * * За бортом «Пегаса» медленно менялись виды. За неделю полета одна из ярких туманностей, находившаяся несколько в стороне от ранее запланированного маршрута, разрослась на полнеба, раскинув в стороны, как гигантский спрут, толстые жгуты сияющих всеми цветами радуги горячих газовых шлейфов. С десяток ближайших голубых звезд, раскаляющих своим яростным излучением эти массы газа, теперь проглядывали как бы исподтишка сквозь их радужную вуаль. Света они давали столько, что на верхних палубах, где были не экраны, а большие толстые панорамные иллюминаторы, даже дополнительного освещения не требовалось. После смен люди часто собирались в этих местах просто полюбоваться поразительной красоты зрелищем. И чем ближе подлетал звездолет к месту встречи, тем чаще и в большем количестве люди приходили туда. Скоро к свету туманностей и голубых звезд прибавились рыжие сполохи излучения старой звезды, притащившей из глубин межгалактического пространства и времени свое древнее семейство окоченевших от холода планет. Толстая ледовая броня спутников двух газовых гигантов, составлявших планетную систему этой звезды-старожила, играла всеми цветами радуги. Ибо все небеса были гигантской радугой. Газовые гиганты, давно остывшие и прекратившие бурление атмосферы, на фоне всей этой феерии выглядели унылыми перламутровыми шариками. Они ни в какое сравнение не шли со своими собратьями из планетных систем помоложе, красующимися разноцветными полосами мощных атмосферных потоков. Капитан «Пегаса», как и все каллистяне не лишенный известной доли эстетических чувств, аккуратно подвел звездолет к одному из этих «шариков» и вывел его орбиту точно в плоскости многочисленных спутников. Теперь с одной стороны светила отраженным светом снулая атмосфера местного газового гиганта, а с другой на фоне ярких завитков туманностей скользили его ледяные спутники. И только один из этих спутников раз в двое суток проскальзывал под звездолетом, проходя по более низкой орбите и обгоняя его. Корабль стал в положение гравитационной стабилизации – носом к планете, кормой к звездам – и выключил маршевые реакторы. «Пегас» прибыл немного раньше своего собрата из Темного Клана. Оставалось только ждать, да и то недолго. Вот-вот из раскаленной радуги окружающих туманностей должен был вынырнуть корабль цивилизации, с которой ранее земляне никогда прямых контактов не имели. Это добавляло некоторый ажиотаж. Одно дело знать, что где-то там, среди звезд, есть древняя, мудрая и широко раскинувшая по звездам свои колонии цивилизация, а другое дело – увидеть ее представителей воочию и вблизи. * * * Тем временем подготовка к спасательной операции шла полным ходом. На счету оказались все, кто мог в той или иной мере участвовать в предстоящей операции. Требовалось отобрать примерно пятьдесят человек, которым предстояло занять место аборигенов Йос. Космодесантники, естественно, подходили все, и им пришлось тянуть жребий, так как часть просто обязана была остаться в резерве. Меньшая часть. Оставшуюся часть группы внедрения добирали из экипажа и ученых. Те, кто подошел по тестам, ходили гоголем. Коллеги же тихо завидовали, надеясь, что в самый последний момент и им, может быть, доведется поучаствовать. Просто наблюдать со стороны, как кто-то геройствует, рискует жизнью, – было тягостно для остающихся на борту. По распределению ролей предполагалось, что каллистяне готовят людей, а ирби – средства. Они же, как уже знающие «входы и выходы», доставляют «кукушат» (так скоро стали называть на «Пегасе» группу высадки) непосредственно на Йос. Для этого и спешили сейчас звездолеты навстречу друг другу, чтобы вместе отправиться к цели. К звездному кластеру, который постигла беда. Но только один пойдет гораздо дальше – звездолет Темного Клана. Он и осуществит высадку. И на него перейдет часть каллистян, которые до момента высадки будут находиться в спячке. Именно в спячке им предстояло пройти окончательную «доводку» до жителей Йос. Проснутся они уже на планете-цели. Как всегда случалось при встречах звездолетов, много времени уходило на маневрирование в районе условленного места. Сообщение о том, что корабль Темного Клана уже прибыл в систему, поступило давно. И это послужило дополнительным стимулом для сбора всех, свободных от вахт и отдыха, на верхних палубах. Люди стояли, любовались местными звездными пейзажами и, как водится, обсуждали предстоящую встречу. Разговор скользил по темам, неизбежно возвращаясь к одной и той же – какой будет эта встреча. Ведь Ирби назывались Темным Кланом далеко не случайно. Их цивилизация являлась тем очень редким исключением, когда разумный вид вышел из ветви развития существ не с дневным циклом активного существования, а, наоборот, с ночным. У них, соответственно, очень многие понятия были как бы зеркальными по отношению к тем, что имели более распространенные дневные виды. Сергей подошел как раз тогда, когда Диренфурт, как более компетентный в данном вопросе, разглагольствовал на эту тему. – Вот сами посудите, как это будет выглядеть для нас и для них: мы, как дневной вид, в древности сильно боялись кого? Правильно! Ночных хищников. И у нас в инстинктах страх перед тьмой ночи. Тьма у нас ассоциировалась со страхом, смертью, а следовательно – и со злом. У них же это было по отношению к свету. У ирби превалировал страх перед хищниками дня, которые находили их спящих предков и поедали. У них зло связано не с тьмой, так как она им привычна, а со светом. Поэтому вся их система понятий добра и зла семантически опирается на понятия, зеркальные по отношению к нашим. – Но это ведь не значит, что фундаментальные принципы у них также противоположны? – подал голос стоящий рядом человек в форме технического персонала. – Естественно! – тут же подтвердил Гюнтер. Роман, который всегда ходил вместе со своим закадычным другом, кивал с меланхоличным видом, скрестив руки на груди. Стоявшие рядом люди тоже проявляли интерес к дискуссии, время от времени поглядывая в их сторону. Сергей, чтобы не мешать разговору, тихо подошел слева и молча стал рядом, жестом поприветствовав всех присутствующих. – Если мы говорим «свет», – продолжил Гюнтер, – то подразумеваем «добро». И наоборот. Например: «светлые перспективы» – «мрачные перспективы», «светлые идеи» – «темные мысли». Фундаментально понятия тут никак не отличаются. Отличаются только оформления соответствующими словами. Если мы заменим наше «светлое» на просто «доброе», «хорошее» или «правильное», то получится то, что подразумевают под своими семантическими конструкциями наши друзья из Темного Клана Ирби: «хорошие перспективы» – «плохие перспективы», «добрые идеи» – «злые мысли». – Значит, их «Темный Клан», можно перевести на наши понятия как… ну… «Добрый Клан»? – Скорее, Праведный Клан, – вмешался до этого молчавший Роман. – Это будет вернее. Кстати, и звездолет у них интересно называется: «Пламя в ночи». – Интересно… – хмыкнул техник. – А вообще, при прямых контактах вот эта «мелочь» – разные понятия – не мешает общению? – Никак не мешает! – с энтузиазмом заверил Гюнтер. – Тем более что «маска» не позволит понять неправильно, – добавил Роман. – Это та самая психическая конструкция, внедряемая каждому, кто идет на Контакт? – Ну… «Маска» – это гораздо более широкое понятие, нежели то, что вы сказали, – возразил Роман. – Но все равно, – вильнул в своих рассуждениях техник, – почему именно ирби вызвали такую бурю обсуждений в среде ученых «Пегаса»? То, что вы сказали только что, согласитесь, мелочь. Просто семантические изыски. Чем же еще эти ирби вас так сильно поразили? – Да уж! – рассмеялся Гюнтер. – «Поразили» – это слабо сказано. До глубины души потрясли! – Дело в том, что если тихие ирби вот так мечутся, – снова вклинился Роман, – то дело тут действительно не просто дрянь, а… вообще… – Обычно такие цивилизации, как ирби, скучноваты и малозаметны, – поспешил пояснить Гюнтер. – Ну, живут себе и живут. А тут такая гиперактивность! – Но ведь не бросать же на произвол судьбы разумных?! – удивился техник. – Это по нашей этике следовало немедленно бросаться на помощь, кто бы это ни был, – хмыкнул Роман. – По этике ирби, они будут немедленно кидаться спасать только близких им по виду. Для всех остальных в их этике правила другие: надо немедленно сообщить о случившемся всем заинтересованным сторонам и свалить, ожидая, что, возможно, кто-то из спасающих обратится к ним за помощью. А тут… Не только сообщили, но и сами же полезли на роли непосредственных участников. Чуть ли не ведущих! Вот в чем необычность! – Можно это списать на то, что они негуманоиды, – заметил кто-то из соседей, задумчиво разглядывая, как ледовый спутник, с одной стороны подсвеченный своим родным красным светилом, а с другой рассеянным излучением близкой голубой звезды, светящей сквозь туманность, наползает на диск газового гиганта, вокруг которого вращался «Пегас». – Слабый аргумент, – заметил Роман. – Не спорю! – отозвался собеседник. – Вы не учитываете одно обстоятельство, коллеги, – вмешался Диренфурт. – А обстоятельство это – они знают историю нашего народа. – И что с того? Мы, например, тоже знаем их историю, – отозвался все тот же ксенопсихолог, по-прежнему не отрывая взгляда от ледяного мирка, летящего в пространстве. – Но у них не было, как и у остальных цивилизаций Кольца, такого явления, как Проклятые, – возразил Гюнтер. Видно было, что он сел на своего любимого конька, изготовившись долго и со вкусом обсуждать эпоху, которую он с таким увлечением изучал. – Не согласен! – резко махнул рукой Роман. – Ведь у них же, у Темного Клана… – …Был Клан, который назывался «Отверженные», – прервал его Гюнтер. Его голос при этом приобрел менторские нотки. – Но в случае «Отверженных» две ветви цивилизации разошлись очень мирно. У них и близко не было того ужаса, что постиг Землю в конце Темного Тысячелетия. – Ты считаешь, что они нашли кого-то из… – Роман вопросительно глянул на коллегу, прервав фразу на середине. – А ты разве не анализировал язык Йос? – удивился Диренфурт. – Да как-то руки не дошли… – немедленно проявил сильную заинтересованность Роман. Окружающие тоже оторвались от созерцания звездных далей за бортом корабля и повернулись к Диренфурту. Сам ксенопсихолог, почувствовав, что заинтересовал окружающих, даже более того – заинтриговал, выпятил грудь и с важностью заявил: – В фундаменте их языка лежит древний англик! Кто-то присвистнул. – Практически наверняка… – сказал кто-то. – Они! Без сомнения, – тут же раздался возглас. Шум на палубе прекратился только после вскрика одного из инженеров, по-прежнему смотрящего на звезды: – Смотрите! Появился! Вся группа обсуждавших повернула головы в сторону иллюминаторов, мгновенно оценила происходящее и кинулась каждая к своему, жадно поглощая взорами историческое событие. Там, постепенно замедляя свой бег, блестя разноцветными бликами и отражениями окружающих звезд, вырастала громада чужого звездолета. – До стыковки осталось двадцать минут! – раздалось по громкой связи. – Группе десантников на Йос пройти на шлюзовую палубу номер десять. – Все, коллеги, началось! – сказал кто-то. Палуба под ногами вздрогнула. Планета в иллюминаторах неспешно поползла в сторону. Компенсаторы инерции погасили возникающие при повороте силы. Меж тем звездолет Темного Клана снизил скорость, зависнув в десятке километров от земного собрата. С этого момента началось плавное сближение. Два огромных звездных скитальца, нацелившись носами друг на друга и зацепившись навигационными автоматами за единую ось, поплыли к точке стыковки. Сергей, махнув на прощание рукой всем присутствующим, зашагал в сторону лифтов. Многие провожали его взглядами. * * * Прозрачные стены грузовой палубы давали отличный обзор. Когда Сергей пришел, группа десанта, уже успевшая собраться почти в полном составе, с интересом наблюдала за маневрами окончательного сближения двух звездолетов. Он молча подошел к остальным и стал в общий ряд. Так же тихо секундой спустя рядом встала Ситара. Они взялись за руки и так, вместе, наблюдали, как зависнувший в ста метрах от носа «Пегаса» чужой звездолет начал выдвигать толстую трубу стыковочного узла. Аналогично «Пегас» выдвинул свою. – Кто-то должен прийти к нам с их корабля… – услышали они голос кого-то из сопровождающих. – И кто? Не сообщили? – заинтересованно спросил еще один. – Наш коллега… – сказал первый и тут же пояснил: – Тот, с которым ты постоянно общался. – А! – удовлетворенно провозгласил собеседник и продолжил молча наблюдать за развитием событий. Из этого диалога стало ясно, что подошли встречающие специалисты от ксенопсихологов.