– Бред какой-то… – Хмыкнул Дем. – Эфир любит играть с людьми. Отнесись к этому как к игре. Нужно разгадать послание, чтобы получить приз. – И что же будет призом? – Падение власти! – Глаза Князя горели безумным огнем. – Кровь, стекающая по камню, исчезновение не просто короны – целой династии! Династии, из-за которой сотни людей были вынуждены бежать по ту сторону реальности. – Нет. Нет! Ты с ума сошёл. Одумайся! Этого нельзя делать. – Дем казался искренне напуганным. Анастасия переводила затравленный взгляд с одного на другого. Какой она была дурой, решив, что Князь оставит её в покое. Она не до конца понимала, что тот задумал, но страх Проклятого передался и ей. – Ты уже попытался. Ты убил Короля. Его кровь не сработала, значит, и с ней ничего не получится. – Дем пытался вразумить безумца, но тот лишь победно улыбался. – Не сработала. Тогда я не знал пророчества. Не я должен пролить кровь на эти проклятые камни, а ты. Обладатель силы Четвёртого. Неясное предчувствие скреблось под сердцем. Анастасия попыталась высвободиться, сейчас ей нестерпимо хотелось оказаться подальше от разговоров о Четверых и созданных ими камнях. Слегка расслабивший хватку Князь моментально перехватил её, не давая отодвинуться. – Мышь почуяла кота, – засмеялся он. – Боишься за свои горы? – За ними Эфир и пустошь. Разрушив горы, ты обречешь Осенний Лес. – На кону была судьба целого королевства. – За ними? Что же ты так плохо просвещал свою подружку, папа? Эфир не за ними, Эфир в них, глупая. Точно так же, как и Проклятый просидел в камне сотню лет, Эфир ждёт своего часа целое тысячелетие. Чтобы выпустить заточённого, нужна кровь того, кто обрёк его на темницу. Ты последняя из Алых Маков. В тебе течёт кровь первых Королей. Принцесса посмотрела на горы, будто видела их впервые. Тысяча лет – она даже не могла себе представить, насколько это долго. – А как же все те, что бежали от карающего меча и огня Четверых? За такой срок даже лучшие способны измениться. Те, кому ты откроешь дверь в наш мир, будут мало похожи на людей. – Причём здесь они? Жалкие твари, не оказавшие достойного сопротивления. Я хочу вернуть Эфир. Только представь, какими силами мы будем обладать, когда он вернётся. То, что мы можем сейчас, лишь крохи былого величия. – Подумай о последствиях, – жёстко отрезал Дем. – Вместе с силой ты получишь армию неуправляемых тварей, желающую отомстить Осеннему Лесу. – Они заблудились в Эфире тысячу лет назад. Кто сказал, что они смогут найти дорогу назад? – Я бы не стал полагаться на удачу на твоём месте. Старая Элла была сумасшедшей, но даже она не рискнула вернуть Эфир больше, чем через полсотни лет. – Что взять с сумасшедшей, – с притворной печалью отозвался Князь. – В любом случае, когда Эфир вернётся, у меня будет достаточно сил, чтобы справиться с любыми неожиданностями. – А как же Осенний Лес? Эфир захватит сердца людей. Появится множество ведьм и колдунов. Каждый из них посчитает себя богом. – Каждый из них переживёт то же, что пережил когда-то и я. Мы больше не будем единственными. Связь в Эфиром перестанет быть чем-то постыдным. Ты сознательно принял Проклятье. Мне же оно досталось от рождения. Я не просил о нём. Меня боялись, меня ненавидели. Собственная мать пожелала меня убить. За что? За то, что я был не таким, как все? Что ж, по крайней мере, это не помешало мне занять причитающееся по праву место. – Ты не был сыном Короля. – Тем хуже для Короля, поскольку после того, как я закончу сегодня, других потомков у него не останется. – Ты же не думаешь, что я помогу тебе и в этом? Не забывай. Силы Четвёртого со мной. И пока Эфир не выпущен, я гораздо сильнее тебя. – Дем предупреждающе поднял ладонь вверх и провёл большим пальцем по остальным. Князь неожиданно выгнулся и, выхватив из-за пояса нож, метнул его в Проклятого. Тот явно не ожидал атаки, но отточенным жестом выбросил руку вперёд и перехватил оружие за рукоять. Анастасия шумно выдохнула. За прошедшее мгновение она едва успела испугаться, но зато теперь сердце колотилось как сумасшедшее, а тело покрылось липким потом. – Вот это ты явно зря, сын, – с пугающим спокойствием проговорил Дем. – Ты поклялся. Эфир заставит тебя выполнить клятву. Если я причиню физический вред твоей Настеньке, – Князь кивнул на принцессу. – То ты запустишь исполнение пророчества. Ты поможешь мне выпустить Эфир на свободу. – Ты окончательно спятил. – Дем нехорошо улыбнулся, поудобнее перехватив брошенный в него нож. Внезапно он замер, уставившись на оружие, зажатое в правой руке. Анастасия поддалась вперёд, и стремительно бежавшее сердце остановилось на ходу. Весь дух вышибло разом. Она не могла сделать следующий вдох, лишь стояла и смотрела, как солнце искрилось в янтарной рукоятке, жёлтой, как глаза Проклятого. Князь резко сжал её руку, выворачивая плечо. Безумные глаза полыхнули огнём, она услышала хруст собственных костей. Предплечье и локоть обожгло кипящим железом, кончики пальцев онемели, теряя чувствительность. Она истошно закричала, не в силах сдерживаться. Князь толкнул её в сторону Дема. На этот раз она даже не заметила острых камней, на которые упала, боль в плече затмевала всё остальное. Вокруг Проклятого, проходя насквозь, вились белые и чёрные нити, опутывая руки, шею, тело. Она пыталась что-то сказать, но могла лишь сдавленно хватать ртом воздух, издавая нечеловеческие стоны. Под правой рукой Проклятого блеснул янтарь. Тонкое лезвие вошло в тело, не встречая абсолютно никого сопротивления. Глава 27. Навстречу ветру Сколько Зоркий себя помнил, он всегда был рядом со своим господином. Он никогда не сомневался в правильности действий Князя, всегда поддерживал того в любом возможном деле. Он был его тенью, правой рукой и самым верным соратником. Однажды повелитель сказал ему: – Я клеймил и раньше. Но ты был первым, кого я привязал навсегда. Это может польстить тебе. Ведь именно с этого началась новая история Осеннего Леса. Зоркому по большому счету ни новая, ни старая история была не интересна. Только настоящее, в котором Князь приводил в действие свой грандиозный план. Хотя, судя по всему, даже господин не мог точно предугадать результата своих действий. Когда вокруг Красноволосого взметнулись чёрно-белые лучи, Князь смотрел на это с таким восхищением, будто сам не верил своим глазам. Демон медленно поднял дрожащие руки вверх, чтобы уже в следующий миг воткнуть нож в сердце принцессы и тут же одёрнуться. Лучи всё ещё удерживали его, но взгляд стал осмысленным, полным ужаса и боли. Не говоря ни слова, красноволосый поднял руку. Оставшиеся лучи послушно скользнули в открытую ладонь, на которой вспыхнула зеленоватая дымка. Князь, не сводивший с мёртвой девушки напряженного взгляда, опасности не замечал. – Может, нужно перетащить труп на горы? Или побрызгать на них её кровью? – Нахмурился он, привычным движением поглаживая волосы. – Я сейчас тебя выжму и побрызгаю, – с мрачной решимостью пообещал демон. Зоркий расправил крылья, внимательно следя за зелёным сгустком дыма. Он был готов защищать своего господина, если придётся. Пусть даже в птичьем обличье всё, что он мог – это закрыть собой. Обратиться в человека здесь не получалось. Горы каким-то образом мешали в этом. Князь нерешительно переступил с ноги на ногу. Демон, тяжело дыша, смотрел на своего вновь обретённого сына и, кажется, ждал лишь повода, чтобы атаковать. И тут раздался нечеловеческий крик. Горы задрожали и наполнились потусторонним мёртвенно-зелёным светом. Зоркий камнем упал на землю. Демон и господин зажимали руками уши. Воздух ощутимо нагрелся. Непонятно откуда поднялся дым и начал клубами распространяться по всей долине. Зоркий попытался подойти к Князю, но каждое движение давалось с трудом, а дым был всё ближе. Ещё немного, и он поглотил всё вокруг, непрозрачной стеной закрывая повелителя. Крик перестал оглушать. Он сменился гулом из тысячи голосов. Они шептали, звали, плакали и смеялись. Пытаясь отгородиться от них, Зоркий накрыл голову крылом и закрыл глаза. Он увидел себя. Он шёл меж низких обветшалых домиков, а рядом с ним шла смутно знакомая женщина с округлым животом. Виды менялись. Кружась, сменялись одна за другой картины их быта. Поля, сенокос, и они вдвоём в одной телеге. Он видит, как над лесом летает сокол. Такой же, как он, но пока ему не дано видеть глазами горделивой птицы. Сырая промозглая осень. Беременная жена не встаёт с постели. Все одеяла, что есть в доме, сложены на ней, но она всё равно не может согреться, и её то и дело бьёт крупная дрожь. Страх, отчаяние. На последние деньги он едет в город, уговаривая доктора посетить их. Надушенный старик в чёрном сюртуке внимательно осматривает жену. Потёртый чемодан зияет открытой пастью, и туда отправляются последние сбережения. На подоконнике сидит тот самый сокол и внимательно смотрит в глаза. «Надежды нет. Она сгорит. Ещё может дня три…» А ночью к нему приходит ОН. ОН стоит посреди комнаты, и в первую минуту мужчина думает, что это смерть явилась за женой и нерождённым ребёнком. Хватает стул, переворачивая и используя вместо щита. У смерти мягкий голос и усталые жесты. Смерть улыбается жуткой улыбкой, и кожа на лице натягивается, делая выражение ещё более пугающим. ОН предлагает сделку. ОН не может лечить, но может перенести любую болезнь на кого-то другого. Есть время до завтра. Нужно только произнести имя того, кто умрёт вместо жены. Абсолютно любое имя. Весь следующий день мужчина раздавлен необходимостью выбора. Кто же? Сосед, не желающий отдавать долг? Доктор, запросивший непомерную плату и не сумевший помочь? Что, если назвать Короля, с каждым годом повышающего налоги? Приказчика? Дора, владеющего местной землей? Но, когда смерть снова приходит в дом, чужие имена застревают в горле. Остается произнести свое. Смерть с сидящим на плече соколом подходит близко, почти вплотную, берёт мужчину за подбородок и заглядывает в глаза. Птица шумно хлопает крыльями. – Ты меня боишься, – выносит вердикт смерть. – Вам это неприятно? – Мужчина с трудом сглатывает, не понимая, как обращаться к сверхъестественному существу. – А если я буду выглядеть так? – Смерть взмахивает рукой, мгновенно преображая свой облик. Волосы делаются гладкими и блестящими, кожа подтягивается и наполняется жизнью. Глаза перестают гореть потусторонним светом. Перед ним красивый благородный человек. – Проклятый Эфир… – Шепчет мужчина, кладя четыре растопыренных пальца на сердце, и, сплюнув под ноги, отступает назад. – Всё равно боишься, – грустно констатирует Смерть. – Я наблюдал за тобой. Ты хороший человек. При этом достаточно умный, но всё равно проклинаешь Эфир и плюешься… Впрочем, я сам частенько этим грешу. Но тебе это не поможет. Ты так и не спросил, что я потребую за свою помощь. – И что же? – Его зовут Зоркий. – Смерть кивает на птицу на своем плече. – Он стар, и ему осталось совсем немного. Я привык и привязался к соколу. Но животные мало подвластны Эфиру. Поэтому я ищу… замену. – Вы хотите, чтобы я… – Мужчина терялся, не в силах подобрать слова. – Поступил ко мне в услужение. – Но если я заболею и умру вместо… Смерть неожиданно прикладывает указательный палец к его губам, обрывая на полуслове.