– Немного. – Это поправимо. Если Советы устроят все посвоему, мы все в конце концов заговорим по-русски. – Льюис еще раз заглянул в листок Баркера: – Во время войны вы служили на военно-морской базе в Ростоке. Чем занимались? – Я была… по-вашему, стенографисткой. – Ваш муж? У него есть работа? – Мой муж погиб в начале войны. – Извините. Здесь сказано, что вы замужем. – Да… Мы ведь не развелись. Льюис поднял руку, извиняясь. – Ваш покойный муж служил в люфтваффе? – Покойный… то есть мертвый? – Да. – Да. Он погиб во Франции. В первые недели войны. – Мне очень жаль. – Льюис нетерпеливо покачал ногой. – Итак, фрау Паулюс. На работу переводчика претендуют сотни немецких женщин. Почему мне следует выбрать вас? Она кокетливо улыбнулась: – Девушке нужно как-то греться. Ему понравился ее честный ответ. Льюис придвинул папки двух других женщин, но для себя уже все решил. Он побеседует с другими кандидатками, но это вряд ли что-то изменит. Дело не ждет, да и на кабинетную работу у него стойкая аллергия. Фрау Паулюс вполне подходит. Ему требуются люди, знающие свое место, но при этом не сетующие на судьбу. А еще его заинтересовали ее ботинки – откуда они, по каким дорогам прошли, какой опыт несли с собой? Он уже представлял, как расспрашивает ее – потом, позже, может быть, в машине, – выслушивает историю ее путешествия с острова Рюген в Гамбург, историю бегства от русских. Он пододвинул коробку с только что доставленными вопросниками, взял один и протянул ей: – Вам нужно это заполнить. Возможно, некоторые пункты покажутся вам глупыми – извините. – Потом выдвинул ящик стола и достал кое-что еще: тетрадку с талонами британских вооруженных сил. Оторвал два талона и тоже протянул ей: – Вот. Купите себе новые туфли. Она взяла талоны немного нерешительно, словно засомневалась в его намерениях – а вдруг это какая-то проверка? – Берите, – подбодрил Льюис. – Переводчица коменданта должна выглядеть соответственно положению. И тут Урсула не выдержала: выдохнув, словно все это время просидела не дыша, она подалась вперед, сжала его руку обеими своими и заговорила, сначала по-немецки, потом, опомнившись, на английском: – Спасибо вам, полковник. Спасибо. Томми, русские, янки, французы. Томми, русские, янки, французы. Каждый день отбирают наше, Каждый день мы дышим их вонью. Томми, русские, янки, французы. Песенку начинали негромко, постепенно голоса набирали силу, достигая крещендо на последнем слове-плевке – “французы!”. Никакого особого вызова в пении не было, скорее они просто старались отвлечься от холода. Запал иссяк после двух куплетов. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь