– Ну что ты. Садись ко мне, – улыбнулась она. – Как скажете, Дора. – Девочка покорно опустилась на скамейку и уткнулась взглядом себе под ноги. Сердце Розы болезненно сжалось от жалости к ребёнку. Совершенно очевидно было, что малышка боялась её, но отчего же она плакала? И как ей помочь? – Я совсем не заметила тебя, когда заходила, – дружелюбно начала женщина. – Меня мало кто замечает, – тихо отозвалась девочка. – Как тебя зовут? – Майя. Мама говорит, это имя мне выбрал папа. – В голосе ребёнка послышались нотки гордости и грусти. Судя по тому, что о папином выборе рассказывала мать, девочка росла безотцовщиной. – А кто твоя мама? Вместо ответа девочка всхлипнула и закрыла лицо руками. Роза с сожалением закусила губу, аккуратно подбирая слова. – Что-то не так с твоей мамой? Ты можешь рассказать мне. Я постараюсь помочь. – Обещаете? – Малышка вскинула голову и посмотрела с мольбой. Во влажных глазах блестела надежда, и Роза просто не могла ответить иначе. – Обещаю. Пытаясь успокоиться, Майя втянула в себя воздух, подавляя очередной всхлип. – Моя мама убиралась в комнате Князя. Там разбили чайник и перевернули блюдо с булочками. – Девочка понизила голос, и Розе пришлось наклониться ближе. – Господин приказал всё выбросить. Но мама хотела меня порадовать… Она принесла булочки домой. Дора почувствовала, как кровь отливает от лица. Она уже знала, что будет дальше. Желудок начало скручивать, а к горлу подступила тошнота. – Мама съела одну… – Девочка не выдержала и всё-таки заплакала снова. – У меня кроме неё больше никого нет. Я не знала, что мне делать. Я хотела попросить Князя, чтобы он вылечил маму, но меня даже не пустили к нему. Роза обхватила вздрагивающие худые плечики и прижала малышку к себе. Эти объятия были нужны ей самой. Она еле сдерживалась, чтобы тоже не заплакать. – Тут был служитель, – после недолгого молчания проговорила Майя. – Он сказал, что у него есть лекарство. И он даст его маме. Мне нужно только отдать оставшиеся булочки Князю. Это нужно сделать сегодня. Или до завтра мама не… не… – Девочка замолчала, не в силах произнести страшное слово. Если бы сейчас Роза не сидела, она почти наверняка бы рухнула вниз. Руки и ноги стали ватными, а в ушах зашумела кровь. Всё, абсолютно всё, что сейчас происходило, было последствием её глупости. – Если у меня не выйдет, я съем их сама. Я не хочу оставаться одна. – Взгляд Майи стал решительным и твёрдым, она упрямо вздёрнула подбородок, словно готова была проглотить яд в любую минуту. Роза лишь крепче прижала девочку к себе, успокаивающе поглаживая по спине. – Вы мне поможете? Вы обещали. Женщина с трудом сглотнула тугой соленый ком в горле и хрипло выдохнула: – Обещала. Ещё солнце не поднялось в зените над горизонтом, а на площади было уже не протолкнуться. Зато погода была ясная. Роза надеялась, что Доры будут наблюдать за происходящим из мансарды замка, но Белый Князь распорядился иначе. Он считал, что для поднятия духа и укрепления единодушия полезно, если Лучшие Люди будут предаваться тем же развлечениям, что и остальные. В ответ на это заявление Роза с сожалением оглядела своё платье. Оно было весьма скромное – минимум кружев и всего три непышных подъюбника – но на них легко могли наступить в толпе. – Не переживайте, Дора. Рядом со мной вас не затопчут. – Правильно угадав взгляд, Князь поспешил развеять её страхи. Вёл он себя на редкость благодушно и ни одним жестом не напомнил и не выдал произошедшего в его покоях двумя днями ранее. Розу это неимоверно беспокоило, но ещё больше беспокоило то, что она узнала от Майи. Князя снова хотели попытаться отравить. Если этого не произойдет, то по её вине погибнет человек. Возможно, двое, если ребёнок также исполнит своё намерение. – У тебя слишком тяжёлый взгляд. Где твоя чудная улыбка? – Шепнул Князь, выходя из ворот замка. – На тебя смотрят люди. Улыбайся. Она через силу попыталась растянуть нервно сжимающиеся губы, но выходило, должно быть, не очень убедительно. Толпа перед ними расступалась. Роза оглянулась на двоих стражников за спиной. По её мнению, этого было слишком мало, чтобы защититься, если что-то пойдёт не так. Часть патрульных на празднике была в обычных одеждах. Притворяясь горожанами, они следили за порядком, но это не сильно успокаивало. Хотя, разве сейчас могло хоть что-то успокоить её? Лучшие Люди рассредоточились по площади. Рядом с Князем остались лишь она и Кукушка. Правитель Осеннего Леса направился к открытым павильонам. Дора никак не ожидала, что он будет кидать железные кольца на расставленные штыри, а народ, толпящийся вокруг, так радостно этому аплодировать. И уж совершенно точно она не ожидала, что после того, как Князь попадет по всем мишеням, он весело спросит у смотрителя павильона: – Какой полагается приз? Коренастый лысоватый мужчина побледнел и, извиняясь, вытащил деревянную свистульку, но Князя это нисколько не смутило. Он дунул в деревяшку, извлекая из неё противный пищащий звук, засмеялся и тут же вручил стоящему неподалёку мальчишке. – Не хотите попытать удачу, Дора? Роза отчаянно замотала головой, стараясь не отпускать вымученной улыбки. Все её мысли крутились вокруг того выбора, который ей предстояло сделать. Если она предупредит Князя – по её вине погибнет женщина и, возможно, ребёнок. Если она не вмешается – может погибнуть Князь. Что тогда будет с Осенним Лесом? Демон, вражеская армия и проклятые Алые Маки. Кто защитит страну? Кто защитит её? Может, если она всё расскажет, то мать девочки можно будет спасти. Роза почти уверилась в том, что она сделает правильно, если предотвратит готовящееся покушение. Малышку, конечно, было безумно жалко. Но так будет лучше. Вот только захочет ли Князь её слушать? – Что с тобой? – Голубые глаза смотрели с подозрением. Они шли мимо импровизированных загонов с диковинными животными, привезёнными из разных стран. Кукушка немного задержался позади них. Вот он – идеальный момент. Она должна была предупредить об опасности. Роза уже открыла рот, как внезапная мысль заставила её замолчать. А что, если Князь не знает о том, что она пыталась его отравить? Ведь зачем иначе ему делать вид, что ничего не случилось? Он мог знать о встрече со Станиславом и подозревать её, но проклятый служитель Халуги всё ещё на свободе. Если она расскажет о Майе, то это неизбежно приведёт к тому, что она сделала. Её повесят на этой же самой площади! – Очень много людей вокруг, мой Князь, – дрожащим голосом сказала она. Князь на это неопределённо хмыкнул и, отвернувшись от неё, зашагал вперёд. Два ярко одетых паяца – один толстый и лысый, а другой тощий, высокий и нескладный – крутились вокруг друг друга, развлекая толпу скабрёзными шутками. Близость повелителя Осеннего Леса не смущала их, а, напротив, кажется, даже раззадоривала на ещё большую вульгарность. Если бы не мысли о собственной судьбе, Роза, пожалуй, не смогла бы слушать то, что несли эти двое, не залившись румяной краской. Она была так поглощена своими думами, что особо не разбирала окружающие разговоры. Князь усмехался и даже пару раз хлопнул в ладоши. Наблюдая за его расслабленной фигурой и плавными, выверенными жестами, женщина чувствовала, что сходит с ума. Одно дело думать, что её поступок простили, и другое дело полностью довериться чужой воле, приняв возможность наказания и расплаты. Кажется, даже в тот день, когда она пришла просить Василя о помощи, она не чувствовала такого смятения. Вскоре должно было начаться представление на главной сцене, и, когда они двинулись в сторону замка, чтобы наблюдать действие с мансарды, Роза почти смогла расслабиться. Они прошли мимо бакалейного прилавка. Продажа шла бойко, но, завидев их приближение, торговец тут же попытался всучить подарок. Князь, добродушно улыбаясь и то и дело дотрагиваясь до тянущихся к нему со всех сторон рук, принял подношение. Из-за прилавка мелькнула тёмная детская макушка. Торговец вернулся на место, готовясь отпускать товары. Рядом с ним, проворно заворачивая сдобу в пергамент, стояла Майя. Роза тряхнула головой, пытаясь понять, что происходит. Она видела, как Князь разворачивает бумагу. Там были маленькие булочки. – О! Кажется, это мои любимые. – Князь приподнял левый уголок рта и взял одну. – Позвольте, я подержу их. – Она протянула руку, намереваясь забрать сверток. – Оставьте, – отмахнулся Князь, отступая от неё на шаг. Женщина в панике поспешила за ним. Нельзя было медлить. – Мой Господин! Прошу вас! – Её голос сорвался. Князь резко остановился и повернулся к ней. Лицо его не улыбалось, в глазах плескалось раздражение. «Думаешь, я действительно убил бы приближённого человека только из-за того, что тот неверно подобрал слово в разговоре со мной?» – Вспомнилось ей. Розе было запрещено называть его господином. Считается ли это неверным словом? В голове промелькнула странная мысль: «Чего во мне больше? Желания спасти себя или спасти его?» Роза взяла из рук Князя булочку и, бесстрашно смотря холодные глаза, направила её в рот и проглотила, почти не жуя Последнее, о чем она успела подумать, это был сын. Ничего не произошло. В панике женщина схватила ещё одну сдобу. Тесто было сухое, но не чёрствое. Что всё это значит? Она протянула руку за ещё одной булочкой. – Не думал, что вы так оголодали. – Господин отдал ей весь сверток разом и, развернувшись, направился к замку. Все вокруг смотрели то на неё, то на Князя. Роза всё ещё стояла на месте, держа проклятые булки в руках. Она должна была почувствовать облегчение, но его не было. Быть может, яд подействует не сразу? Как во сне Роза прошла сквозь ворота во внутренний двор. Она увидела, как Князь сделал жест одному из стражников, и тот подошел к ней, велев идти следом. Её снова привели к личным покоям Господина. Роза покорно вошла внутрь и невидящим взором уставилась в окно. Мыслей не было. Только тревога и готовность принять свою участь. Время текло незаметно. Она стояла, обхватив руками плечи, раскачиваясь из стороны в сторону и ни о чем не думая. На душе было спокойно, но отчего-то холодно. Дверь позади нее отворилась. Роза вздрогнула, и сердце пропустило несколько ударов. – Объяснись. Что значило твоё поведение? – Мой Господин… – Она повернулась, с мольбой глядя на вошедшего мужчину. Двигаясь как опасный хищник, Белый Князь медленно приблизился. Он смотрел сурово и властно, весь его вид говорил о крайней степени раздражения. – Кажется, я более чем недвусмысленно предупредил тебя, моя дорогая, – прошипел он сквозь зубы. – Я не терплю лицемерных обращений.