– Ну, и кто из нас мифоман – я или вы? – бормочет он. Она окидывает его презрительным взглядом: – Зависть… А ведь вы тоже завистник. Я моложе вас, я женщина, тем не менее решение нашла я, не правда ли, мистер Шерлок Холмс? Оба доедают свои блюда. Исидор подбирает хлебом соус из тарелки, Лукреция кончиком ножа отделяет то, что хочет съесть, от того, что отвергает. Останки цыпленка накрываются лавровой веточкой. Люди вокруг обсуждают представление. Наконец-то нашлась тема для оживленной беседы. По всем столикам пролегла глубокая трещина: одни верят в гипноз, другие нет, и все твердо стоят на своем. «Это подставные лица, – раздаются голоса. – Сплошное притворство!» «Нет, девушка выглядела искренней». «Нет, она переигрывала». Официант предлагает десертное меню. Лукреция заказывает большую чашку кофе без кофеина и чайничек горячей воды, Исидор – мороженое с лакрицей. – Вы выдвинули гипотезу, только и всего. – А вы завистник. – Хорошо, что вы не служите в полиции. Чтобы закрыть дело, мало выдвинуть гипотезу, даже самую привлекательную. Нужны улики, доказательства, показания свидетелей, признания. – Ну, так допросим Паскаля Финчера! – восклицает Лукреция. Она просит счет, платит и просит владельца ночного клуба проводить их к гипнотизеру. Они трижды стучат в дверь с табличкой «мэтр Паскаль Финчер». Дверь распахивается, гипнотизер выскакивает из гримерной и выбегает из ночного клуба прямо в мокром халате. За ним бежит троица военных во главе с недавним испытуемым. – Синяя магнолия! – бросает Лукреция, словно надеясь, что эта фраза остановит возглавляющего погоню солдата. Но беглецы уже слишком далеко. 20 Жизнь или смерть? Жан-Луи Мартен старался не закрывать глаз. В голове толклись тысячи мыслей, и он пока не мог принять решение. У него было ощущение нехватки информации. Он не сомневался, что уничтожен, но этот врач как будто знал, что делает. Доводы «за» и «против» лежали на чашах его мысленных весов равными горками, отчего стрелка безостановочно моталась туда-сюда. Жизнь? На внутреннем экране появлялись сотни диапозитивов с приятными моментами его прошлого. Семейные каникулы в детстве. Знакомство с шахматами. Знакомство с живописью. Знакомство с Изабелль. Знакомство с рабочим кабинетом в банке. Свадьба. Первые роды у жены. Первые каникулы с дочерьми. Первый просмотр программы «Пан или пропал». Пан или пропал… Или смерть? Он увидел себя одиноким, неподвижно лежащим на койке и снимаемым во всех ракурсах. Ход времени – сначала на циферблате часов со все быстрее вращающейся стрелкой. Потом вид из окна. Солнце сменялось луной, луна солнцем. Чередование ускорялось, пока светила не слились в одно яркое пятно. Дерево за окном палаты одевалось листвой, облетало, покрывалось снегом, почками, снова листьями. Шли годы, десятилетия, а он все валялся, как пластмассовый манекен, на койке, и глаз его в отчаянии мигал, когда рядом никого не было… Пришло время выбирать. Веко опустилось, как в замедленном кино. Один раз. Всего один. Сэмюэл Финчер улыбнулся: – Итак, вы хотите жить… Думаю, вы приняли правильное решение. Если только я не ошибся. 21 Влево, вправо? Исидор и Лукреция выбегают на перекресток. Военные скрылись из виду. Они высматривают их, приложив ладони козырьком ко лбу. – Куда все запропастились? Объевшийся Исидор дышит шумно, с трудом. Легонькая Лукреция забирается на крышу автомобиля, чтобы дальше видеть. – Туда! – говорит она, указывая в сторону пляжа. – За ними, Лукреция! Вы бегаете быстрее. Я вас догоню. Она уже не слышит, перейдя на галоп. Сердце ускоренно гонит кровь по артериям и дальше по артериолам, по капиллярам мышц в ее икрах. Пальцы ног ищут наилучшего соприкосновения с асфальтом, пружинисто бросая тело вперед. Паскаль Финчер тоже мчится, насколько хватает сил. Впереди безлюдный пляж, слабо озаряемый луной. Там трое военных хватают его и швыряют на землю. – Синяя магнолия! – кричит гипнотизер, почти не веря в успех. Но недавний подопытный затыкает уши. – Выковыряй это у меня из башки! – приказывает он. – Живее! Не собираюсь всю жизнь придуриваться с башмаком в руке, лишь только встречу кого-нибудь, видевшего представление или слышавшего о нем! Гипнотизер выпрямляется: – Перестаньте затыкать уши. Сейчас я все исправлю. – Только чтоб без подвоха! Бедняга вынимает пальцы из ушей, но готов при малейшем подозрении снова превратиться в глухого. – Абракадабра, я освобождаю вас от «синей магнолии», с этого момента, – он взмахивает рукой, – вы перестаете реагировать, слыша слова «синяя… магнолия». Удивленный военный ждет, как будто у него в голове должен ударить колокол. – Валяй! Повтори, посмотрим, получилось или нет, – просит он. – Синяя магнолия. Ничего не происходит. Парень улыбается, довольный избавлению от порчи. – Так просто? – удивляется он. – Это как жесткий диск компьютера. Исполнение записанной на него команды можно запаролить. Если пароль стереть, команда перестает работать, – пытается объяснить гипнотизер безнадежным тоном исследователя, обращающегося к дикарю. – А абракадабра причем? – следует недоверчивый вопрос. – Это несерьезно, людям проще поверить, когда звучат такие словеса. Все происходит в голове. Парень злобно смотрит на него: – Годится. Но я хочу, чтобы ты больше ни над кем не измывался. Сказав это, бывший испытуемый засучивает рукава и сжимает кулаки. Два его друга хватают артиста, недавняя жертва готовится нанести тому удар в живот. Но тут под луной возникает силуэт. – Молодцы, три верзилы против человека, неспособного дать сдачи! – произносит со смехом Лукреция Немрод. Военный оборачивается: – Осторожно, дамочка, время позднее, прогуливаться одной опасно. Тут неподалеку ошиваются странноватые типы. Гипнотизер получает удар в солнечное сплетение. – Спи, я приказываю! Лукреция отважно подбегает и наносит солдату жестокий пинок в промежность. – Голос, я приказываю! Парень издает сдавленный крик. Его товарищ выпускает гипнотизера, чтобы не дать упасть недавнему испытуемому.