– Я постараюсь быть осторожнее. – И на этот раз в моем голосе, помимо страсти, слышится просьба о снисхождении. Ночью я старался продлить наше обоюдное удовольствие, но сейчас все выходит иначе – быстро, резко, неистово. Я забываю про защиту – забываю вообще обо всем. Наше соитие страстное, отчаянное, почти грубое. Оно отзывается мучительными спазмами во всем теле от макушки до кончиков пальцев. Я задыхаюсь, жадно хватая ртом воздух, мощно двигаясь, задавая ритм, за которым Лера безропотно следует. Когда все заканчивается, я прячу лицо в сгибе ее шеи. Обоняние начинает фиксировать знакомый аромат цитруса и мяты, слух различает громкие басы дискотеки за деревянной стеной, вместе с тем меня затапливает чувство вины. Что, черт возьми, я наделал? – Прости меня, – бормочу я, потрясенный случившимся. – Я сам не знаю… Господи. Я так хотел тебя. – Ш-ш-ш… – Лера притягивает мою голову ближе, нежно гладит волосы, согревает их дыханием. – Я сделал тебе больно? Я… Черт. Совершенно забыл о предохранении. – Нет, ты не сделал мне больно. – Она отстраняется, обхватывает мои щеки руками, вынуждая меня смотреть ей в глаза. – Слышишь? Ты не сделал мне больно. И у меня безопасные дни. – Я потерял голову, – корю себя. – Совершенно сошел с ума. – Мне воспринимать это как комплимент? – мягко спрашивает она все еще сиплым от страсти голосом. – Комплимент… – повторяю я механически. – Лер, мне кажется, я в тебя влюбился. Она замирает в моих руках. Из ее горла вырывается какой-то свистящий выдох. – Тебе только кажется? – уточняет она шепотом. – А я отчаянно и бесповоротно люблю тебя. Глава 35 С того дня для меня начинается удивительное лето, до краев наполненное Лерой: ее смехом, ее блеском, запахом ее волос, вкусом ее губ, улыбками, смущением, жизнерадостностью, оптимизмом, способностью делать мир вокруг себя ярче и милее. На бумаге это выглядит до ужаса избито, но, кажется, я не могу надышаться ею. Даже если мы проводим весь день вместе, уже вечером мне ее не хватает. Когда мы не рядом, внутри словно сжимается какая-то пружина, но стоит девушке попасть в поле моего зрения – пружина лопается, и я снова дышу. Полной грудью, легко, беззаботно – так бывает только в ее присутствии. Еще одно клише: благодаря Лере я постоянно нахожусь в каком-то неизвестном мне ранее состоянии перманентного возбуждения. Но относится это не только к физическому влечению, которое, кажется, разгорается все сильнее по мере развития наших отношений: девушка пробуждает во мне целую гамму чувств, которые варьируются от теплоты и нежности до болезненной одержимости. Она заставляет мой мозг работать иначе, показывает мир другими глазами и учит видеть красоту там, где я видел обыкновенность. Никогда я не надеялся встретить кого-то столь чудесного, как Лера. В ней невероятным образом сочетаются страстность и невинность, женственность и детская непосредственность, ум и дерзость, доброта и строгость, если того требуют обстоятельства. Иногда мне хочется ущипнуть себя – она так хороша и мне с ней так хорошо, что это кажется нереальным. Наша с ней история развивается стремительно, словно отношения поставили на перемотку. Во многом это происходит из-за того, что мы оба понимаем – отведенное нам время в лагере неумолимо тает, а будущее неопределенное и туманное. Но, как бы то ни было, к концу первой недели нашей любви в лагере не остается никого, кто бы не знал, что мы встречаемся. Даже Панин, которого я всячески стараюсь избегать, оказывается в курсе моих романтических отношений с его племянницей. К счастью, в них он больше не лезет. Каждую ночь я засыпаю с мыслью, что завтра увижу Леру. Каждое утро просыпаюсь в нетерпении и жду встречи. По утрам мы вместе бегаем, днем пересекаемся на тренировках и обедах, по вечерам стараемся объединить свободное время отрядов, а ночи хотя бы раз в неделю проводим вдвоем, прячась в уединении моей машины или уезжая в город. Дни летят, сохраняя в шкатулке воспоминаний простые, но в то же время ценные сюжеты: как мы голышом купаемся в озере на рассвете, как любим друг друга в тени густых деревьев в чаще леса, как не можем расстаться по вечерам, подолгу говоря «до встречи» и целуясь до тех пор, пока нам хватает дыхания. Впервые за долгое время я ощущаю себя по-настоящему счастливым. И только одна вещь омрачает летнюю идиллию – не прекращающиеся ни на день звонки ее Романа. Я с самого начала не делал секрета из того, как отношусь ко всей этой ситуации. Говорил Лере прямо, что он использует ее и манипулирует своим состоянием, чтобы ее контролировать, но она пропускала мои опасения мимо ушей. В конце концов, когда звонки внезапно прекратились, я начинаю подозревать, что она скрывает от меня сам факт того, что они общаются. При мне она больше никогда не снимает трубку. Думаю, она специально выключает звук на телефоне, чтобы я даже не понимал, когда этот Рома звонит. Несколько раз за две недели она уезжает к нему, чем приводит меня в состояние бессильной ярости. Я предлагаю отвозить ее сам и ждать в машине, но Лера категорически отказывается, настаивая, что навещать его – это ее, и только ее, обязанность, которой она не готова со мной делиться. Это злит, нервирует, расшатывает и без того хрупкую картину наших отношений, но в конце концов я вынужден принять это. Что еще мне остается? Однажды утром, когда мы с ней отдыхаем после пробежки, привалившись спинами к поваленному бревну у озера, я завожу разговор, ход которого продумывал уже некоторое время. – Лер, когда лето закончится, – начинаю я неуверенно, поглаживая ее ладонь, которая покоится на моей коленке, – поехали со мной в Москву. Она застывает. Поворачивает голову, ее выразительные фиалковые глаза затуманиваются эмоциями, которые я не могу распознать. – В Москву? – повторяет она шепотом. – Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Я снимаю квартиру, где мы вполне можем жить вдвоем. Я о тебе позабочусь. Некоторое время она молчит. – А моя учеба? – У тебя же тоже последний год и диплом остались? – спрашиваю я, испытывая неимоверное облегчение из-за того, что она не отказала сразу, а всерьез размышляет над моим предложением. – По необходимости сможешь ездить в университет, но зато мы будем вместе. Она закусывает губу. Между бровями появляется складка. – Ты не хочешь? Если это так – просто скажи. Насиловать тебя я не буду, – говорю резче, чем мне бы того хотелось. – Что ты? – Она мотает головой. – Я хочу. Просто много сложностей… – Это ты усложняешь. На самом деле все проще, чем тебе кажется. В конце концов когда-то ты уже срывалась с привычного места и начинала все заново, – напоминаю я. – Я же предлагаю тебе начать все заново со мной. Лера облизывает губы и склоняет голову набок, отчего каскад ее блестящих светлых волос падает на лицо, скрывая от меня его выражение. – Давай не будем загадывать, – просит она мягко, но я улавливаю в ее словах необъяснимую горечь. – У нас впереди июль. Это то, что я сейчас готова тебе пообещать. Время покажет, что будет дальше. Это не тот ответ, на который я рассчитываю, но единственный, который получаю. Потом Лера тянется ко мне, трется носом о мои губы и целует. Я поддаюсь ей, включаюсь в ее игру, но не по-настоящему. Меня неотступно преследует мысль, что девушка от меня отстраняется. Снова. И что в ней скрыты сразу несколько миров, как бы я ни старался, доступ у меня есть далеко не к каждому. Глава 36 Весь следующий день Лера занята. Она отвечает на мои сообщения с задержкой, не появляется на обеде и полднике, только перед ужином мне удается прижать ее к стене и потребовать объяснений. – Много дел, – отвечает она уклончиво. – Встретимся после отбоя, да? – Лер, – говорю строго, даже не пытаясь скрыть раздражения, – если у тебя что-то произошло, я хочу знать. Она улыбается мне, привычным жестом проводит рукой по моему плечу в попытке успокоить: – Все нормально. – Это из-за того, что я вчера сказал? Из-за Москвы? – вглядываюсь в ее лицо, стараясь по реакции понять, что ее волнует, но Лера собранна и закрыта. Не подкопаешься. – Это не из-за Москвы. – Ее голос звучит тихо и немного обиженно. – Не думай так, пожалуйста. Неужели ты всерьез считаешь, что я не хочу быть с тобой? После всего, что было? – Я не знаю, что думать. – Я развожу руками. – Ты в последние дни ведешь себя странно, и мы почти не видимся. – Я же сказала – много дел, – говорит она спокойно. – Дядя попросил меня помочь ему с документами – я сегодня половину дня провела у него в кабинете, разбирая архивы. – А мне почему не сказала? – Ты не спрашивал, – защищается она. – Я пойду, ладно? Очень проголодалась. Когда девушка уходит, я долго смотрю ей вслед, пытаясь погасить необъяснимую тревогу. Да, она действительно может быть занята. Да, она не обязана отчитываться передо мной обо всем, что у нее происходит. И все же с ней что-то не так. И я могу поспорить на что угодно – это не связано с документами Панина. Раздосадованный поведением Леры, я с трудом дожидаюсь вечера. Терпеть не могу эти игры – если для нее что-то изменилось, поменялись приоритеты или даже отношение к нашим встречам, я хочу это знать, а не пребывать в блаженном неведении. После отбоя в вожатской как-то особенно много народа. Похоже, наш трюк с камерой GoPro приняли на вооружение другие отряды, поэтому от каждого сегодня пришли минимум по двое вожатых. Мне эта тусовка не по душе – очень шумно, очень многолюдно и полно ребят, с которыми я вообще не общаюсь. Я привык к более камерным посиделкам, а сегодня тут аншлаг. И ради этого терять время, которое я могу провести наедине с Лерой? Нет уж, спасибо. – Давай уйдем? – шепчу я ей на ухо, не упуская возможности слегка прихватить зубами мочку. – Давай, – соглашается она с готовностью. Прежде чем последовать за мной, тянется к столику с алкоголем и хватает пластиковый стаканчик с «Аперолем», который намешал Матвей. За все время, что мы знакомы, я видел ее с алкоголем в руках лишь однажды, а вечеринок у нас было предостаточно еще в Екатеринбурге. Еще более подозрительно, что, пока мы идем по тенистым аллеям лагеря к моей машине, она полностью опустошает стаканчик и бросает его в урну. Если до этого у меня были сомнения, что я надумываю проблему, то теперь я уверен – Лера недоговаривает. И будь я проклят, если сегодня не вытрясу из нее правду. – Что стряслось? – без прелюдии спрашиваю я, бесцеремонно заталкивая девушку на заднее сиденье и усаживаясь рядом. – Если скажешь, что ничего, я не поверю и уйду отсюда. Она ловко перекидывает ногу и усаживается на мои колени, обвивая руки вокруг моей шеи и целуя в губы. Я ощущаю на языке вкус алкоголя и мяты, первые вспышки возбуждения начинают танцевать в животе, но на этот раз ей не удается сбить меня с толку. – Говори, – бросаю я, удерживая ее лицо ладонями так, что она не может поцеловать меня снова. – Нечего говорить, – обиженно говорит она, надувая губы. – Сегодня был чертовски сложный день. И я соскучилась. Лера делает новую попытку приблизиться, но я не позволяю. Хмурюсь, ощущая, как растет между нами напряжение, которое на этот раз не имеет ничего общего с возбуждением. Эта ссора – наша первая ссора с того момента, как мы начали встречаться. – В глаза смотри, – командую жестко. – Лера, я жду. – Ладно, – вздыхает она разочарованно и послушно находит глазами мои глаза. – Я разговаривала с мамой Ромы. Завтра мне нужно будет уехать. – Зачем? – Во мне закипает негодование. Я так и знал, что тут не обошлось без этой херни из ее прошлого. С самого начала чувствовал, что этот парень от нее не отвяжется, что бы там Лера ни говорила мне про их платоническую дружбу и чувство долга.