– Ты все помнишь? Петя неохотно кивнул, а Танюшка затараторила: – Тетя Никуша, я больше динозавров не боюсь, дядя Боря объяснил, что их в Потаповске нет, вообще на Земле их уже целый миллион лет нет. – Представляете, – обратилась Вероника к Павлу, – Петька наплел Танюшке, что один динозавр дожил до наших дней и живет где-то в наших лесах. Особенно любит кушать маленьких девочек. Танюшка, простая душа, поверила. Петька – копия Максима. Мы в детстве с ним иногда общались. Я девчонка, да еще на два года моложе Максима. Он обожал меня пугать. Ребенком я, как Танюшка, всего боялась. Ладно, я вас совсем заболтала. За ребятами присмотрит Игорь Валерьевич, а я покажу Вам дорогу к картинам. По пути давайте заглянем к фотографии молодой жены Игната, она сделана сразу после венчания. На невесте как раз бриллиантовое колье, о котором Вы говорили. Павел, конечно, видел, фотографию Игната, но уже в преклонных годах, а тут – мальчишка. Колье на прапрабабке Павла именно то самое, что надевала Бетти, когда выходила замуж за Павла. Надо же. История рода Потаповых всегда казалась Павлу скучным атавизмом. Он считала, что нет никакой разницы, кем были его предки, главное, что есть Потапофф сейчас. Однако сегодня Павел столкнулся с фактами, которые cмогли поколебать его точку зрения. Потаповский музей располагался в парке. При входе в парк Павел заметил табличку, что он заложен кем-то из Потаповых аж в 1874 году. Музей и библиотека тоже были построены Потаповыми, правда почти на 20 лет позже. Получается, что он, Боб, Алекс – звенья длиннющей цепи. Удивительно, как раньше это не приходило ему в голову. Вон русские Потаповы стараются соответствовать предкам, а он? Прискорбно, но Павел всегда думал только о себе. – Это кто? – показал Павел на фотографию осанистого мужчины с женой и четырьмя сыновьями. – Как кто? Это Афанасий Петрович Потапов – отец небезызвестных вам четырех братьев: Василия, Николая, Алексея и Игната. Он был купцом первой гильдии, владел доходными домами и кирпичными заводами. – И что стало с кирпичными заводами? Все национализировали коммунисты? – Не совсем так. После смерти Афанасия Петровича братья решили все отцовское имущество продать и заложить заводы для выпуска всякого оборудования для электрификации. Они считали это перспективным бизнесом, и, судя по дальнейшему развитию событий, братья не ошиблись. Афанасий Петрович денег на ветер не бросал, но образование сыновьям дал отменное. Ваш предок Игнат учился и в Германии, и в Англии. Теперь я произнесу слова, которые я не понимаю, но Максим утверждает, что это так. Тесла придумал, что переменный ток лучше, чем постоянный, поэтому для передачи электричества нужны были трансформаторы. Вот братья и озаботились их производством. После революции заводы в России национализировали, они запросто могли загнуться, но Сергей Потапов сделал все, чтобы они выжили. Вот его фотография. Понимаю, что для вас он неоднозначная личность: сотрудничал с властью, которая отняла у его семьи собственность. Для нас Сергей – человек, который умел принимать трудные решения и жил по совести. Он продолжил дело Потаповых. – Знаете, Вероника, я вам очень благодарен за ваш рассказ. Насчет Сергея я должен подумать, действительно, мне понять его непросто. Зато я, наконец, понял Алекса, понял, что он сделал свой выбор жить и работать в Потаповске не просто так, а осознанно. Раньше все разговоры о долге перед предками, честно говоря, мне казались романтическими бредом. Сегодня здесь я понял, что все серьезно. В зал, где были выставлены картины Алексея Потапова, Вероника не пошла, тактично оставила Павла одного. В начале экспозиции шли работы на религиозную тематику, связанную с работой дяди Леши в монастыре. Они Павла не заинтересовали. Затем пошли портреты. Что ж, Павел должен был признать, что дядя Леша – талантливый художник. Он сумел передать неудержимую тягу Вероники к самостоятельности, мягкую иронию Максима. Большое впечатление на Павла произвел портрет Владимира, озаглавленный «Старший брат». Павел плохо разбирался в искусстве, но шестым чувством почувствовал, что это не просто проходная работа, а что-то, к чему приложимо слово «гениально». Дело было не в черных глазах Владимира, которые прожигали зрителя насквозь, не в том, что Владимир на портрете был как живой. Дело было в том, что, глядя на портрет, зритель проникался чувством, что старший брат – это скала, якорь, твердь под ногами, которая никогда не подведет. У Павла аж мурашки побежали по коже. Он вспомнил, что родители Владимира и Алексея умерли, когда дядя Леша был совсем в нежном возрасте. Видимо, старший брат для дяди Леши в детстве был единственной и главной опорой. Где же портрет Бетти? Павлу захотелось срочно его увидеть. Он завернул за угол и остолбенел. Дядя Леша сумел разглядеть в Бетти то, что было трудно выразить словами, то, что как магнитом притягивало к ней Павла. Бетти сидела за столом, грызла карандаш и смотрела куда-то вдаль, туда, куда обычным людям вход был заказан… Павел сел на банкетку, с нее можно было видеть и портрет Владимира, и портрет Бетти. Павлу было очень стыдно. Никто, конечно, вслух этого не произносил, но все американские Потапофф про себя считали себя выше русских Потаповых. Это Павел знал точно. Как же, как же – на Владимире смокинг сидел не лучшим образом и за столом Владимир путал, какой нож взять для рыбы, а какой для мяса. Павел покраснел от воспоминания, как кузен Бенчик пытался выставить Владимира дураком в гольф-клубе. Бенчик был уверен, что Владимир ничего о гольфе в своей Рашке не слышал. Дураком оказался Бенчик, спортсмен Владимир тогда показал такой класс, что потом о нем долго вспоминали в клубе. – Дядя Паша, дядя Паша, – к Павлу подбежала Танюшка, – пойдемте есть бублики, они вкусные, и в кафе красиво, там мама все разрисовала. Вслед за Танюшкой к Павлу подошла Вероника: – Извините, Павел, что вторгаюсь в ваше общение с прекрасным, но Танюшка без вас уходить из музея отказалась. Пришлось идти за вами. – Дядя Паша, а вы видели, как мама вас нарисовала? Правда вы там только в трусиках, но все равно очень похоже получилось. Павел как-то слабо себе представлял свой портрет в трусиках, поэтому последовал за Танюшкой, которая повела его вглубь зала. – Дядя Паша, это дружеский шарж называется. Мама любит на всех карикатуры рисовать. Дяде Боре это очень нравится. Павел обомлел. Ну Петрушка! Ну и язва! В прошлом году, когда в Потаповск соизволила явиться Клара, Павел поехал на рыбалку с Бобом и десятиюродными, чтобы не ложиться в одну постель с женой. Ясное дело, он там напился и даже подпевал дяде Леше, орал что-то про мороз. Павел повнимательнее осмотрел шарж и, пожалуй, понравился сам себе. Было в его фигуре что-то респектабельное. – Если бы шарж увидел отец, представляю, что бы он нам с Бобом высказал, – засмеялся Павел. – Сегодня утром, когда Петруша привезла к нам Танюшку, она от души веселилась, – Вероника погладила Павла по плечу. – Макар Петрович таки увидел шарж и заказал Петруше авторскую копию. Хочет повесить ее в своем кабинете. Считает, что Петруша – гений. По дороге домой после двух порций вкуснейших бубликов Павел совсем расслабился и даже немного задремал. Может быть, все и ничего, все обойдется. Уже у самого дома зазвонил телефон: Бетти. Ей с телефона Алекса пришло СМС. Злодей требовал от Павла уже два миллиона. На раздумья он дал Павлу двадцать четыре часа. Если ответа не будет – война. 40. Джонни Наконец-то, Джонни дождался настоящего приключения. Ему предстояло инкогнито заселиться в отель, которым когда-то владели родители матери, то есть его бабка с дедом, выяснить, как там идут дела и как живет его тетка, сестра-близняшка матери – Ширли. Опцией было настойчивое желание Норы узнать, кто родной отец Джонни. Пока Джонни не придумал, как это сделать, но Нора успокоила Джонни, что жизнь подскажет. Отель внешне выглядел вполне приличным, совсем не как старый клоповник, как описывала его Клара. Фасад был недавно выкрашен, кругом росли цветы. Отель назывался «Элеонора». – Смотри, если убрать первые четыре буквы, то получится, что отель называется «Нора». Не хотела бы поиметь такой отель и пожить в свое удовольствие? – пошутил Джонни. – Пожалуй, только когда состарюсь и мне надоест быть юристом, – засмеялась Нора. Для начала Джонни с Норой решили снять номер и осмотреться. Они вошли в холл, и Джонни остолбенел – за конторкой администратора стояла его мать. Он немножко потряс головой и повнимательнее присмотрелся: все же женщина отличалась от матери. У нее была потолще талия, другая прическа, менее броский макияж, а главное – добродушное выражение лица. – Мы бы хотели остановиться у вас на сутки, – взяла инициативу в свою руки Нора. – Это возможно? – Конечно, мы рады гостям, особенно таким, как вы, – женщина протянула молодым людям регистрационные карточки. – Что же получается? У Клары родился сын? Она почему-то ждала дочь. Это Дик был уверен, что родится сын. Между прочим, меня зовут Ширли, если мать не предупредила. Можете звать меня тетя Ширли. – Как вы узнали, что Клара – моя мать? Вы же меня никогда не видели, – Джонни сильно удивился. – Дорогой племянник, ты копия своего отца. Разве мать не показывала тебе его карточку? – Никогда, я о своем биологическом отце вообще ничего не знаю. – С кем это ты любезничаешь, Ширли? – в холле появилась дама в летах с безупречной прической, ярко накрашенными губами и сигаретой. – Это кто? – показала дама на Джонни сигаретой. – Провалиться мне на этом месте! Если бы я сама не видела Дика в гробу, то, пожалуй, решила бы, что он еще больший прохиндей, чем я о нем думала. Надул всех – прикинулся мертвым, а на самом деле просто смылся, а теперь вернулся. – Мама, ты же уже поняла, кто это. Зачем спрашиваешь? – Так, ясно. У Клары проблемы. Небось, думала, что мы с отцом уже сдохли. Прислала отпрыска узнать насчет наследства. Не обломится ей ничего, пусть не рассчитывает, так ей и скажи. Как звать-то тебя? – Мы приехали вовсе не из-за наследства, – вступила в разговор Нора, – Клара только несколько дней назад рассказала Джонни, откуда она родом. Джонни вообще ничего не знал. Вот приехал познакомиться с вами и узнать, кто его биологический отец. Джонни – юрист, он хорошо зарабатывает, ему от вас материального ничего не надо. Клара, в принципе, тоже упакована, но, что у нее в голове, знает только она. – Сколько бы денег не было у Клары, ей все мало. Значит, внучок у меня юрист? Что, и диплом имеется? Шикарная тачка у входа твоя? – Тачка не такая уж и шикарная, я себе новую присмотрел получше, а диплом и лицензия адвоката у меня есть. С собой только не взял. – Кто-то не взял, а кто-то взял, – Нора порылась в телефоне и показала фотографии документов. – Вы что уставились? – прикрикнула дама на персонал отеля, который материализовался в холле и с большим интересом разглядывал Джонни и Нору. Особо любопытные даже заглянули в телефон к Норе. – Бегите, номер для моего внучка готовьте. Увижу хоть одну пылинку, голову оторву. Луис, ты где? Черт тебя дери, когда нужен, никогда тебя нет! – Что за аврал? Инопланетяне для разнообразия решили поселиться именно у нас? – откуда-то в холле появился мужчина в летах. – Бог мой, это кто? – увидел он Джонни. – Элеонора, это кто, я тебя спрашиваю? – Ты что, старый осел, совсем отупел. Не видишь, что ли. Это внучок наш, Джонни, сыночек твоей любимой Клары и Дика Ньюмена. Ты – дед. Любимица-то твоя сыночку ни о родной сестре, ни о нас с тобой ни словечка не рассказала. Вот он и приехал узнать, что да как, откуда он родом, а тут мы, еще живые. Между прочим, Джонни – юрист, диплом имеет. Ты все мечтал, чтобы у нас кто-нибудь в роду в люди вышел, вот получай готовенького. Дед подошел и обнял Джонни, а потом и Нору. – Это твоя девушка? – дед хлопнул Джонни по плечу. – Сразу видно, что ты не дурак, весь в меня. Я, как Элеонору увидел, сразу понял, что с ней не пропадешь. Твоя Нора из той же породы. Держись за нее. Нора покраснела, а Джонни пожал деду руку, а потом поинтересовался: – Интересно, если я сын Ньюмена, то почему у меня фамилия Смит. Мать мне ничего про Ньюмена не рассказывала, впрочем, о Смите тоже. – Как же так? – удивился дед. – Я еще могу понять, что ты о Дике не слышал, но почему об Арчи ничего? Ведь именно Арчибальд Смит увез от нас Клару, пообещал на ней жениться и вырастить тебя. – Ну и дела, – Джонни искренне удивился, – когда мне было два года, мать вышла замуж за Павла Потапофф, весьма состоятельного человека. Он-то меня и вырастил, никакого Арчи я сроду не видел. – Так, – Элеонора взяла ситуацию в свои руки. – Хватит лясы точить, Джонни и Нора, идите в номер, отдохните с дороги, через час – ланч, расскажете все о своем житье-бытье в подробностях. Если захотите перекусить пораньше, только мигните. После ланча Ширли покажет вам наше захолустье. Ну а вечером – торжественный обед. Номер оказался выше всяких похвал: чистый, просторный. Нора открыла дверь на балкон, и в комнату ворвался свежий морской бриз. Почему-то Джонни и Нора не ожидали, что отель расположен там близко к океану, не на первой линии, конечно, но в шаговой доступности. – Лепота, – Нора плюхнулась на кровать. – Жалко, купаться еще холодно. Почему Клара скрывала от тебя это райское местечко? – Ну ее к черту, нашла о ком думать. Купаться, может, еще и холодно, но какая-то развлекуха на побережье должна быть. Отдохнем. – Джонни, не о том думаешь. Ты, кажется, хотел быть сыщиком. Почему бы тебе не узнать побольше об отце и об этом Смите. С чего бы твой отец умер молодым? Слушай, помнишь, убогий просил у шефа лимон баксов на отель на побережье. Тебе не кажется это подозрительным? Может корень зла здесь? – Знаешь, вполне можно и развлечься, и все разузнать. Главное, болтать поменьше, особенно правды, а больше слушать. Смотри, я только один дурацкий вопрос задал – почему я не Ньюмен – и сразу столько инфы. Пойдем скорее на ланч, а то похудеешь. 41. Ланч Перед отъездом Джонни с курьером получил флешку, на которую мать записала слайд-шоу о себе. Парень, конечно, не удосужился, посмотреть, что же записано на флешке, а сейчас, сидя на ланче с только что обретенными родственниками и глядя на громадный монитор, установленный в столовой, в режиме нон-стоп произносил про себя все известные ему ненормативные выражения, что, впрочем, не мешало ему внешне лучезарно улыбаться. Мать превзошла себя в своей тупости и эгоизме. Сначала шли фотографии шикарного дома, где жила мать с Павлом. Ширли, простая душа, пожалела Клару, которой приходится убирать такой огромный дом. Джонни рассмеялся: – Ни разу не видел мать с веником. Дом убирает клинерша, которую мать вечно третирует за мифические недостатки в уборке. Сразу скажу, чтобы не было вопросов: специальная прислуга меняет и стирает постельное белье, отвозит грязные вещи в стирку и т д. и т п. Если нужно что-то приготовить, мать зовет кухарку. Отец дома только пьет кофе по утрам, завтракает он в кафе, ланчует и обедает в ресторане, так что бытовых проблем у матери нет. – Что же Клара целый день делает? – удивилась Ширли. – Как что? Торчит на фитнесе, слоняется по магазинам (ей же вечно нечего надеть), общается с дурами-подружками. Мы с отцом их не переносим. – Все ясно, дурой была, дурой и осталась, – подвела итог Элеонора, – давайте смотреть дальше. Дальше шла череда слайдов, где Клара позировала в разных нарядах, шубах и драгоценностях. На всех фотографиях была только Клара, никаких следов мужа и сына. Джонни заметил, что Ширли и Луис радуются, глядя на мать, а Элеонора с каждым слайдом мрачнеет: