После обеда Закс сгонял в «Надежду», там тоже было, что забирать. И только потом отправился домой с приличным фолиантом. Это было еще не все. Но даже с этим — было за что его урыть. Не боялся до дикости. Понимал, что фанфары в финале неизбежны. Может быть, даже хотел этих фанфар, но и останавливаться было не в его правилах. Если играть, то до конца. Когда открывал дверь своим ключом, почти не помнил, как ехал. Провалы в памяти. Тогда, десять лет назад, он тоже не помнил себя. Телевизор орал на всю катушку. Судя по звукам, шел какой-то боевик. Непрекращающиеся звуки пистолетных выстрелов и редкие вопли, смутно похожие на человеческие, встретили Закса, едва он переступил порог квартиры. Он криво усмехнулся. Снял пальто. Стащил ботинки. Бросил папку на тумбочку. И прошел в гостиную. — Что у тебя? Рембо? — поинтересовался он. — Стреляют, — раздалось с дивана. — Ясно. Прошел к бару. Достал бутылку коньяка и хрипло рассмеялся: — Андрюша в суд подал. Ноги, которыми Анна до этого болтала в воздухе, лежа на животе, застыли на мгновение, она уменьшила звук и спросила: — И что? — Горин собрался делить компанию через суд, — четко, почти по слогам, сообщил Виктор. Откупорил бутылку и вернулся к бару — за стаканом. — Будешь? — Не-а, — ноги снова задвигались. — Хрень все это. Отмажешься! — Отмажусь. Ань… Это Андрей Горин… Мы с ним сейчас просто размажем друг друга по стенке, как… Ааа… к черту. Он налил коньяк и быстро выпил. Алкоголь в этот день не спасал. Он отдавал себе отчет в том, что пьян. Но останавливаться не собирался. — Да забей! Спать с горя пойдешь или… — она повернулась на бок и подперла голову рукой. — У меня тут и другая киношка есть. Для настроения. — Для настроения… — медленно повторил Виктор. — Да пусть стреляют. У всех своя охота. — Какая у тебя сейчас охота? — рассмеялась Анна. — Я в роли добычи. Ты говорила, была когда-то. Дашь совет, как уцелеть? — В другой раз как-нибудь. — Жаль. Мне сейчас пригодилось бы, — заржал Закс и медленно вышел из гостиной с бутылкой. Направился в сторону кухни. Шаг и теперь уже был нетвердым, но в том, что через час он будет валяться в пьяном забытьи, Закс не сомневался. А еще через два часа Анна, прислушиваясь к ровному храпу, раздающемуся из спальни, сканировала документы из папки, брошенной на тумбочке в прихожей. Сначала долго читала их, не веря своим глазам. Потом переваривала информацию — неожиданно живо, чувствуя дикий азарт от того, что теперь стало ей известно. На той же волне возбуждения и азарта в ее голове приобрел четкие очертания последующий план действий. Утром она держала в руках два пакета копий. Один отправила Андрею Горину срочной курьерской почтой. А второй лично повезла Власову. Лично — потому что это и было личным. Смешно. Все повторяется. Набив основательные шишки, возвращаешься к истокам. Когда это было? Года два назад? Кажется, так… Месяц и год пришлось вспоминать. Разговор она помнила в деталях. — Не бывает такого, чтобы не воровали, — говорила Анна, сидя напротив него в небольшом кафе недалеко от его «конторы». — Друг у друга, у государства. Ну какая разница? Если хорошо копнуть, обязательно что-нибудь нароют. Этот разговор произошел через несколько месяцев после того, как она встретила Власова в аудитории университета. Пару раз они вместе обедали. Он не ухаживал за ней. Просто снова оказался рядом. Не спрашивал, откуда у нее брендовые шмотки, автомобиль, деньги на машину. Делал вид, что не замечает этого. Она же ловила себя на идиотской мысли, что может просить его. И знала точно, что он поможет. — Воруют все, — согласился Власов и отпил кофе. — Но, во-первых, экономические преступления — это не моя специфика. Во-вторых, тебе-то какое дело, а? — Допустим, этот человек мне должен, — мрачно ответила Анна. — Что? Много должен? — Три жизни. Леша замер на месте, как был — глядя в упор на нее, с чашкой в руке. Теперь в его взгляде читалось прошедшее — он, чуть не сбивший девочку на дороге. И девочка со следами спермы на обожженных ногах. Это было так явно, что ей казалось, она сама все это видит в ту минуту. Его глазами. — Репино, — медленно проговорил Власов. — Восемь лет тому назад. — Репино, — четко повторила Анна. — Восемь лет тому назад. Он растерянно потер лоб, но взгляда от нее не отводил. О! Анна знала, кого он видит перед собой! Красивую успешную женщину в броской дорогой одежде. Ухоженную, будто только что из салона. И он ничего про нее не знает. Вместе с тем зная о ней то, что никому на земле знать не полагалось. — Значит, это Виктор Закс тогда был? Она кивнула. — Я в курсе, что ты не занимаешься такими делами, — заговорила снова и усмехнулась. — Но ты же знаешь, по какому телефону позвонить и что сказать. — Знаю, Аня… Тебе это точно надо? — Да! — выдохнула она. — Хорошо, — пробормотал он, — хорошо… Я придумаю что-нибудь… Его потрусят, проверку проведут, прочешут, что можно… Только ты учти — это еще ничего не гарантирует. — Ну вдруг… Он снова помолчал некоторое время. И выпалил: — «ZG Capital Group» — это еще и твой брат. У нее не было брата. Анна Протасова — сирота. Это единственное, что оставалось важно. Но еще важнее оказалось то, что проверка ничего не дала, за исключением выявления незначительных нарушений. И корпорация Закса отделалась минимальными штрафами. Сокрушило это только ее. В который по счету раз? Но Анна всегда отличалась упрямством, даже когда носила другое имя. Сегодня в ее руках была настоящая бомба. И даже не замедленного действия. — Вот! — бросила она папку перед Власовым, ворвавшись в кабинет. — То, чего не хватало в прошлый раз. Глава 14. Сдохну Маршрутом, которым могла проехать даже с закрытыми глазами, Анна ехала в больницу. Зачем — уже и сама не знала. Ничего нового ей сказать не могли. И у нее не было ничего, что давало бы хоть какую-то надежду. Денег не хватало. И Анна с ужасом представляла, чем это обернется через несколько месяцев. Она сделала все, что могла. Даже попросила у Калининой, которая, к огромному удивлению Анны, снова ей одолжила. Правда, сейчас под приличные проценты. Это было странно, считать Ольгу благодетельницей. Но девять лет назад именно она оплатила Анне пластику. После пожара на ноге у нее остался сильный ожог. Каждый раз, когда она смотрела на него, вспоминала… Вспоминала и не могла остановиться, будто все начиналось сначала. Она чувствовала руки на своих запястьях, не позволявшие ей вырваться, на щиколотках, когда раздвигали шире ноги, на лице, когда держали подбородок. И скользкие члены, вторгающиеся в нее. Тогда она готова была подписаться на что угодно, только чтобы избавиться от шрамов на теле. И только позже поняла: какую бы ни сделала она операцию, душа ее навсегда останется одним большим шрамом. Но Анна получила свою выгоду. Больше ей никогда не бывало больно. Даже от редких теперь воспоминаний. Она проторчала в больнице несколько часов, но к девочке зайти так и не смогла. Будто было стыдно смотреть на нее, зная, что не в силах ей помочь. Впрочем, стыдно теперь Анне тоже не бывало. В сумерках она медленно плелась в веренице машин, когда на глаза попался ресторан. Анна свернула на парковку, разделась в гардеробе и уселась за столик в углу. Заказала водки и блинов и принялась методично вливать в себя алкоголь. Водка не избавляла от мыслей, в которых теперь прочно обосновался Закс. Так же, как обосновался в ее квартире. И временами она ловила себя на дикой мысли — впервые в жизни она жила с мужчиной. Делила с ним постель, еду, ванную. И чувствовала, что привыкает к нему. Привыкает, как к домашнему животному. Ненавидела себя за это. И Закса ненавидела еще сильнее. Проще быть просто женщиной, пьющей в углу зала в светлых тонах, сияющего золочеными рамами картин на стенах. Чтобы даже имени не было. Чтобы ничего не было. От барной стойки отлепился такой же безымянный мужчина. Вполне себе образчик полноценного самца. Высокий, темноволосый, с лицом, которого она могла не запоминать. Это было ни к чему. Просто человек в костюме темно-синего цвета — с пенисом пока невыясненного размера. Он подошел к ее столику с широкой улыбкой и негромко спросил: — Может, лучше коктейль? — Может быть, — Северина привычно улыбнулась манящей улыбкой. — И что предпочитаете? — Чтобы жестко.