– Давай пойдем в «Main Street Grille», – предложила она. – Я свободна сразу после работы. – Ладно. Скажу Салли, что мы там встретимся примерно в полшестого. Вот весело-то будет! – взвизгнула Дженна, захлопала в ладоши и вприпрыжку выскочила из кабинета. Когда Эмбер и Дженна пришли в гриль-бар, их проводили в кабинку ближе к дальней стене. Дженна села лицом к входу, чтобы заметить Салли, когда та появится, и завела болтовню про новую клиентку, которая приходила сегодня в поисках недвижимости за пять миллионов долларов, и уж какая она, эта клиентка, оказалась милая да разлюбезная. Но вдруг Дженна резко перестала болтать и помахала рукой. – А вот и Салли, – воскликнула она и встала. Пока Салли шла к столику, Эмбер смотрела на нее, не в силах скрыть изумления. Женщина оказалась совсем не такой, как она себе представляла. – Привет, Дженна. – Салли обнялась с Дженной и повернулась к Эмбер. – А вы, видимо, Эмбер, про которую Дженна все время говорит. Она улыбнулась и через стол протянула Эмбер тонкую руку. Они обменялись рукопожатием. Салли была в джинсах в обтяжку и белой футболке с длинным рукавом. Одежда подчеркивала ее стройную фигурку. Она была загорелая, с роскошными каштановыми волосами. Когда она села рядом с Дженной, Эмбер поразили ее длинные ресницы и глаза – такие темные, что они казались почти черными. – Приятно с вами познакомиться, Салли, – сказала Эмбер. – Рада, что вам удалось вырваться сегодня. – Мы с Дженной сто лет собирались сходить куда-нибудь вместе, но мы обе так заняты по работе, что никак не могли выкроить время. Я рада, что наконец это случилось. Эмбер гадала, что же могло быть общего у этих двоих – за исключением того, что они жили на одной улице. – Помираю с голоду, – объявила Дженна. – Вы обе уже знаете, что хотите? Салли взяла со столика меню и быстро его просмотрела. – Мне нравится лосось на гриле со шпинатом, – сказала Эмбер. Дженна наморщила нос. – А я, пожалуй, тоже лосося закажу. – Салли положила меню на столик. – Фу, – сказала Дженна. – Как вы только можете заказывать лосося, а не горячий сэндвич с индейкой с пюре и подливкой? Я вот это закажу. И никакого шпината. Официантка приняла у них заказы. Эмбер попросила принести бутылку красного домашнего вина. Ей хотелось, чтобы все расслабились и стали говорливы. – Ну вот, – проговорила она, разлив вино по бокалам. – Посидим, отдохнем. Салли, а можно перейти на «ты»? Салли кивнула. – Где ты работаешь? – Я – педагог специального образования в частной школе. В школе Сейнт-Грегори в Гринвиче. – Здорово. А Дженна мне говорила, что ты работала няней. Наверное, любишь детей. – Да, очень. – А няней ты долго работала? – Шесть лет. Я только в двух семьях работала. Последняя семья жила здесь, в этом городе. – Кто это был, если не секрет? – спросила Эмбер. – Господи, Эмбер, ты что, забыла? – всполошилась Дженна. – В тот самый день, когда ты обедала с миссис Пэрриш, я же тебе сказала, что Салли у нее работала! Эмбер свирепо зыркнула на нее. – Да, я забыла. – Она вернулась взглядом к Салли. – А каково тебе было работать у них? – Мне нравилось. Просто здорово было работать у мистера и миссис Пэрриш. Эмбер было совсем неинтересно слушать сказку про то, какая идеальная семья у Пэрришей. Она решила испробовать другой подход. – Работа няни порой трудна. А что в ней самое сложное, как тебе кажется? – Гм-м-м… Когда родилась Таллула, я сильно уставала. Она родилась маленькой – весила всего пять фунтов, и ее надо было кормить каждые два часа. Естественно, ночные кормления ложились на сиделку, но я приезжала к семи утра и уезжала тогда, когда на дежурство заступала сиделка. – Значит, по ночам малышку кормила сиделка? А миссис Пэрриш не кормила совсем? – Нет. Это было очень печально. Миссис Пэрриш мне говорила, что поначалу пыталась кормить Таллулу грудью, но у нее не было молока. Она просила меня не говорить об этом. Такие разговоры доводили ее до слез, поэтому мы этой темы не касались. – Салли подцепила вилкой кусочек лосося. – Я порой думала об этом. – О чем? Эмбер заметила, что Салли чувствует себя неловко. Ей явно хотелось сменить тему. – Да нет, пустяки, это я просто так. – А похоже, что не пустяки. – Ну… вряд ли я тебе скажу что-то такое, о чем и так уже все не знают. Эмбер наклонилась ниже к столику и замерла в ожидании. – Вскоре после рождения Таллулы миссис Пэрриш уехала. В особенную больницу, где можно отдохнуть и получить помощь. – Ты имеешь в виду психиатрическую клинику? – Что-то в этом роде. – У нее была послеродовая депрессия? – Честно говоря, точно не знаю. В то время ходило немало сплетен, но я старалась не слушать. Не знаю. Но как-то все это было связано с полицией. Это я помню. Болтали, будто бы она стала опасна для ребенка, что ее нельзя было оставлять с девочкой наедине. Эмбер не без труда скрывала восторг. – Вот как? Она представляла опасность для ребенка? Салли покачала головой. – Я с трудом в это верила. Но больше я ее не видела. Мистер Пэрриш позволил мне уйти перед возвращением миссис Пэрриш домой. Он сказал, что они хотят нанять няню, владеющую французским языком, для Таллулы, а я как раз в это время подумывала вернуться в школу на полную ставку. В итоге Пэрриши взяли на работу мою подругу Суррей – на выходные. Она ни о чем странном не рассказывала. Эмбер гадала, что же стряслось с Дафной, почему ей потребовалась госпитализация. Она так задумалась, что отвлеклась и не заметила, что Салли продолжает рассказывать. – Прошу прощения. Что ты сказала? – спросила у нее Эмбер. – Я сказала, что миссис Пэрриш убедила меня в том, что мне нужно продолжить учебу и получить степень магистра. Она говорила, что самое важное для женщины – быть независимой и знать, чего хочешь. В особенности – до замужества. – Салли выпила вина. – На мой взгляд, хороший совет. – Наверное. Но ведь сама она вышла замуж за мистера Пэрриша, будучи очень юной? Салли улыбнулась. – Ей было за двадцать. Мне кажется, брак у них идеальный, так что, думаю, это было правильное решение. «Чушь собачья», – подумала Эмбер, разливая по бокалам оставшееся вино. – Дженна мне говорила, что мать миссис Пэрриш одно время думала о переезде сюда. Ты с ней знакома? – Встречались несколько раз. Она не так уж часто приезжала. Говорила, что владеет отелем «В&В» к северу отсюда, но мне все же казалось странным то, что она не бывает у дочери чаще – на ребенка посмотреть и всякое такое. – А ты не знаешь, почему она решила не переезжать в Бишопс-Арбор? – Точно не знаю, но похоже, она увидела, что в доме Пэрришей помощников больше, чем достаточно. Может быть, решила, что будет мешать, – пожала плечами Салли и сделала глоток вина. – Знаешь, у миссис Пэрриш очень строго выстроена жизнь. Все по плану, по расписанию. Точность в ее доме – главный девиз. Все на своих местах, во всех комнатах – идеальная чистота и порядок, нигде ничего не валяется. Возможно, это слишком уж строго для миссис Беннет. – О да, похоже на то. Эта особенность обстановки в доме Пэрришей бросалась Эмбер в глаза всякий раз, когда она там бывала, а в последнее время она навещала Дафну все чаще и чаще. Дом выглядел так, словно там никто не жил. Стоило допить вино или доесть еду, как бокал и тарелка исчезали в мгновение ока. Ни одна вещь никогда не попадала не на свое место, а такого сложно добиться, когда в доме двое маленьких детей. Даже в спальнях девочек царили безупречный порядок и чистота. Эмбер заглянула в эти комнаты утром после той ночи, когда она осталась у Дафны, и была потрясена скрупулезной аккуратностью, с какой лежали игрушки и стояли книги. Ни малейшего беспорядка. Выпив еще вина, Салли стала разговорчивее. – Я слышала от Суррей, что Таллула и Белла никогда не смотрят ни мультики, ни детские передачи. Только документальные фильмы или учебные DVD. – Она помахала рукой. – Я не хочу сказать, что это плохо, но все же грустно, что они ничего не смотрят просто ради веселья или развлечения. – Как я понимаю, миссис Пэрриш высоко ценит образование, – сказала Эмбер. Салли посмотрела на часы. – Кстати об образовании. Мне, пожалуй, пора. Утром на работу, в школу. – Она повернула голову к Дженне. – Если ты тоже собираешься домой, я тебя могу подбросить. – Было бы классно. – Дженна радостно хлопнула в ладоши. – Как же мы чудно посидели! Надо будет это повторить. Они попросили счет, рассчитались, после чего Дженна и Салли ушли. Эмбер допила вино и откинулась на спинку стула, обдумывая обретенные за вечер обрывки информации.