– Факельное шествие? – Задумчиво повторил Князь. – Хм… Мне нравится. – Только вот у меня возникли вопросы по поводу объявления. Можно было бы устроить красивую церемонию. Коронация была бы отличным завершением. Корона вам будет к лицу, и потом… Князь резко обернулся, от чего мужчина замолк на полуслове. Розе показалось, что остальные Доры тоже перестали дышать. Она не понимала, что могло вызвать такую реакцию, но даже Кукушка, казалось, побледнел. – Я предупреждал вас о том, что следующий, кто заикнётся о короне, будет вздёрнут на Народной площади? – Голос был тих и спокоен, а на губах играла улыбка. Он обращался ко всем Дорам, но Роза неотрывно смотрела на Станислава. Краска моментально слетела с его лица. Нижняя челюсть отвисла, а плечи стали подрагивать. Остальные, впрочем, тоже выглядели не лучше. Никто из них не осмелился что-либо сказать. – Молчите… Неужели не предупреждал? Хм… – Князь притворно задумался, а потом с преувеличенной радостью сообщил. – Ну, значит, теперь все будут знать. Стража! Двери распахнулись, и охрана, стоявшая за дверью, влетела в зал. – Отвести его на площадь и повесить, – Князь ленивым жестом указал на Станислава. Дор вскочил со стула и бросился в ноги к своему господину. – Прошу вас, повелитель, помилуйте… Но тот лишь брезгливо поморщился и подал знак стражникам. Те схватили вырывающегося мужчину под руки и поволокли в сторону двери. – У меня есть информация! Я знаю планы Регины. Отпустите, я всё скажу вам! Она хочет переманить на… – Договорить ему помешал огромный кулак, врезавшийся в солнечное сплетение. – Благодарю, – обратился Князь к стражникам. – Перед тем как вздёрнуть, отрежьте ему язык и повесьте рядом. Должно забавно смотреться. Роза зажала рот ладонью, пытаясь утихомирить рвущийся наружу крик. Никто из присутствующих не сказал ни слова, когда Станислава повели на казнь. Никто из них не посмел спорить, когда невинного человека осудили ни за что. Может, в этот момент, так же как и внутри неё, их совесть боролась с инстинктом самосохранения? Князь тем временем встал со своего места и прошёл в конец зала, к тому окну, из которого была видна площадь. – Если кто-то желает посмотреть на казнь, то может идти. Никто из Доров не двинулся с места. Роза пыталась глубже дышать, чтобы хоть как-то успокоить отчаянно колотящееся сердце и подступающие к глазам слёзы. – Что? – Повернулся он к Дорам. – Никто не желает? – Его удивление было настолько искренним, что проняло всех. Стулья заскрипели, мужчины стали поспешно кланяться и выходить прочь. Поклоны и прощальные фразы оставались без ответа. Роза, поддавшись всеобщему порыву, отодвинулась от стола, встала, на автомате разгладила складки платья и пошла вслед за остальными. Она не нашла в себе сил что-либо сказать на прощанье. Лучшие Люди шли организованно. Впереди уверенной походкой шагал тот самый Дор, которого она определила, как представителя Дома Серой Скалы. Сама Роза плелась сзади. Грудь сдавливало от переполняющих эмоций, дышать было трудно, и она то и дело хватала ртом воздух, как утопающий. Казалось, она предала Станислава два раза. Первый – когда смолчала в тронном зале, и второй сейчас – послушно идя вслед за остальными наблюдать за его казнью. Но как же ещё? Князь хочет, чтобы это видели все. Несколько раз Роза замечала изумлённые, испуганные лица работающих в замке людей. Процессия была не самой обычной, особенно если учесть, что пару минут назад по этим же коридором проволокли одного из Лучших Людей. Чтобы не видеть реакции слуг, она опустила голову и смотрела только себе под ноги. Проходя через внутренний двор, она услышала истошные вопли и крики. По мере движения громкость звуков возрастала. На площади начала собираться толпа, но, увидев Доров, люди расступились и отошли в сторону. Дор из Дома Серой Скалы взял инициативу в свои руки и стал раздавать указания по поводу столбов. Станислав стоял на коленях, прижимал руки ко рту, неразборчиво мычал и плакал. Несколько часов назад этот человек посмел выразить сочувствие по поводу гибели её мужа и вот теперь погибнет сам. Хотелось сделать хоть что-то, но инцидент с бессмысленной и глупой попыткой освободить принцессу был ещё свеж в ее памяти. Мысленно проклиная Князя и его жестокость, она уговаривала себя не разреветься. Тот, кто наблюдает из окна за этим представлением, не должен был увидеть её слез. Столбы поставили быстро. Слишком быстро. – Может, позвать служителя Халуги? – Роза с удивлением узнала свой голос. Хриплый, но достаточно громкий, чтобы услышали все. Командующий казнью Дор обернулся к ней, затем посмотрел в сторону Замка, словно размышляя, одобрит ли это Князь. – Не надо. Я сам прочту отходную, – вынес вердикт он, и стражники тут же подтащили Станислава. Тот тихонечко всхлипывал, но уже не сопротивлялся. – Слушай и внимай, ибо близок час. Вспомни всё, что ты успел сделать. Забудь о том, что сделать не успел. Четверо примут твою душу и решат, достойна ли она перерождения. Проси их о милости, и они сжалятся над тобой… Роза отвернулась, стараясь не слушать монотонной речи. Поразительно, как за такой короткий промежуток времени могло собраться так много народу. Она непроизвольно сделала несколько шагов ближе к стражникам. Сложно будет пройти обратно без них. Взгляд зацепился за юную девушку в штопаном платье из грубой ткани. У неё на шее висел переносной лоток, на котором лежали маленькие букетики цветов. Девушка то и дело оборачивалась и с кем-то переругивалась. С таким подносом её постоянно кто-нибудь задевал. Дор тем временем закончил читать отходную, и Станислава подвели к петле. Помоста сооружено не было, поэтому толпа подалась вперёд, чтобы лучше видеть. Цветочница оказалась совсем близко к ней. Приговорённого поставили на чурбан и надели на шею удавку. Командующий Дор без каких-либо предисловий махнул рукой, и один из стражников выбил опору из-под ног Станислава. Верёвка натянулась, послышался хруст, тело безвольно обмякло и повисло. Толпа издала дружный раздосадованный выдох. Видимо, все надеялись, что конец не будет столь быстрым. Зрелище дрыгающего ногами и дёргающегося тела должно было стать неплохим увеселением для простолюдинов. Роза никогда до этого не видела повешенных. Король Георгий предпочитал не делать казни всеобщим развлечением. Белый Князь, очевидно, придерживался иной точки зрения. Лучшие Люди обменялись несколькими неуверенными фразами, а затем кто-то приказал принести длинную бечёвку. Роза почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Князя велел повесить язык Станислава рядом с ним. Она отвернулась и встретилась глазами с цветочницей. – Купите букет, Дора, – улыбнулась ей девушка. – Всего золотой. Дора приподняла вопросительно бровь, спрашивая взглядом, за что же такие деньги. – Весна же ещё. Теплицы – дело хлопотное, – пожала плечами девушка. Роза рассеяно мотнула головой. В любом случае, у неё не было с собой ни гроша. Настырная цветочница, впрочем, не желала сдаваться. – Не хотите букет, возьмите розу. Звуки собственного имени заставили напрячься. Несколько секунд она не могла понять, откуда простолюдинка могла знать её, а затем услышала голос Станислава, звучавший в её голове: «Возьмите с собой розу как знак вашего имени. Алую. Как символ утерянного». Она огляделась. Ближе всех к ней сейчас стоял Антон, с беспристрастным лицом наблюдая за покачивающимся телом. – Даме не пристало самой себе покупать букет. – Голос звучал неестественно и чересчур весело. – Дор Антон, купите мне, пожалуйста, цветок. – Роза поразилась, как смогла попросить о подобном фактически постороннего человека и при этом не сгореть от стыда. Кукушка вздохнул и, похлопав себя по карманам, вытащил красивый кожаный мешочек, украшенный чёрным селезнем. – Вон ту розу, – указала она. Белокурая девушка получила монетку, и Антон не глядя передал розу. Он ненадолго замер, словно хотел что-то сказать, но, очевидно, передумал и отошёл в сторону. Дора вдохнула аромат и прижала бутон к губам. Это успокаивало. Прошло ещё минут пятнадцать прежде, чем Лучшие Люди решили, что могут позволить себе уйти. Никто из них не хотел задерживаться. Дойдя до замка, каждый направился в свою сторону. Она свернула направо вдоль каменных стен и завернула под сводчатые арки. Главная Халуга была рядом. Здание было большим, помпезным, но останавливаться, чтобы в очередной раз восхититься его величием и красотой, было некогда. Внутри оказалось пусто. Казнь не оставила равнодушным никого из замка и окрестностей. Кажется, все, кто мог, отправились на Народную площадь. В руке всё ещё был зажат цветок. Она прошла вперёд к алтарным столбам с символами четырёх и опустилась перед ними на колени. Жаровни в углах тихо шипели тлеющими углями. Когда она молилась в последний раз? Перед первым замужеством? Михаил никогда не одобрял излишнюю набожность, но Михаила здесь не было. А теперь не было и Станислава, что ещё недавно целовал её руку, следуя старым, привычным для них обоих манерам. – Вам помочь? Слева от неё стоял высокий худощавый служитель в традиционном балахоне с глубоким капюшоном. Вместо ответа она положила цветок перед собой. – Дора Роза? – Тихо спросил служитель. Она кивнула. Мужчина нахмурился и, оглядевшись, подошёл вплотную. – Я уже слышал про Станислава. Вернее, слышал его самого, – зашептал служитель. – Мне нельзя тут больше оставаться. Князь безумен. Его нужно остановить. Так завещали Четверо. Жертвы не должны быть напрасными. Я знаю о вашем муже. – Он вытер со лба выступившие капли пота, и Роза заметила, что у него не было большого пальца на левой руке. Это был знак жертвы, принесённой для спасения людей от Эфира. В голове тотчас же всплыли строчки старых легенд. «Тогда Первый из Четырёх отнял у себя большой палец и положил его на границе Северной пустоши, из его кости вырос большой горный хребет». Отрубание пальцев никогда не было популярно даже среди служителей, но это было символом жертвенности и верности. Разве мог такой человек ошибаться? Служитель сунул в её руку маленький пузырёк и шепнул: «Достаточно одной капли». Послышались шаги и громкие голоса, они нарушили их уединение, и мужчина, спрятав голову под капюшоном, поспешил скрыться за маленькой дверью слева от алтарных столбов. – Остановите Князя, – шепнул он ей напоследок. – Воля Четверых должна быть исполнена. Роза встала с каменного пола и, двигаясь словно во сне, вышла обратно на улицу. Пузырёк с неизвестным содержимым жёг ладонь. Нужно было быстрее от него избавиться. Неожиданно путь ей перегородила маленькая девочка. Большие карие глаза подозрительно осмотрели её. – Господин желает вас видеть. Вы ведь Дора Роза, да? Она кивнула. Соображение, что она идёт не куда-нибудь, а к тому, кого остановить велели сами Четверо, пришло не сразу. Но когда девчушка привела её к охраняемой двумя широкоплечими стражниками комнате, стало окончательно не по себе. Казалось, что Князь обо всем узнал, и следующая казнь будет непременно её. Стража расступилась, пропуская её. В комнате оказалось пусто. Вот только сердце окончательно ухнуло куда-то вниз. Большая кровать с балдахином не оставляла сомнений в том, что это личные покои. Это не было хорошим знаком, ни при каких условиях. Малышка с похвальной для её возраста расторопностью и аккуратностью принесла поднос с фарфоровым чайником и маленькие сдобные булочки. Сразу после этого, не потрудившись наполнить чашки, она выбежала из комнаты, оставив Розу одну. Дора немного посидела на прикроватном стуле. Затем она прошлась по комнате, думая, где можно спрятать проклятый пузырек. То и дело прислушиваясь к происходящему за спиной, она подошла к чайным приборам. – Достаточно одной капли, – прошептала она вслух, слегка приоткрыв склянку.