Глава 2 Проходит не менее получаса, прежде чем дверь в кабинет снова открывается и на пороге появляется Кирилл. К этому моменту я уже почти не дышу от волнения: если столь длительным ожиданием он хотел выбить меня из колеи, ему это удалось. Впрочем, вряд ли это было необходимо: мы явно находимся в разных весовых категориях, и не мне с ним тягаться. За пять лет, прошедших с нашей последней встречи, Гордеев стал легендой «Сити». Его имя ассоциировалось с успехом и удачей: какой бы проект он ни поддержал, тот неизбежно приносил команде баснословные дивиденды. Стремительный взлет его компании, предоставляющей услуги по инвестированию в блокчейн и технологичные стартапы, обеспечил ему не только солидный капитал, но и авторитет среди акул бизнеса. А еще статус завидного холостяка, о котором мечтают самые горячие девушки столицы. Стоит ли удивляться, что на меня он смотрит как на пустое место – в круг его общения вряд ли входят школьные учительницы из провинции. Кирилл быстро проходит в глубь кабинета, на ходу расслабляя галстук. Небрежным жестом бросает на стол мобильный телефон и, оперевшись бедром о край стола, смотрит прямо на меня. В этот момент я ощущаю себя жалкой букашкой, наколотой на булавку. Беспомощной, растерянной, не понимающей, что делать дальше. По телу разливается приятное тепло. Спина и затылок покрываются мурашками. Дар речи мне отказывает. Все происходит почти так, как пять лет назад, когда я впервые увидела его в кабинете у дяди. Это пугает и одновременно зачаровывает. Пугает больше, потому что за все прожитые годы я, конечно, должна была перерасти это увлечение и эти эмоции. – Ну? – спрашивает он, лениво растягивая слова. – Что такого важного у тебя ко мне, что ты не поленилась ради этого приехать в Москву и устроить в моем офисе сцену? В моем офисе. Мне кажется или он нарочно подчеркнул этими словами свое превосходство? Да, никогда раньше я не видела его в такой обстановке, но невероятным образом сразу поняла, что здесь, в этих стенах, он смотрится органично и на своем месте. Впрочем, что бы он ни делал, развлекал парнишек в детском лагере, играл в баскетбол, управлял лодкой или занимался любовью, он во всем и всегда был поразительно хорош. – Я не хотела приезжать. Я писала тебе, – говорю я, тщательно контролируя голос. – У меня сохранились адрес электронной почты и номер телефона. Видимо, ты ими больше не пользуешься. – Пользуюсь, – в его тоне отчетливо слышны нотки цинизма. – Но предпочитаю отвечать на письма и сообщения, которые меня интересуют. Это еще один удар, к которому я не готова. Все это время я была уверена, что до него не дошли мои сообщения с просьбой о разговоре. А он, оказывается, знал, что я ищу его. Знал и просто игнорировал. В груди болезненно тянет, но я не позволяю себе погрузиться в пучину отчаяния. Преследуемая его пронзительным взглядом, я встаю с дивана, лихорадочно думая, какие слова лучше всего подойдут для того, что я собираюсь ему сказать. – У меня мало времени, – холодно напоминает Кирилл, демонстративно оттягивая манжет рубашки и глядя на часы. – Я не задержу тебя надолго, – отвечаю я, но снова замолкаю, заметив, с каким оскорбительным пренебрежением он разглядывает мою фигуру в простом хлопчатобумажном платье и видавшие лучшие времена кеды. Молчание затягивается. Одна черная бровь мужчины напротив вопросительно ползет вверх, губы презрительно кривятся в некоем подобии улыбки. – Ты уже задерживаешь. Внутри у меня все дрожит, но я заставляю себя смотреть ему прямо в лицо. Темные волнистые волосы. Правильные черты лица, широкие скулы, упрямый подбородок. Проницательные серые глаза и чувственные губы – все так же красив, как и пять лет назад. Может быть, даже лучше – как хорошее вино, ценность которого лишь возрастает с каждым годом. Да, время немного изменило юные черты, сделало их резче, фактурнее, теперь в них явно прослеживаются ярко выраженная маскулинность и чрезмерная самоуверенность. И, пожалуй, сексуальность… «Господи, о чем ты только думаешь? Возьми себя в руки, Лера! Ты же почти все сделала. Осталось всего ничего. Это как сорвать лейкопластырь с раны – больно будет в любом случае, но лучше сделать это быстро». – Я хотела поговорить с тобой о «Синичке». – Я удивлен тем, что ты полагаешь, будто меня это интересует. От этих небрежных слов я снова теряюсь, но заставляю себя продолжать говорить. Это для дяди, напоминаю про себя. Все для него. – В последние годы дела у лагеря шли не очень хорошо. Чтобы поддерживать его на плаву, дяде пришлось взять несколько кредитов. Счета, платежи – все это копилось, сейчас долги настолько высоки, что он не может их выплачивать. Ему придется продать «Синичку». – И что в этом особенного? – скучающим тоном уточняет Кирилл. – Это бизнес. – Когда-то ты говорил, что это место для тебя много значит, – говорю я, подавив приступ отчаяния. – Когда-то мы оба много говорили. – Его голос становится опасно тихим, и мне с трудом удается подавить внезапную дрожь. – Я не занимаюсь благотворительностью. – Сайт твоей компании утверждает обратное, – возражаю я. – Помогать больным детям и это – разные вещи. – Дядя болен, – делаю еще одну попытку достучаться до него. – Очень болен. Если он потеряет лагерь, это лишит его единственного стимула бороться. – Мне жаль, – это звучит как вежливый отказ. Слова Кирилла лишают меня последней надежды. – Лагерь еще можно возродить. Территория, домики – все в хорошем состоянии. Нужно лишь немного вложений и… Мой голос срывается сначала на шепот, потом окончательно затихает. В наступившей тишине я слышу лишь оглушительный стук сердца и звук копировальной машины где-то в соседнем кабинете. Гордеев молчит. По непреклонному выражению его лица я вдруг ясно понимаю, что он откажет. Наивная вера в то, что сентиментальные воспоминания заставят его вложить деньги в убыточное предприятие, тает как дым. Я ощущаю себя побежденной и раздавленной. Что ж, по крайней мере, я попыталась. – Ну, извини, что заняла твое время, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Это было ошибкой. Кирилл не двигается с места и ничего не говорит. Все время, пока я на ватных ногах иду к двери, я ощущаю на себе его тяжелый, обжигающий взгляд. Глава 3 Устало опустившись на кровать в дешевом гостиничном номере, я откидываю голову на подушку и закрываю глаза. Позади долгий день. Долгий и утомительный. А завтра мне рано вставать, чтобы успеть на утренний рейс домой. Моя миссия в Москве выполнена. И пусть я ничего не добилась, с таким трудом пробившись в офис «Фьючер Финанс», я сделала все, что от меня зависело. Сейчас мне не хочется думать, чего мне будет стоить эта попытка в будущем. Точно знаю, что встреча с прошлым не пройдет даром: сердце уже начало мучительно ныть, проснулись воспоминания, которые я так тщательно прятала в укромном уголке памяти, тело словно ожило от долгого сна. И это только начало. Но я ведь с самого начала знала, на что шла, правда? С того самого момента, когда я держала в руках исхудавшую ладонь дяди Димы и обещала ему, что обязательно придумаю, как спасти любимый лагерь, а он мягко попросил: «Поговори с Кириллом. Он тебе не откажет», я знала, что для меня это не будет просто. Что ж, дядя ошибся. Гордеев мне отказал. Но винить его за это я не могу: я для него никто, лишь девушка, которая когда-то клялась ему в любви, а потом бросила без объяснений. На его месте я поступила бы точно так же. У дяди Димы было больше шансов спасти лагерь, которому он отдал тридцать пять лет своей жизни, если бы он обратился к Кириллу напрямую. А я только все испортила. Снова. Глаза под закрытыми веками предательски печет, но я не позволяю слезам пролиться. За пять лет я плакала более чем достаточно, а сейчас не нужно грустить: возможно, встреча с этим новым холодным и жестким Кириллом позволит мне оставить связанные с ним воспоминания в прошлом и двигаться дальше. Без сожалений. Без мучительных вопросов «А что… если?» И без «Синички» тоже. Следующим утром я встаю по будильнику. На автомате принимаю душ, надеваю джинсы и свободный джемпер, прячу вещи и косметичку в дорожную сумку. Впереди у меня поездка на метро, «Аэроэкспресс» и утомительный перелет на юг – как бы ни хотелось мне немного задержаться, чтобы хоть одним глазком взглянуть на достопримечательности столицы, в Краснодаре меня ждет дядя. Новость о том, что с его детищем, детским лагерем, нам все же придется расстаться, я должна преподнести ему лично. Несмотря на ранний час, метро кишит людьми. Проехав в тесноте несколько остановок до Белорусского вокзала, я поднимаюсь на улицу и, с любопытством глазея по сторонам, беру в уличном кафетерии кофе и круассан. Капучино оказывается приторно-сладким, а выпечка – явно вчерашней. Но я проглатываю все до последней крошки, компенсируя желудку полное отсутствие аппетита накануне: вчера я так волновалась до и после встречи с Кириллом, что одна мысль о еде вызывала тошноту. Выбросив в урну стаканчик и бумажный конверт от круассана, я собираюсь зайти в здание вокзала, чтобы купить билет на «Аэроэкспресс», но внезапно где-то в недрах моего рюкзака начинает жужжать мобильный. Выругавшись, ставлю сумку на тротуар и лезу за телефоном, недоумевая, кто может звонить мне в такую рань. Увидев имя и номер абонента, я недоверчиво таращусь на экран и едва не роняю трубку на асфальт. Тот самый номер. Будто из прошлого. Но, господи, что еще нужно от меня Гордееву? Разве вчера он не сказал мне все, что хотел? А если он передумал? Робкие ростки надежды пробиваются в моей душе сквозь вечную мерзлоту, будоража разум. Может быть, он все же решил помочь дяде с «Синичкой»? Досчитав до трех, я делаю глубокий вдох и отвечаю на звонок: – Алло. – Где ты? – раздается в трубке знакомый голос, от которого предательски сосет под ложечкой и становится трудно дышать. – Я… – рассеянно оглядываюсь по сторонам. – На площади рядом с… В эту минуту я, наверное, похожа на одну из подопытных собак Павлова, только вместо звоночка на меня воздействует голос Гордеева. – Ты в Москве? – нетерпеливо перебивает Кирилл. – Да. – Двенадцать тридцать, – презрев банальные правила хорошего тона, чеканит он. – Ресторан «Анклав» в здании напротив моего офиса. Пообедаем и поговорим. – Но я улетаю в одиннадцать, – бормочу растерянно, стараясь совладать с эмоциями. – Видимо, не улетаешь. Это в твоих интересах, – напоминает он. – Но… Мое «но» Гордеева явно не интересует, потому что до того, как я успеваю придумать еще одно возражение, в трубке раздаются короткие гудки. Глава 4 Фасад ресторана, в котором Кирилл назначил мне встречу, выглядит дорогим и пафосным, а потому особенно устрашающим. У меня снова возникает подозрение, что этот выбор не случаен: в джинсах и футболке, с дорожной сумкой в руках и без капли макияжа на лице я выгляжу здесь как бедная родственница. И это точно не добавляет мне уверенности. Переступив порог, я в нерешительности останавливаюсь. Из холла совершенно не видно общий зал: понятия не имею, ждет ли меня здесь Гордеев или нет, если нет – куда мне вообще деваться. – Здравствуйте, я могу вам помочь? – прижав к груди папку меню, навстречу мне модельной походкой спешит длинноногая девушка-администратор. – У меня здесь назначена встреча, – говорю смущенно. – Я только не знаю…