Мне захотелось наорать на Черного Бога. Какой к черту выдох, когда я тону? Ноги сами по себе поджались, а нос стал выпускать пузырьки воздуха. Мои руки вцепились в прутья в безуспешной попытке их раздвинуть. «Ты сирена. Ты дитя океана и соленых вод. Вдохни полной грудью, морская вода заставит твое тело вспомнить как дышать под водой. Твои ноги срастаются, представь свой плавник.» Перед глазами всплыло воспоминание, как я с прекрасным лазурным русалочьим хвостом рассекаю прозрачную воду в храме Черного Бога. Это не может быть воспоминанием, я никогда там не была, это мои предсмертные галлюцинации. А темноволосый широкоплечий довольно привлекательный мужчина с оранжевыми глазами и очень серьезным лицом — моя погибель и смерть… Ох, не так я представляла себе Костяную… Я судорожно глотнула воды и впустила ее в сжатые легкие. Грудь пронзила острая боль, легкие и горло начали гореть. Голова раскалывалась от невыносимой боли, у меня стали дергаться конечности в предсмертных судорогах. В голове раздался смешок. «Костяная выглядит иначе, там в храме я показал твою суть — ты сирена! Выпусти свою силу!» В крови забурлило древнее, давно забытое чувство счастья и радости от того, что я попала в свою родную стихию. Именно это странный коктейль чувств из смеси отчаяния, страха и счастья неожиданно преподнес мне понимание, что я не могу вот так просто захлебнуться и умереть там, где я могу спокойно дышать и жить. Ноги пронзила страшная боль, я чувствовала, как моя плоть срастается, как ломаются кости, становясь более гибкими и эластичными, ощущала, как проявляется крупная, плотная чешуя, облегая ноги. На шее острой болью прорезались жабры, и я жадно задышала, делая короткие рваные вдохи. «Умница! Ты умница!» Боль в голове отступила, и глаза покрылись белесой пленкой. Зрение стало иным, я прекрасно чувствовала окружение. Ощущение сдавленности пропало. Тьма сменилась светом. Вода стала прозрачной, тут на дне было светло, как днем. Я чувствовала косяки рыб, видела каменистое дно, к которому неумолимо меня тянула клетка. Ощущения были настолько неописуемыми, что я разрыдалась в голос, выпуская последние пузырьки воздуха. «Ты считаешь меня привлекательным?» Ехидный голос привел в чувство, я рассержено вскрикнула. — Когда ты успел научиться читать мои мысли? Мой голос был тихим под толщей воды, это было очень непривычно… Раньше мы с Черным Богом не могли общаться внутри моей головы, мне приходилось задавать вопросы вслух, из-за этого посторонние люди косо на меня смотрели… «Наша связь стала более крепкой. Это уже седьмой раз, когда я возвращаю тебя на исходную точку в клетку» Меня передернуло… Значит, до этого целых шесть раз я захлебывалась и погибала… «Не всегда, два раза тебя раздавило давление. Но сейчас ты отлично справилась, я тобой горжусь» Голос в голове прозвучал искренне, но я скептически промолчала, поджав губы, обдумывая услышанное. Я не помнила те смерти, но помнила свою панику и ужас, помнила жуткое предчувствие, когда клетка замерла над океаном. Клетка все еще тащила меня ко дну. Боги, какая же она тяжела — земля приближалась уж слишком быстро. Сцепив зубы, посильнее ухватилась за прутья. Удар об каменистое черное дно был болезненным, меня по инерции швырнуло вниз, и я ударилась головой о твердые выступы, попавшие сквозь прутья… Песок поднялся, окружив меня непроглядной стеной. Любое движение приносило боль, а все что находится ниже пояса — я вообще не чувствовала. Чудо, что вообще жива. Приподнявшись на локтях, я посмотрела на свой невероятно красивый переливающийся хвост, выглядывающий из-под платья. Интересно, а ноги срослись бы, если бы я оставалась в трусах? «Нет. Один раз ты погибла из-за того, что замешкалась и отказалась их снимать… Смотрю, стеснение ты преодолела. В этот раз даже уговаривать не пришлось.» — Пошел ты… — вслух прошипела я, трогая голову своими перепончатыми ладонями. Создателю понравился мой настрой, и он рассмеялся. — Раньше ты не очень-то желал со мной разговаривать, а тут тебя что-то не заткнуть. — язвительно проворчала я, демонстративно показывая средний палец у себя в голове. Песок оседал, возвращая ясность воде. Хвост оказался ровно таким, каким я представила его в храме Черного Бога. Большой плавник с ярко синими и голубовато-зелеными полосками, чешуя на ногах голубая, лазурная и бледно-зеленая… Вот я какая, оказывается… «Многое изменилось… Люди, оказываются, бывают очень интересными и отважными. За эти семь раз твоих попыток выжить, я пережил несколько столетий, копаясь у тебя в воспоминаниях» — Больше не смей влезать в мои воспоминания без разрешения. — ярость меня захлестнула, и я случайно прикусила появившимися клыками свой язык до крови. — Ты бы точно не хотел, чтоб посторонний ворошил твою жизнь. «Раньше я не мог так углубляться в твою жизнь, но из-за тесного контакта мне открылись такие способы… Хотел бы извиниться, но мне не жаль. Ты необыкновенная смертная.» Застонав, рухнула обратно, вслушиваясь в свои ощущения. Я стала вести себя как-то более агрессивно… Слишком дерзости появилось много. Будь тут этот рядом этот красавчик с оранжевыми глазами — я бы не раздумываясь вцепилась ему в лицо и научила бы хорошим манерам. «На меня еще не нападала смертная» Черный Бог усмехнулся, но в его голосе звучала неприкрытая грусть и одиночество, которая потом сменилась нотками азарта и восхищения. «Сирены все с дерзким характером. Твоя сущность теперь вылезает наружу, смирись. Тебе еще не хочется утопить Асфара или попировать им на дне океана?» — Отвали. — прохрипела я, но мысли стали неумолимо вращаться вокруг этой восхитительной идеи. Что за бред? Я не ем людей, неужели я всерьез об этом думаю? Какое-то время я тихо лежала, всматриваясь в поверхность, которую не было видно из-за огромной глубины, прогоняя все кровожадные мысли. Интересно, что сделал Гард, когда увидел, как Асфар скинул мою клетку в океан? Он сцепился со своим другом, мстя за меня? А как отреагировала на это его команда? Они восстали против него? Или сплотились, чтоб одолеть Археона? Археон уже мертв или перебил их всех и теперь на Разящей Мэри остывают сереющие тела? Живой ли малец? «Ребенок жив, он на Разящей Мэри вместе с матерью. Сейчас там идет сражение.» — Что ты молчал? Ну что ты за человек, я же извелась от неизвестности! — зашипела я, дергая хвостом. Радостно взвизгнула оттого, что к хвосту вернулась чувствительность и теперь я чувствовала, как плавник рассекает воду. «Я Бог, к тому же, ты не интересовалась» — Дурень. — беззлобно бросила я Богу, прекрасно зная, что его это не обидит. Через голову сняла свое лазурное платье, которое мешало мне двигаться. Так-то лучше. Жаль, что не успела тогда одеть лифчик, но меня тут никто не видит, так что плевать. На задворках сознания мелькнула мысль, что раньше я бы ни за что не сняла платье, чтоб остаться с голым торсом, пусть и на дне океана, а сейчас же мне было все равно. «Сирены завлекают моряков своими прекрасными телами, смущение им не ведомо» — Вот и славненько. — буркнула я, чувствуя как вода приятно колышет грудь. — Как выбираться будем? Умирать с голоду здесь я не собираюсь. «Хочешь съесть Асфара?» — Допустим я рассматриваю такой вариант, тебе полегчало? «Немного. Мне он не нравится» А мне нравится. Точнее нравился… В груди защемило и снова стало трудно дышать. Столько обещаний от него, столько искренних взглядов… Неужели он предпочел обречь меня на погибель, чем отдать своему врагу? В глазах защипало. Наверняка это от морской соли, а вовсе не от того, что капитан успел вскружить мне голову, а потом предал. Убил моего дядю… Чтобы там он не узнал, пусть мой дядя сознался в том, что знал о моей истиной сущности — он не имел права лишать его жизни! Я так хотела поговорить по душам с дядей Мироном, а Асфар… Мне пришлось закусить губу, чтоб не расплакаться… Ужасно сильно захотелось причинить ему боль. Так же ударить его в спину, наказать. Пусть знает на что обрек меня, когда скинул клетку в море. Он же знал, что я не умею плавать! Он знал, что я не превращусь в сирену, и все равно скинул. Ненавижу… Как же я его люблю. Точнее любила, а теперь — ненавижу. «Сама клетку ты не вскроешь, нужны сильные челюсти. Затея рискованная, но выбора у нас нет. Тут недалеко спят удильщики, они только улеглись, но слышали, как что-то упало с поверхности на дно. Видимо, им не сильно интересно, если они до сих пор не здесь. Пошуми, привлеки их внимание.» Черный Бог отвлек меня от горестных мыслей. — И это твой план? — ощерилась я. — Эта тварь сожрет меня! Как тебе известно, опыт такой смерти у меня уже имеется, повторять не хочется! «Умирать всегда неприятно. Когда он зацепит клетку зубами, то прутья согнуться, а ты успеешь выскользнуть» — А не получится как с предпоследней сиреной? Удильщик не проглотит? «Эти не такие большие. Если не выйдет — будем искать тогда другие выходы. Нужно попробовать» — После того как я освобожусь — удильщики сразу же ринутся за мной… «Да, тут есть небольшая пещера, можно укрыться на время там» — И повторить участь предыдущей? Нет уж! Если идея получше… «В любом случае надо попробовать» Я замолотила хвостом по клетке и громко заорала. — Просыпайтесь, жирные ублюдки! Тут вообще-то ужин подали на тарелке, а вы спите! Олухи! «Что за импульсивность? Ты даже не подготовилась!» — А чего готовиться! Я обрела хвост и даже не могу им взмахнуть! Просыпайтесь, засранцы! Черный Бог благоразумно промолчал, но я остро чувствовала его недоумение и маленькую толику уважения. Удивиться самой себе я тоже не успела — слишком долго мое «я» было погребено под маской человека. Сирена жаждала свободы и охоты. И мои две жертвы уже рыхлили песок в трёхстах метрах от меня. Глава 54 Удильщики лениво всплыли, потревоженные мои шумом, взметая песок длинными мощными толстыми хвостами в разные стороны. Они были похожи на огромных угрей — черные, длинные, откормленные змеи. Один из них довольно крупный, другой вполовину меньше, но не менее смертоносный. Ярко-желтые наросты светились, заманивая глупую рыбу прямо к их безобразной кожистой пасти. Вместо того, чтоб испуганно упасть в обморок от вида огромных людоедов, я яростно зашипела, заметавшись по клетке. Маленький удильщик проплыл недалеко от меня, зыркнув своими узкими глазищами, а вот тот, что побольше, задел клетку своим боком, отшвыривая меня в сторону.