– Ты любишь их и сама поймешь, что надо делать. Главное – ты знаешь, чего не надо делать, – Дана посмотрела на потолок, над которым тягостно фальшивили струны. – Доедай-ка свой ужин и помоги девочке! В истории Америки я еще что-то секу, но вот отличить одну ноту от другой не в состоянии. Бри быстро заглотнула пасту, поднялась наверх и постучала в дверь Кайлы. Но, едва она вошла в комнату, как девочка убрала скрипку в футляр и поставила его на пол рядом с собой: – Что-то мне сегодня не играется. Моя скрипка слишком расстроена. – Не хочется, не играй, – Бри села на пол и скрестила ноги. – А ты сможешь это сыграть? – указала Кайла на мелодию в своей нотной тетради. – «Крошка звездочка, сияй»? – Конечно, – Бри взяла скрипку, положила на плечо и, прижав ее подбородком, сыграла простенькую мелодию. – Сыграй еще что-нибудь, – попросила Кайла. Бри опустила инструмент: – Не сегодня. У нас впереди много времени. Мне надо вспомнить некоторые песенки, – ложь обожгла губы Бри, но к скрипке у нее было двоякое отношение. Ее тетя Тара за неимением мужа и собственных детей настояла на том, чтобы Бри занялась скрипкой (игра на ней, по ее убеждению, способствовала развитию математических способностей). Учеба давалась Бри нелегко и никакой радости не приносила. Но такие слова, как «радость», «развлечение» или «удовольствие», не входили в тетин лексикон. Бри посещала лучшие частные школы, но ее детство не было счастливым. Погрузившись в воспоминания, Бри позабыла о скрипке. – Люк сказал, что пойдет завтра в школу, – донесся до нее голос Кайлы. – Я тоже должна пойти? – А ты хочешь? – Бри убрала скрипку в футляр. Кайла затрясла головой: – Я могу расплакаться. А я не хочу плакать на виду у остальных ребят. – Ничего страшного в том, что ты плачешь, нет. И ничего страшного не произойдет, если ты не пойдешь завтра в школу, – Бри подвинулась к девочке ближе; их плечи соприкоснулись. – Я пообщалась вчера с твоим школьным психологом. Она сказала, что, вернувшись в школу, ты в любое время можешь приходить к ней в кабинет… если тебе захочется уединиться. – Мне не хочется в школу, – тихий голосок Кайлы сорвался. – Ну и хорошо. Пойми, девочка: мы все разные. И тебе совсем не обязательно поступать так, как Люк. Кайла кивнула, а потом уткнулась головкой в колени Бри и разревелась. Бри гладила ее, пока она не успокоилась. – Тетя Бри? – вскинула на нее заплаканные глазки Кайла. – Что? – А какими будут мамины похороны? – Я думала, вы с Люком поможете мне их спланировать. Все будет так, как вы захотите. К черту условности и ожидания! Кайла кивнула: – Мы поможем. – Ну что, может, слопаешь сейчас капкейки? – Пожалуй, – девочка сползла с ее колен. – Тетя Бри? – Что? – А что будет со мной и Люком? Нам придется отсюда уехать? – А, может, будет лучше, если я перееду сюда? – Правда? – обхватила ее ручками Кайла. – Если вам так хочется, то да, – обняла ее, в свою очередь, Бри. Я все для вас сделаю! Они постучали в дверь Люка, а потом втроем спустились вниз. Словно сговорившись, молча съели десерт. А когда с ним было покончено, Кайла потянула за руку Дану: – Ты посмотришь со мной фильм? – Конечно, – вышла вслед за ней из кухни Дана. Люк встал: – Мне надо заниматься. Скоро промежуточные экзамены. – Дай мне знать, если не будешь успевать, – сказала Бри. – Я попрошу учителей дать тебе больше времени на подготовку. Я поговорила со школьным психологом. Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Люк энергично помотал головой: – Я не нуждаюсь в особом внимании. – Договорились, – кивнула Бри. – Но ты всегда можешь передумать. По щеке Люка покатилась слеза, и он резко отвернулся. Похоже, сдерживать слезы оказалось для него самым тяжелым из всего, что он делал в жизни. Мальчик стремительно вышел из комнаты. Наверное, в поисках уединения, где он мог расслабиться и поплакать. Как же он будет справляться в школе? – промелькнуло в голове Бри. Но что еще она могла сделать, чтобы защитить его, оградить? Бри никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной. Пытаясь найти утешение в рутинной работе, она вытерла стол и помыла посуду. Заглянув к Кайле и Дане, застала обеих спящими на диване. Внезапно ощутив опустошение, Бри проверила двери и окна, пожалела, что Мэтта и Броди не было в доме, и поднялась в комнату сестры. Кровать так и осталась не застеленной – Бри не успела убрать ее утром. Но в целом в комнате был порядок. Вейдер лежал на подушке. Все важные бумаги Эрин хранила в рабочем столе, а личные вещи, скорее всего, – в своей комнате, подальше от детских глаз. Бри прошла в гардеробную и начала осмотр. Она проверяли каждую коробку, каждую сумочку, все карманы, но так ничего и не нашла. Прикроватная тумбочка была забита книжками – дешевыми изданиями в бумажных обложках. Бри двинулась к плательному шкафу. Осмотрела всю одежду, выдвинула все ящики и перебрала нижнее белье. Опять ничего… Может, тут и нечего было искать? В половине одиннадцатого Бри спустилась вниз, надела куртку и сапоги и, выйдя из дома, поплелась к конюшне – проведать перед сном коней, как обещала Люку. Животные вели себя спокойно, пока она поправляла попоны и проверяла ведра с водой. Как вдруг за ее спиной раздался шорох, и на проход упала чья-то тень. Бри обернулась, ожидая увидеть на пороге Люка или Дану. И… приросла ногами к земле, узнав мужчину, наблюдавшего за ней. – Привет! – сказал он. – Крейг? – ужас поразил Бри, как удар под дых. – Что ты здесь делаешь? – Сегодня днем кто-то позвонил моей секретарше и сказал, что мне положено наследство от дядьки. Поскольку никаких дядек у меня нет, этот звонок – как и слишком личный характер вопросов – показались мне подозрительными. Из всех людей самыми подозрительными бывают полицейские и люди, у которых нечиста совесть. – Я покопался в сети, – продолжил Крейг, – и увидел новости о смерти Эрин. И тогда все встало на свои места. – Крейг вышел на свет. Он был в джинсах и синей парке. Русые волосы отливали блеском в тусклом освещении конюшни, но серо-голубые глаза оставались такого же цвета. И такими же вкрадчивыми, но холодными и стальными, как у акулы. – Это ты звонила? – Нет. Глаза Крейга сверкнули: – Ладно. Как бы там ни было, я здесь. Бри вышла из стойла и заперла его дверцу: – Что тебе нужно? – Я не знаю, что ты подразумеваешь под этим вопросом. Бри замерла в выжидательном молчании. Прошла минута, прежде чем Крейг вымолвил: – Я приехал повидать своих детей. – Каких детей? – Люка и Кайлу. – А-а-а… ты даже знаешь их имена. – Конечно, знаю, – осклабился Крейг. – Да только вот дети тебя не знают, – как можно холоднее произнесла Бри (такой тон всегда задевал и раздражал Крейга). – Не вредничай… – осекся тот: – Извини. Я знаю, я не был им хорошим отцом в прошлом, но теперь я – другой человек. Я обрел Бога, и Он преобразил меня. Смерть Эрин – это знак свыше. Господь велит мне сделать следующий шаг на новом пути, который Он передо мной открыл.