– А ничего. Подождем немного. Есть мизерный шанс, что все ограничится этой проверкой, – вздохнул Петренко, – просто будем в постоянной готовности. Если что, в темпе рвем когти. Деньги есть, авось не пропадем. * * * 21 сентября 1978-ого года. Четверг. 10.05. – Здравия желаем Андрей Иванович, – полный мужчина в зеленой куртке с погонами прапорщика, отработанным движением отдал честь подтянутому старшему лейтенанту. – Прекрати, Егорович, – отмахнулся офицер, – не нужно официоза. Тем более, тут такое происходит. И вообще чего ты сюда приехал? Тебя же вроде в отпуск неделю назад отправили? – Матвеев просто попросил подъехать, – объяснил толстяк, – У него вопросы какие-то по складским бумагам возникли. Так все-таки что произошло? Старлей воровато стрельнул глазами по сторонам. Его взгляд скользнул по стенду с положениями устава, окрашенным бледно-зеленой краской стенам, плакату „На страже мира“ с бдительным солдатом на фоне радара ПВО. Коридор штаба полка был безлюден. – Пошли подымим, Егорович, – тихо предложил офицер, – там и поговорим. Он развернулся и бодрым шагом направился к выходу. Прапорщик потопал за ним. Выйдя из здания, они стали пристроились у одного из деревьев, возле спортивной площадки, не обращая внимания на новобранца в отдалении, подметающего веником плац под присмотром бдительного ефрейтора. Прапорщик протянул старшему лейтенанту „Космос“. Офицер двумя пальцами вытащил сигарету, прикурил от услужливо подставленного огонька зажигалки, затянулся, прикрыв глаза, и явно наслаждаясь процессом. Его товарищ помял в пальцах сигарету, случайно сломал её и нервным движением отшвырнул в сторону, вызвав удивленный взгляд лейтенанта. – С бабой своей поссорился, совсем мозги выела стерва, – объяснил Егорович офицеру. – Ну так что там произошло? – толстяку не терпелось узнать подробности. Старлей, не торопясь, сложив губы трубочкой, выпустил струю дыма, и развернулся к прапорщику. – Особисты лютуют, – губы офицера презрительно скривились, – жизни никому не дают. Такого шороху навели. Работать нормально не дают. Совсем задолбали. Офицер досадливо махнул рукой, и снова затянулся. Сигарета красным огоньком тлела в его губах. – Интересно, – задумчиво протянул Егорович, – А чего они так взбудоражились? – Анонимка на Шелестова и Чернова пришла, – выпустив очередной клуб сизого дыма, лейтенант понизил голос и пригнулся к Егоровичу, – какая-то гнида написала, что они антисоветские элементы. Мол, чуть ли не в открытую похабные анекдоты про Леонида Ильича рассказывают. Советскую власть и коммунистов матом кроют. – Бред какой-то, – прапорщик озадаченно поскреб пятерней затылок, – быть такого не может. – Как видишь, может, – горько усмехнулся старлей, – мы уже три дня на ушах стоим. Наш чекист даже машинисток четыре часа у себя мариновал. А замками и начфином приехавший майор занимался. Он кабинет у парторга отобрал, чтобы допросы вести. Так они там полдня просидели. – А Чернова и Шелестова особисты вчера целый день мурыжили, – продолжил офицер, – так Владимир Алексеевич сегодня звонил начальнику штаба. Предупреждал, что будет только после обеда. Я подозреваю, что хочет немного отойти после вчерашнего. – Ни фига себе, – потрясенно выдохнул прапор. – Начфин и замки от особистов выползали потные и красные как вареные раки, – добавил офицер, – В строевую часть зашли, графин воды выдули одним махом. Особенно тыловик хреново выглядел. У него аж губы посинели. И за сердце держался. Видно ему большой пистон вставили. – Ничего себе, – поразился Егорович, – а начфин и зампотыл причем здесь? Речь же об анонимке шла? – А они теперь все и всех проверяют, – немного злорадно сообщил лейтенант. Он бросил окурок под ноги и затоптал его каблуком сапога. – Капитан сейчас в отделе кадров сидит, дела сотрудников просматривает. А майор в бухгалтерии копается. – Ничего себе, шороху навели, – прапорщик озадаченно поскреб пятерней затылок. – Да, кстати, вспомнил, – хлопнул себя по лбу старлей, – они и тобой Петр Егорович интересовались. Спрашивали, когда из отпуска выходишь. А сегодня опять Петренко искали. Даже к нам в инженерную службу звонили по внутренней связи. Просили ему сказать, чтобы завтра в 9.00 был в кабинете Трофимова как штык. Вы же с ним приятели вроде? Так может ты ему и передашь? – Какие нахрен приятели, – проворчал прапорщик, – гусь свинье не товарищ. Мы люди маленькие, подполковникам не ровня. – Так передашь? – уточнил старший лейтенант. – Передам, конечно, – буркнул Егорович, – если увижу. – А кто анонимку писал, у них предположения есть? – немного помолчав, небрежно спросил прапорщик. – Да кто же нам это скажет, – ухмыльнулся старлей, – но…. Он поманил к себе пальцем Ивана Егоровича, тот послушно пригнулся к столу. – Подозревают, что баба это, – шепнул на ухо офицер, – Машка-машинистка, ты её помнишь, блондиночка яркая такая, я к ней клинья подбивал, заходила в кабинет Трофимова, и услышала обрывок разговора. Майор сказал нашему чекисту, что анонимку женщина, скорее всего, писала. Буквы с закругленными мягкими формами, и больно уж аккуратно выведены. Довольный старлей сделал многозначительную паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Но через секунду лицо офицера приняло обеспокоенное выражение. – Егорович, ты чего? – старлей изумленно воззрился на прапорщика, – тебе плохо? Лицо его собеседника залила мертвенная бледность. Только щека с белым рубцом шрама периодически подергивалась. – Ничего, – толстяк пошатнулся, опершись рукою на ствол дерева, – пора мне Андрей Иванович. Он протянул старшему лейтенанту потную вялую ладонь, слабо пожал руку, и медленно направился к выходу, тяжело передвигая ноги. – Может, вспомнил чего Михаил Егорович? – поинтересовался офицер, – Так ты особистам передай информацию. Уходящий толстяк повернулся к старлею, осклабившись в злобной ухмылке. – Сам им передай, – хрипло выплюнул он, – пламенный привет. Прапорщик злобно плюнул на асфальт, и быстро пошел прочь. Ошарашенный ответом офицер растеряно смотрел на удаляющуюся спину своего приятеля. Через десять минут зеленые ворота КПП воинской части? 5342 отдельного полка, входящего в 16-ую ОБРСПН, распахнулись. На дорогу выкатилась желтая жигули „тройка“ и, газанув, выстрелила клубом черной пыли прямо в лицо недовольному сержанту-дежурному, быстро исчезая вдали. * * * – Какого хрена? – майор Ярцев был в гневе, – как вы выпустили этого урода из части? – Он в отпуске был официально, – пожал плечами начкар, – заехал, чтобы Матвееву, начальнику КТП, что-то по бумагам разъяснить. Почему я должен его задерживать? Никаких указаний на это счет не поступало. – Ладно, с вами я потом разберусь, – процедил особист, сверля бешеным взглядом лейтенанта. – А вы Ракитин, почему дали ему ключи от склада? – повернулся он к растерянному прапорщику. – Так он итак ими все время пользуется. Это имущество на нем и висит. Ермилов отвечает за его сохранность. Попросил меня дать ключи, чтобы кое-что проверить и посчитать. Говорил, что его вызвали с отпуска для проверки документов и хранящихся боеприпасов. Почему я должен был ему отказать? – А то, что он в отпуске находится, и не при исполнении, вас не смущало? – ядовито заметил майор, – могли бы хоть с начальством связаться и уточнить все детали. Прапорщик благоразумно промолчал. – Ладно начкару по большому счету предъявить нечего, – констатировал Ярцев, – но из-за вашей халатности Ермилов похитил оружие и сбежал с ним. Вы понимаете последствия? Теперь начнется звездопад по всей части. Полковник Чернов станет майором, и поедет защищать рубежи нашей Родины в дальний сибирский гарнизон. Это еще в лучшем случае. Стоящий у окна седовласый полковник чуть подрагивающими пальцами с силой затушил сигарету в стеклянной пепельнице и повернулся к особисту. – Готов принять любое наказание, – глухо ответил он, – это мои подчиненные, и за каждого из них отвечаю я. – С вами Владимир Алексеевич мы позже разберемся, – зловеще пообещал особист, – а пока всех вас попрошу покинуть помещение. Прапорщик, начкар и полковник потянулись к выходу. Когда за ними закрылась дверь, Ярцев посмотрел на своего коллегу. – Ну что скажешь Трофимов? Это ведь и твоя недоработка. Такой гадюшник под носом прохлопал. – Виноват, – вздохнул капитан, – что тут еще сказать? – Ладно, – Ярцев стремительным движением придвинул к себе стул, и мягко опустился на сиденье, – давай прикинем, что мы сейчас имеем. Докладывай, что накопал. Капитан подобрался. – Нашел автора анонимки. Это Надежда Щербакова. В прошлом – работник нашей столовой. Уволилась три месяца назад. Написанные ею заявления о приеме на работу и увольнении по собственному желанию по подчерку полностью совпадают с анонимкой. Взгляните сами. Капитан подтянул к себе, висевшую на боку сумку-планшет, покопался в ней рукой, вытащил несколько листов и протянул их майору.