– Вот именно, – мама подбоченивается, и толкает отца локтем, – вот за что я Константина Николаевича люблю, так это за его проницательность. Он, даже будучи в Москве, все знает, видит и понимает. Когда мы с тобой последний раз куда-то ходили? Года два назад? Я так и состарюсь, не выходя из этой квартиры. Забавно видеть, как краснеет папино лицо. – Чего стал на пороге? – бурчит он, – иди уже руки мой, и садись за стол. Не будем терять время, вам еще туда часа три добираться. За столом пока я набиваю желудок салатом из помидоров и огурцов, жареной картошкой с мясом, родители общаются с Виктором. Старшина рассказывает отцу о жизни в Москве, отвечает на вопросы, как там поживает дед, и все ли у него в порядке со здоровьем. Мама заботливо накладывает мне на тарелку колбасы, хлеба и котлет. Торопливо дожевываю последнюю порцию салата на тарелке и встаю. – Поехали, я уже готов, – сообщаю старшине. – Быстро ты справился, – усмехается водитель и тоже поднимается, – Спасибо вам Александр Константинович и Анастасия Дмитриевна за прием, все было очень вкусно, но нам пора уезжать. – Подождите, – мама молнией летит к шкафу с одеждой в прихожей, – я сейчас Леше футболку и сменное белье приготовлю. И флягу с водой пусть с собою возьмет. Мало ли, вдруг в дороге пить захочется. – Ты надолго? – интересуется отец. – Мне в воскресенье днем надо быть в клубе, – информирую предка, – субботу проведу с дедом и утром приеду. – Да вы не волнуйтесь Александр Константинович, – басит старшина, – я его и привезу обратно. Мы с товарищем генералом уже обо всем договорились. Через несколько минут я уже сижу в знакомой черной «Волге», вольготно раскинувшись на широком заднем сиденье. Мимо проносятся частные дома и высотные здания, черные стволы деревьев с пожелтевшей листвой, легковые автомобили и грузовые машины, фигурки жителей идущих по своим делам. Затем жилые строения сменяются безлюдной асфальтовой полосой трассы. Накопившаяся моральная и физическая усталость дает о себе знать. Наблюдая за изменяющейся панорамой из окна, я незаметно впадаю в дрему, а потом проваливаюсь в глубокий сон. – Просыпайся Лешка, мы уже приехали, – громкий голос Виктора, врывается в мое сознание. Приходится с трудом разлепить глаза. Мы уже свернули с Можайского шоссе на Жаворонки, и едем по 1-ой Советской улице. Поворачиваем к небольшому скоплению одноэтажных зданий, пролетаем остановку, и выезжаем из застройки. Недалеко от живописного озера за забором виднеются знакомые очертания двухэтажной генеральской дачи. «Волга» тормозит перед железными серыми воротами. – Иди к деду, – поворачивается ко мне улыбающийся Виктор, – он уже тебя заждался. Калитка не заперта. А я пока ворота открою, и машину загоню. Небольшая дверка открывается с громким протяжным скрипом. Аккуратно закрываю её за собой. – Лешка, – доносится голос откуда-то сверху. Поднимаю глаза. На большой веранде, примыкающей ко второму этажу, стоит дед и приветливо машет мне рукой, – заходи, я сейчас спущусь и тебя встречу. Через пару минут мы с дедом сидим на кухне. Черная «Волга» стоит во дворе, старшину отпускают навестить знакомую, проживающую в Жаворонках. Товарищ генерал смотрится совсем по-домашнему в ярко-синем спортивном костюме «Динамо» с двумя белоснежными полосками, тянущимися от рукавов к плечам. С опаской берусь за кольцо ручки металлического подстаканника, украшенного изящными узорами, делаю глоток, вливая в себя янтарно-красную жидкость свежезаваренного чая. По телу разливается приятное тепло. Дед с улыбкой наблюдает за мной. Ну как тебе чай? – интересуется он. – Потрясающий, – отвечаю, прислушиваясь к своим ощущениям, – что-то я раньше у тебя такой не пробовал. Где ты его взял? – Это цейлонский, настоящий, – сообщает дед, – мне его привез товарищ – военный атташе в одной арабской стране. – Понятно, – я с удовольствием вдыхаю изысканный аромат благородного напитка. – Как там папка? – в глазах деда мелькает лукавая хитринка, – Не интересовался, с какой это стати я забрал тебя на дачу? Интересовался, конечно, – осторожно дую на горячий напиток, – но я ему все по полочкам разложил. Сказал, что товарищ генерал был огорчен, что мало пообщался с любимым внуком, и поэтому договорились, провести вместе выходные на твоей даче через недельку. – Понятно, – улыбается Константин Николаевич, – ну а вообще, у него все в порядке? – Вроде, да. Служба, семья, никаких особых проблем. Вот только мама недовольна, его постоянными командировками. – Женщины, – пренебрежительно машет рукой дед, – они все такие. Им нужно чтобы мужики постоянно под боком были. Благоразумно молчу. Эту тему я точно развивать не буду. Константин Николаевич одним глотком допивает остатки чая, и аккуратно ставит на стол пустой стакан. – Ладно, давай перейдем к делу. Пока все написанное в твоей тетрадке подтверждается вплоть до мельчайших деталей. Честно говоря, никогда ни в какую чертовщину не верил, но сейчас даже не знаю что сказать. Ты даже позавчерашнюю бойню в Бейруте умудрился предсказать с более-менее точным количеством жертв. У меня просто нет слов. Такое ощущение, словно это какой-то кошмарный сон, не имеющий отношение к реальности. Хотя это все лирика. У меня есть мысли как нам действовать дальше. Но сперва я хочу получить ответ на несколько вопросов. – Спрашивай, – я немного напрягаюсь, и сюрприз не заставляет себя ждать. – В прошлую встречу, ты заявил: «то, что я скажу про партию и советскую систему, тебе не понравится». Интересно тебя послушать. Давай выскажись. Мы с тобой не чужие люди, поэтому можешь не стесняться. Ну и память у генерала. Даже мои слова точно процитировал. – Дед, ну неужели ты сам не видишь, что происходит? – вздыхаю. – Давай тогда по порядку. Про КПСС. Посмотри, во что она превратилась. Сейчас партийный аппарат стал прибежищем для карьеристов и приспособленцев. Нет, есть, конечно, нормальные люди в райкомах и обкомах, но их мало. На смену пламенным революционерам и сталинским строителям, превратившим отсталую аграрную страну в индустриальную державу, пришли невзрачные серые чиновники и бюрократы. Обрати внимание, как они работают с людьми. Для них важнее не содержание, а форма. – Поясни, – в голосе деда слышны злые нотки. – Да что тут пояснять? Посмотри, как проходит любое партийное собрание, съезды КПСС, куча пафосных цифр, рапорты о великих достижениях, свершениях и планах на очередную Пятилетку. Не цепляет абсолютно. Для всех сидящих в зале, это превратилось в некий обязательный ритуал почти религиозного характера. Это как обряд, который нужно выполнять хоть раз в год. Обо всех этих докладах, цифрах и прочих свершениях, абсолютное большинство сразу же забывает, выйдя из зала. Работа с населением такая же, оттарабанить на собрании какие-то агитки под зевки откровенно скучающих людей, и поставить себе очередную галочку «выполнено». Но свято место пусто не бывает. Не можете работать с людьми, заряжать их идеями, давать четкие и ясные цели, показывать свои преимущества? Значит, это сделает ваш противник. Пусть не сейчас, а спустя годы он помашет перед их носом яркой привлекательной оберткой капитализма, завалит потоком ложной информации, сумеет сделать «белое черным», а все достоинства превратит в недостатки. В отличие от своего предшественника ВКПБ, сегодняшняя КПСС не умеет и не хочет работать с народом. Но самое страшное, что они даже не желают этому учиться, видеть и исправлять ошибки, совершенствовать свое управление. И в этом очень большая вина руководства партии. – А с этого места, подробнее, – генерал пристально смотрит на меня. – Да «забронзовели» они в своих креслах, срослись с ними и дальше своего носа не видят, – с досадой говорю я, – Пойми дед, у каждого времени имеются свои вызовы, которым должно соответствовать государство. Мы сумели выжить и победить в пламени Гражданской и Отечественной войны, потому что действовали в точном соответствии с духом и требованиям того времени. В 1917-ом большевики смогли быстро взять власть и выжить в кровавой гражданской войне. Они сделали все необходимое, чтобы победить. Предложили большинству привлекательную идею будущего, активно работали с населением, проводили мобилизацию, осуществляли продразверстку, создали действенную и эффективную вертикаль власти, которая могла быстро принимать все необходимые решения. И в результате победили, выиграв не только у «белых», но и отразив интервенцию самых могущественных иностранных держав. Против них был весь капиталистический мир, но коммунисты выстояли. К Великой Отечественной войне СССР подошел уже относительно подготовленным. Иосиф Виссарионович Сталин сумел сделать невозможное, за два десятилетия превратить аграрную отсталую страну в мощную индустриальную державу с развитой промышленностью. Эту «войну моторов» мы выиграли, благодаря Сталину и партии, сумев дать советским людям сверхмотивацию и все средства для Победы. И коммунисты, в своем большинстве, были образцом для подражания. Они шли первыми, поднимая солдат в атаку, погибая, но не отступая на самых напряженных участках фронта. – Да, это так и было, – глаза генерала заволакивает дымка воспоминаний, – и к чему ты это все сейчас говоришь? – К тому дед, что сейчас тоже война. Да она «холодная», но это не значит, что нужно расслабиться. Сегодня у нас идет сражение технологических укладов и идеологий, и эту войну мы бездарно проигрываем по вине руководства. Оно погрязло в интригах, склоках, грызне за власть и при этом теряет не только связь с народом, но и с существующей реальностью. Смотри сам, экономика государства все усложняется. Появляются новые заводы, фабрики, комбинаты. Эффективно управлять такой махиной, своевременно анализировать имеющуюся информацию, и получать ясную картину происходящего становится труднее. При этом все новое, перспективное, способное решить эти проблемы отторгается. Еще в 50-ых годах фронтовик, инженер-полковник Китов, возглавлявший в то время Вычислительный Центр Министерства Обороны?1, задумался об автоматизации управления с использованием ЭВМ. В 59-ом году, он написал письмо Хрущеву с предложением создать единую в СССР сеть вычислительных центров. Китов небезосновательно верил, что собрав и систематизировав необходимые данные со всей страны, можно создать универсальную прогрессивную систему управления экономикой. – Подожди, – перебивает меня дед, – я Анатолия Ивановича знаю лично. Очень дельный специалист, гений. Но он сам виноват, слишком много возмущался имеющимся положением дел, вот и докритиковался. – Вот именно, – назидательно выставляю палец, – даже конструктивная критика вызывает отторжение у этих консерваторов и ретроградов из Политбюро. Они все новое, непривычное и любые замечания даже по делу воспринимают в штыки. Поэтому и являются сегодня главным тормозом развития страны. – Ну ты это…, не очень то расходись, – ворчит генерал, – все таки они заслуженные люди. Леонид Ильич сам воевал, имеет ранение. Многие члены Политбюро тоже были на фронтах, восстанавливали страну. – Да я же не спорю, – примирительно поднимаю ладони, – Брежнев – очень хороший человек и многие из Политбюро, фронтовики, по сути, неплохие люди. Но хороший человек – это не профессия. Можно быть замечательной личностью, отличным отцом, добрым и приятным парнем, но при этом привести страну к катастрофе, своей ограниченностью и неспособностью видеть перспективы развития. Вот того же Китова лишили должности, выгнали из партии, а ровно через десять лет в 1969-ом году США реализовали этот проект у себя. Под руководством Министерства Обороны была создана система «Арпанет». Через тридцать лет она станет прообразом Всемирной Паутины, опутавшей мир своими сетями. Информационные технологии, основанные на алгоритмах ЭВМ, будут стремительно развиваться, становясь значительной частью мировой экономики. Запад начнет зарабатывать на них десятки миллиардов долларов. А мы могли быть первыми, и эту возможность, извини, просрали, а ученого, на десять лет опередившего американцев, уволили и подвергли репрессиям. Другой пример – «ОГАС» разработанный последователем Китова – академиком Института Кибернетики Глушковым. Он давал возможность произвести полную информатизацию всех технологических и экономических процессов. Это позволило бы оперативно получать актуальные сведения, и на их основе принимать обдуманные и проработанные решения. Также в ОГАС входила АСПР – автоматическая система плановых расчетов, позволяющая работать с показателями, разрабатывать варианты развития народного хозяйства, и контролировать их исполнение. К сожалению, полностью проект был отклонен ГОСПЛАНОМ по причине экономической нецелесообразности. Травлю Глушкова устроили экономисты Либерман, Бирман, Белкин, поднявшие дикий вой о «20-ти миллиардах рублей, которые предлагается потратить на сомнительное дело». – Да я что-то слышал об этом, – осторожно говорит дед, – но вроде бы все не окончательно закрыли. – Ага, – с сарказмом подхватываю я, – по указанию правительства Косыгина, Глушков сосредоточился на «системах нижнего уровня». На Львовской ГРЭС свои разработки внедряет. Это как мыло с шилом сравнивать. Ничего от первоначальной идеи не осталось. На секунду останавливаюсь, переводя дух. Генерал молча смотрит на меня, ожидая продолжения. – Ладно, идем дальше, – мысленно подыскиваю подходящие варианты, – вот тебе еще один пример. В 1961-ом году в Ленинграде создали проект и возвели индивидуальный дом площадью почти 50 м2 из армированного пластика с толщиной 14 сантиметров. По теплоизоляции он соответствовал кладке в четыре кирпича. С кухней, комнатой и санузлом. Себестоимость этого проекта составила 850 рублей, то есть в четыре раза меньше, чем у аналогичной однокомнатной квартиры с такой же площадью. Планировалось строить такие дома на окраинах больших городов. Это была отличная возможность решить жилищную проблему, обеспечить доступной жилплощадью молодых специалистов, создать новые поселки для желающих. Тем более, что смотрелись такие дома очень необычно и привлекательно. Но после смещения Хрущева было принято решение не поддерживать «жилищный индивидуализм», и свернуть проект. Можно вспомнить и про разработки ВНИИТЭ, которые забраковывались по различным причинам, часто надуманным, например, очень удобное для пассажиров и водителей «перспективное такси». В результате в соревновании технологий мы проигрываем. Про электронику, одежду я уже не говорю. Все качественно, надежно, но безобразно на вид. – Хорошо, я тебя понял. Что у нас плохо, по твоему мнению, ты рассказал. Остается еще один важный вопрос: Что делать? – Я, конечно, не экономист, – задумываюсь на несколько секунд, формулируя и выстраивая аргументы, – но кое-что могу уже сейчас сказать. Необходимо перестраивать экономику, делать её более гибкой и разносторонней. Прежде всего, вернуть сталинские артели. Они составят конкуренцию государственным предприятиям. Также очень важно, позволить людям официально зарабатывать любимым делом или используя имеющиеся умения и навыки. – И как ты это видишь? – дед с интересом смотрит на меня. – Это должно быть что-то вроде патентов на индивидуальную трудовую деятельность. Умеет человек, допустим, шить одежду, делать какие-то сувениры, мастерить мебель, покупает себе такой патент, платит небольшой налог от дохода и занимается своим делом. – Буржуев предлагаешь новых вырастить? – криво ухмыляется генерал. – Ты неправ. Буржуи, как ты их назвал, это эксплуататоры труда рабочих. Если говорить очень грубо, они посредники, присваивающие себе разницу между себестоимостью произведенной продукции и её конечной ценой. А я говорю о тружениках, которые будут заниматься производством товаров и услуг сами, без найма наемной рабочей силы. Максимум, могут близких родственников привлечь, не больше. А вот спекулянтов и прочих посредников, желающих заработать на перепродажах уже готовых товаров, быть не должно. Такое надо безжалостно пресекать, в том числе и жестокими наказаниями. – И что нам это даст? – похоже, деду хочется дальше послушать мои соображения. – Первое, – загибаю мизинец, – борьба с дефицитом. Появятся десятки, а то и сотни тысяч людей занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью. Они будут производить продукцию, оказывать услуги, пользующиеся спросом. Индивидуальные хозяйства будут насыщать рынок недорогим мясом, яйцами, овощами и другими продуктами. Главное, разработать для них всех единые, простые и обоснованные правила. Второе. В бюджет пойдут деньги. Все эти люди будут покупать патенты на определенный срок, платить налоги. Это же касается и сталинских артелей, ставших при Иосифе Виссарионовиче одним из столпов советской экономики. Для информации: на момент смерти Сталина было сто четырнадцать тысяч таких предприятий, работавших в ювелирной, пищевой, металлургической промышленности и множестве других сфер. В артелях насчитывалось более двух миллионов работников. Они производили до 40 % мебели, более трети всего советского трикотажа и почти все игрушки для детей, не говоря уже о сотнях наименований других потребительских товаров. Продуманная политика Сталина, разработанная единая система наценок, правил деятельности позволила им приносить пользу своей стране, и насытить рынок необходимой продукцией. Третье, у людей появится возможность работать на себя, улучшить свое материальное положение, получать официально доход от своих умений. Это тоже будет благоприятно влиять на общество. Но это еще не все. Необходимо дать ученым, инженерам, техническим специалистам новые яркие цели. Здесь можно часами говорить о разных аспектах такой политики, поэтому остановлюсь лишь на самых важных моментах. Объявить программу «технологического прорыва». Но она должна быть поддержана не только словами, но и делами. Многих старцев-академиков, досиживающих свой срок в НИИ и других учреждениях и враждебно встречающих новые прогрессивные инновации своих коллег надо гнать на почетную пенсию. На смену им должны прийти относительно молодые, умные, энергичные руководители, умеющие увидеть перспективы новых научных разработок и открытий. Полезные разработки ученых-рационализаторов, изобретателей должны всесторонне поддерживаться, а им необходимо создать все условия для продуктивной работы и комфортной жизни, включая большие зарплаты, оснащенные самым современным оборудованием лаборатории, хорошие выплаты за разработки и полезные усовершенствования. Сейчас мы обладаем большим промышленным и научным потенциалом для технологического рывка. Сотни тысяч современных заводов, комбинатов и фабрик способны реализовать самые разнообразные производственные задачи, и мозгов у нас тоже хватает, необходимо только выделить молодых, перспективных, одаренных зажечь их энтузиазмом, дать им новые задачи и обеспечить комфортные условия. В будущем, которое мелькало в моих видениях, многие тысячи талантливых химиков, физиков, конструкторов, инженеров оказались невостребованными и уехали в Европу и США, где их ум был оценен по достоинству. И еще один момент, среди молодых ученых разных капиталистических стран сильны симпатии к СССР. Надо отслеживать их разработки, и переманивать к себе наиболее перспективных специалистов, обеспечивая им великолепные условия. Не нужно жалеть денег и других материальных благ, речь идет о нашем будущем. СССР может себе это позволить. Пусть не всех, но многих мы в обновленный Союз перетянем. Тогда у нас есть шансы, если и не победить в сражении за будущее, то, по крайней мере, не проиграть «холодную войну», и создать для людей обновленный привлекательный образ государства.