Бедный отче руки ломит. В бессильной злобе он Лекарями вампиров кормит. Лишь верными окружен. Дочурку в лес отнес отец. Только добрый дух поможет. Он трижды был уже вдовец. Вина его невыносимо гложет. Но потерять еще и дочь Лорд не мог себе позволить. Дух леса вызвался помочь Светлой муки обезболить. Но неведома была отцу Тайна двух влюбленных. Что происходило в лесу Меж двух супругов незаконных. Когда отдал дух дочь ему. У той довесок знатный был И не расскажешь никому. Лучше б сам позор забыл. Но внука дед любил, Поглаживал по голове детенка. И лишний раз не злил Черненького демоненка. Не ведал эльф того, Что ядовитым сильно Был милый внук его, Слюнявящий деда обильно. Мораль сей песни не нова: Чем жен как лошадей менять Знай, чем забита голова У дочери. А так, лишь на себя пенять. И снова песня понравилась народу. Просто отлично! Пока пела, прошлась вдоль колонн и столов, что часто стояли. Меня интересовали предметы поувесистей, поскольку не известно, сколько еще раз народ будет требовать песню. Ласкан же очень быстро сообразил, что на его пернатую тушку ведется охота, и стал прятаться за спинами гоблинов. Бедный, неужели он думает, что так спасется? Не спорю, я его там не достану. А вот Палан сможет. И что же ты выберешь? Удар сковородой, блюдом и кружкой, или когти кельпи. Ответ пришел незамедлительно, когда феникс с криками «Это произвол! Я очень редкий, охраняемый вид!» выскочил из-за спин горных гоблинов и ломанулся через круг. Сковорода настигла его всего за шаг до вожделенной толпы. И снова песня, крики, восторги. И опять этим зеленокожим мало! За этот ват я почувствовала себя игроком в выбивала, только вместо мяча летала всякая кухонная утварь, а выбиваемый был всего один. Гоблины не понимали, почему Первая сестра так хочет прикончить розововолосого пришельца, но они всячески решили ей помочь, подставляя подножки или загораживая проход фениксу. На песне десятой у меня запершило горло, да и Ласкана уже жалко было. Но когда эти изверги затребовали еще, мне захотелось расплакаться. — Давай вместе? Шепот на ухо был настолько неожиданным, что я отскочила в сторону и упала бы на землю, не подхвати меня под руку Ласкан. И как только успел здесь оказаться? — Ты о чем? — Поцелуй меня в щеку. — Зачем? — За песней, — хохотнул феникс, — просто чуть сильнее прижмись к щеке, чем обычно, и я снова сгорю. А ты, так и быть, получишь свою заключительную песню. — Ладно, — и я потянулась губами к бледной щеке Ласкана, чувствуя легкую прохладу нежной кожи. Она у него тоже, наверное, от мамы нимфы. Сгорая в розовом пламени, феникс улыбнулся и запел: — Песнь сия подобна ветру, Что зовет гулять во степь. К многоцветному шатру Ты пойдешь со мной, ответь? Я кивнула, взяла Ласкана за руку, и он тут же осыпался пеплом. Мгновение, и я начала петь, но это было совершенно иначе. Теперь мы пели вместе. Я четко слышала голос феникса где-то внутри себя. — Тебя отправили в лихие степи Послом короны в дальний край. И ты, смиренно смежив веки, Свой долг сыновний королю отдай. Жара приводит в исступленье. Кровь обжигает вены, как огонь. И ты мечтаешь о забвенье, Но смерти ты кричишь «Не тронь!». И вдруг прохлада накрывает Твой беспокойный страшный сон, Где лихорадка ум одолевает.