- Бегите скорее, звоните в отдел, скажете, что в четырнадцатой квартире бандиты, а милиционер только один. Еще одно, самое важное! Запомните, Клавдии не вздумайте звонить, ни в коем случае. - Так я же телефон ее не знаю. - Даже если узнаете, не вздумайте звонить. - Тогда я побежала - Бегите Я завел Демона в подъезд, и стал натравливать его на дверь квартиры четырнадцать: - Демон, чужой, чужой, фас, взять его! Сначала пес смотрел на меня, как на конченного дебила, но постепенно, я смог до него достучаться, сначала тихонечко рыча, Демон стал яриться, и с ревом бросаться на дверь. Надеюсь, что здесь они не пройдут. Чмокнув рвущегося в бой кобеля в лоб, я побежал за дом. Успел в самый последний момент, выбегая из за угла, я заметил, что мужские руки рвут на себя разбухшие рамы окна на первом этаже. - Стоять, руки вверх, милиция - с этим криком я смело юркнул за толстый тополь на углу дома. Рамы с дребезгом стекла резко захлопнулись, наступила тактическая пауза. С острого угла, я видел, как шевелятся плотные занавески, кто-то пытался из глубины квартиры рассмотреть, сколько меня, и где я прячусь. В подъезде , как набат, равномерно и солидно, гавкал Демон. Наверное, жулики сосчитали меня, во всяком случае, снова раздался треск дерева, два окна на первом этаже распахнулись, с низкого подоконника сиганули вниз темные фигуры. С криком: - Демон, Демон, ко мне - я бросился наперерез щуплому мужику в серой кепочке. Второй, длинный, в темном легком плаще, смешно закидывая ноги, длинными прыжками, бежал по аллее в сторону соседнего дома. Мужик в кепке, видно, все силы растратил, пока прыгал с подоконника, во всяком случае, в двух метрах впереди меня он, хрипя и сипя, как кипящая кастрюля, бежал все медленнее и медленнее. Я примерился, ударил его сапогом по ноге, мужик вскрикнул, и потеряв равновесие, упал на землю, а я придавив его коленом, зафиксировав руку. Лишь потом я смог обернутся. Как черный крокодил, распластавшись над самой землей, ко мне неслось мое чудовище. Второй злодей, к моему удивлению, еще не успел скрыться за домами. Я вскинул вторую руку в его сторону: - Демон, фас, взять его. Пес затормозил всеми четырьмя лапами, растерянно огляделся. На наше счастье, от нас по улице убегал только один человек, и Демон сделал правильный выбор. Сжавшись как пружина, он выметнулся в сторону длинного мужика, и стал с каждым прыжком, сокращать расстояние. Мамочка с коляской, мимо которой сначала пробежал какой-то мужик, а потом промчался огромный зверь, очевидно заподозрила, что что-то не в порядке. Тоненько взвизгнув, она навалилась на коляску, как раб на тачку, и побежала подальше отсюда, в сторону улицы Переворота. И тут меня чуть не зарезали. Мужик, которому я заломил руку, но отвлекся на управление собакой, под шумок достал второй рукой из кармана шило, и попытался ткнуть меня в пузико. Я, с матами вскочил на ноги. Бороться с жуликом в партере не было никакого смысла. Мужик, резво вскочивший на ноги, как будто не задыхался еще пару минут назад, зло ощерился, поводя передо мной блестящим жалом шила. Тускло сверкнули, в кривой ухмылке, две коронки белого металла сбоку рта. Ах, ты, тварь! Я поднял с земли обломок старого клена, отпиленного, но не убранного в мусор и двинулся к потерявшему всю свою веселость мужику. Он нырнул вниз, выставив вперед шило, но боковой удар кленовой дубины снес его блок и попал прямо по ненавистным «фиксам». Шило упало из ослабевшей руки, а зечара сразу лег, утратив способность к бегству. Я бросил полуразвалившуюся дубину и двинулся на шум, там Демон, с утробным рычанием, расправлялся с темным плащом и его хозяином. Когда подлетел «жигуленок» охраны, длинный мужик, полуинтелентного вида, заканчивал собирать, покусанными руками, разбросанные вокруг помятые купюры, не переставая опасливо поглядывать на сидящего рядом Демона. Я показал рукой на лежащего в отдалении мужика с фиксами, или уже без фикс, надеюсь, что я их ему выбил. И крикнул: - У него там шило в траве лежит. Потом ночная милиция подъехала к нам. Передавая им мужа почтмейстерши, я доброжелательно сказал, что мной пересчитаны, сложенные во внутренний карман мужчины, ворованные деньги, и не хотелось бы, чтобы при изъятии, их количество отличалось от моей суммы. Меня почему-то грубо послали и сказали, что они не такие. Машина ушла, увозя побитых грабителей, а я отряхнувшись, как смог, поплелся в сторону одиннадцатого почтового отделения. Когда мы с Демоном вошли на почту, там яблоку некуда было упасть, но почему то, сразу же, установилось тишина. Я нашел самую авторитетную на вид сотрудницу и наклонившись, вполголоса спросил: - Заведующая у себя? Женщина, как-то заторможено, кивнула. - А вы? - Я ее заместитель. - Проводите нас, пожалуйста. Мне кивнули и откинули в сторону загородку из деревоплиты Пройдя вслед за замшей вглубь почтовых лабиринтов, меня довели до окрашенной синей краской металлической двери: - Убедительно прошу вас, стоять здесь и, никого внутрь не пускать, вы меня поняли? Пока женщина мелко кивала головой, мы уже входили во внутрь. Заведующая почтовым отделением, крупная, крашенная блондинка, с завитыми на бигудях волосами, не оборачиваясь к нам, тревожно накручивала диск телефона, сидя у открытого сейфа. - Что, не отвечает? Женщина на автомате кивнула, и лишь затем подняла голову: - Кто вы такие, и по какому праву… Выйдите немедленно.. Я сейчас… Я шел как автомат, абсолютно отключившись от ее визга, медленно, равномерно и неотвратимо, приближаясь к визжащей бабе. Сначала она недоуменно замолчала, видно не привыкла, что ее игнорируют, затем попятилась, пытаясь очевидно спрятаться в сейфе. Я навалился сверху на, мигом вспотевшую, начальницу, мошенницу, наводчицу, нарисовав на своем лице и глазах лютую ненависть. Голова женщины оказалась внутри железного шкафа, я прижался в ее взмокшей, покрытой какой-то комкующейся пудрой, коже и зашипел в ухо с огромным искусственным рубином в сережке: - Я тебя, сейчас, тварь за Настю здесь порешу, сука, я сяду, но ты отсюда не выйдешь. Где ее расписка, тварь, быстрее, пока я тебе ножницами глаз не вырезал! Через пять минут, сморщенная, как сдувшаяся резиновая кукла, с подтеками туши под глазами, слезающими с губ кусками остатков помады, потерявшая всю спесь, начальница торопливо строчила собственноручные признания, а я смотрел на три расписки, где молоденькие девочки, в том числе и Настя, признавались в растрате вверенных им, по разовым документам, сумм, и обещали погасить задолженность. Суммы составляли от одной тысячи двухсот рублей, до тех тысяч, похищенных сегодня у Насти. Очевидно аппетит приходил у почтенного семейства постепенно. Я поднял телефонную трубку и набрал номер роты: - Товарищ капитан, Громов беспокоит, мы тут немножко опоздаем, и нам бы машинку к одиннадцатому почтовому отделению прислать, мы воровку задержали. При этих словах начальник отделения вздрогнула, и стала писать еще быстрее. - Громов, машина будет через полчаса – голос ротного был, как всегда, спокоен и чуточку отстранен: - если ты кого то задержал, чтобы прикрыть свое опоздание на службу на три часа, то лучше человека отпусти. Кстати, друга твоего задержали областные опера и тебя на завтра к себе вызывают к девяти, кабинет номер четыреста двадцать. - Понял, товарищ капитан, спасибо, но на машину я, все таки, рассчитываю, задержанная у меня качественная. Подумав чуть-чуть, я вновь взялся за диск телефона: - Привет, мам, как дела? У меня тоже все в порядке. Что завтра делаете? На дачу уезжаете? Понятно, Вы не можете Демона с собой взять, а то я по работе уеду дня на три. Спасибо. В семь заедете? Это очень замечательно. Нет, спать не будем, на улице встретим. Пока. - Демон, поедешь на дачу? Пес радостно взвизгнул. Дачу Демон любил. Там жили толстые ежи, шустрые ящерицы и наглые соседские коты. А женщина, которую все звали «Мама», кормила намного вкуснее и давала больше, чем хозяин. В девать утра в областное УВД я не поехал. К десяти вышел из подъезда, и сел на лавочку. Через пятнадцать минут во двор влетел УАЗ без милицейской ливрее, откуда выскочили два резких салабона: - Громов, быстро в машину залазь. - Ручонки уберите, пока я вам их не переломал.