Джонни передернуло. – Клара, вы можете отказаться подписывать перечисленные мною документы, тогда в силу вступает вот этот документ, – Макар Петрович достал из папки еще одну бумагу, – это заявление в полицию от Павла, где он просит расследовать попытку ограбления и продажи его служебных документов. Клара, это тюрьма. Элеонора бросила на Клару взгляд, который бы испепелил любого. Впрочем, Клара не обратила на него внимания. Она соображала, что делать дальше. Ей показалось, что она нашла выход: – Джонни, – обратилась она к сыну, – проверь там все бумажки и подскажи, что делать. В тюрьму я не хочу, но деньги мне нужны. Придумай что-нибудь. Я с тобой поделюсь. Джонни даже не повернул головы. Возникла пауза. Наконец, до Клары дошло, что выхода нет и не будет, все сговорились против нее. Она вздохнула, взяла ручку и подписала документы. Джонни решил, что все, можно уходить и даже встал. Он планировал свозить Нору в автосалон и показать тачку. У Норы голова варит, может дать дельный совет. Однако Макар Петрович попросил всех еще немного задержаться. – Мой сын, Павел, в связи с известными всем обстоятельствами решил привести в порядок свои финансовые дела, – голос у Макара Петровича дрогнул. – Сын Павла Александр носит фамилию Потапофф, поэтому он имеет права на дивиденды от нашего бизнеса. За финансовое будущее Алекса Павел спокоен. Но есть еще один молодой человек, о котором Павел заботился всю жизнь. Это присутствующий здесь пасынок Павла Джон Смит, к которому он всегда относился как к родному сыну. Джонни перестал дышать. – Мой сын Павел – мудрый человек, – продолжил Макар Петрович. – Он решил купить тебе, Джонни, бизнес, доходом от которого ты сможешь воспользоваться, когда немного остепенишься. Павел надеется, что ты не оставишь его и в ближайшие годы будешь нашей опорой в конторе. Павел решил купить тебе отель «Аркадия» с условием, что первое время им будут управлять твои бабушка и дедушка, миссис и мистер Гомес. В качестве рождественского подарка ты будешь получать некоторый процент от дохода. Павел надеется, что ты воспользуешься деньгами с умом. Клара, Павел предусмотрел, что часть дохода от «Аркадии» пойдет на оплату и вашей скромной жизни. Джонни, ты согласен с условиями отца? Джонни молча кивнул, все слова застряли в горле. – Джонни, зачем тебе отдавать отель матери, отдай его мне, не прогадаешь, – вдруг выпалила Клара, – смотри, толстуха твоя теперь без моей помощи от тебя не отлипнет. Джонни не отреагировал, но твердо решил попросить Ба дать матери денег по самому минимуму. Ни один мускул на лице Элеоноры не дрогнул, зато Ханна не удержалась и обозвала Клару так, как она того заслуживала. Ширли все время сидела с открытым ртом. – Джонни, это правда, что «Аркадия» теперь твоя? Ты разрешишь нашим клиентам посещать пляж «Аркадии»? … Я – дура? – Ширли произнесла это и заплакала. – Мне всегда с детства казалось, что «Аркадия» – это сказочный дворец. Неужели мы теперь будем управлять дворцом? Ты нам разрешишь? Джонни кивнул. Он еще не вполне пришел в себя. – Джонни еще должен подписать кое-какие бумаги. Приехал нынешний хозяин «Аркадии», надо оформить сделку, – Макар Петрович устало опустился на стул. – Джонни, вот папка с документами, твои бабушка с дедушкой все проверили, можешь подписывать. Ты знаешь, что надо делать. Когда все формальности были улажены: подписаны документы купли-продажи и оформлена доверенность Джонни деду Луису на управление отелем, Джонни улучил момент и зашел к Макару Петровичу. – Дед, у меня нет слов. Знаешь, я даже немного благодарен Смиту, ведь именно из-за него я попал в вашу семью. Это так, шутка. Я хотел сказать о другом. Вы с Бобом, конечно, знаете ситуацию лучше меня и все предусмотрели… И все же я хочу кое-что сказать. Если контора накроется медным тазом, отец будет сильно переживать, но он не сломается. Он найдет работу. Алекс говорит, что там, в Потаповске, все на отца молятся, он им там все документы переписал. – Ты общаешься с Алексом? – Естественно, почти каждый день, у них там такая движуха. Дед, я хочу закончить свою мысль. Потерю конторы отец переживет, но, если что-то случится с Бетти, он загнется. Я знаю точно. Наймите охрану, сделайте что-нибудь, чтобы все там в России были в безопасности. – Мы стараемся, мой мальчик, – дед похлопал Джонни по плечу. Нора всегда ждала Джонни за своим столом. Молодой человек забежал в приемную, Норы не было. Джонни выглянул в окно и увидел, что Нора бредет к своей колымаге. Что это с ней? Вроде бы договорились ехать в автосалон. Элеонора успела шепнуть Джонни, что Грег и Крис решили поделить сумму, которую его отец, Дик Ньюмен, завещал откладывать на воспитание Джонни, пополам между ним и матерью. Это в корне меняло дело, мечта могла стать реальностью в самое ближайшее время. Джонни ускорился и догнал Нору. Парень оторопел – Нора плакала. Джонни еще никогда не видел Нору в слезах. – Ты чего? Куда ты подевалась, ведь решили ехать в автосалон. – Джонни, ты теперь миллионер, а я простая девушка. У тебя теперь должны быть подружки под стать тебе. Джонни разозлился, вернее, не просто разозлился, он пришел в ярость. – Решила меня бортануть? Могла бы прямо так и сказать, а то развела цирлих-манирлих, еще слезы какие-то. На кой черт мне нужны другие подружки? Сама подумай. С меня одной матери на всю жизнь хватит. Давай решай, остаешься со мной или… прости-прощай. Только давай решай раз и навсегда. Второй попытки не будет. Нора помолчала: – Я, пожалуй, останусь. Только я не из-за денег, не потому, о чем твоя мать говорила. – Считай, что матери у меня нет. Меня нашли в лопухах или, как ее там, в капусте. Погнали в автосалон, а то закроется. Нам еще надо успеть в ресторан. Ба будет ждать. Будем обмывать «Аркадию». 67. В Потаповске Надя была в полном недоумении. Она всегда считала, что любовь – это удел молодых, таких как они с Сашкой. Какая может быть любовь в пятьдесят лет? В старости у людей совсем другие интересы: здоровье, рецепты засолки огурцов и все такое прочее. Сейчас, глядя на отношения родителей Сашки, в душу Нади закралось подозрение, а не любовь ли это? Как еще это можно назвать, если Пал Макарыч и тетя Лиза стараются не расставаться ни на минутку, все время держатся за руки, а иногда целуются, когда полагают, что их никто не видит. Видимо, родители Сашки – это какое-то исключение из правил, решила девушка. Надя не была бы Надей, если бы не стала досконально разбираться в вопросе. Она улучила минутку и задала прямой вопрос тете Лизе. Сашкина мама добрая, она не стала ругаться и даже не обиделась. Тетя Лиза улыбнулась и процитировала Тютчева: Пускай скудеет в жилах кровь, Но в сердце не скудеет нежность… О ты, последняя любовь! Ты и блаженство, и безнадежность. Надо же, американка! А так хорошо знает русскую поэзию. Надя прониклась, но сомнения остались… Павел был счастлив. Рядом с ним были Бетти, дети. Павел старался не думать о будущем и жить сегодняшним днем. Утром они с Алексом занимались в спортзале, потом бежали на речку купаться. Дома их уже ждали Надя с Бетти. На столе был накрыт завтрак. Алекс быстренько завтракал и уезжал на завод, а Надя работала дома. Потом Бетти с Павлом отвозили Надю на завод, вместе обедали и провожали до лаборатории. Потом наступали часы, когда Павел с Бетти блаженствовали вдвоем. Между собой они подсмеялись над наивной Надей, полагавшей, что в их возрасте любовь невозможна. Как бы не так! Вечерами Павел с Алексом частенько играли в теннис, а Бетти с Надей сидели на лавочке и наблюдали за игрой. За ужином Надя развлекала американцев русскими народными сказками и своими любимыми мультиками. Для Павла это была целая ниша, куда он раньше и не думал заглядывать. В Америке Хоффманом занялась полиция, у нее возможностей было куда больше, чем у Боба. Полиция опросила всех сотрудников аэропорта, куда прилетел частный самолет Смита. Никто не видел человека в шрамах. Вероятно, шрамы на лице у Хоффмана были такой же обманкой, как и все, что он делал. Примерно в то время, когда улетел самолет Смита, в местный ресторан вошел хорошо одетый человек и провел там примерно час. Была ли у него сыпь на шее, официант не заметил. Человек видел, как взорвался самолет над океаном, и даже как-то это прокомментировал. Что он точно сказал, официант не запомнил. Скорее всего, летчик заплатил жизнью за то, что увидел настоящее лицо Смита – Хоффмана. Дальше человек поел, расплатился и, видимо, покинул аэропорт вместе с людьми, прилетевшими в город регулярным рейсом. Боб прислал снимки с камеры всех, покинувших аэропорт. Павел с Бетти всех внимательно рассмотрели, но точно вычислить Хоффмана не смогли. Наиболее вероятным кандидатом был мужчина с шейным платком. Платок мог скрывать сыпь. К такому же выводу пришли Боб и Бенчик. Удивительно, но в архивах всех Потапофф не нашлось ни одной фотографии молодого Хоффмана. Бенчик вспомнил, что Фрэнк терпеть не мог сниматься. Боб решил съездить в архив и поискать старые документы, связанные со смертью Хоффмана. Кто-то ведь регистрировал его смерть. Боб выяснил, в какой клинике якобы скончался Хоффман и кто попал в ДТП вместе с ним. Он передал в полицию имена всех, кто был с Фрэнком в клинике в это время. Не исключено, что Хоффман мог купить себе документы одного из умерших. Боб делал все, что мог, даже больше, чем мог, так как прекрасно понимал, каковы ставки в игре. Боб работал день и ночь, он предельно устал, но … Фрэнк Хоффман еще разгуливал на свободе. 68. Петрушка и Боб В очередной раз Бетти и Павел уселись рядом с компьютером. Боб собирался рассказать им, отцу и матери новости. Он проследил весь путь колье, заказанного Кларой в Америке, до Потаповска. Теперь дело было за следователем Ереминым. Роман уже считал часы до момента, когда, наконец, будет оправдан. Клубок тайн потихоньку распутывался, оставалось только поймать Хоффмана. Боб выглядел совершенно измученным. Дверь в комнату потихонечку приоткрылась, и там появился маленький носик в рыженьких конопушках. – Дядя Боря, дядя Боря, – закричала Танюшка, – это ты? Почему ты не приезжаешь? Я жду, жду. Вчера мама целый вечер плакала, что ты ее забыл. Тетя Майя ее утешала. Я вчера тебя нарисовала, чтобы мама на тебя смотрела и не плакала. Маме не очень понравилось, сказала, что это каляка-маляка. Сейчас я сбегаю и покажу тебе. – Танюша, давай познакомимся. Меня зовут бабушка Таня, – лицо у Татьяны Николаевны просветлело, – я – мама дяди Бори. Он очень любит тебя и маму, но сейчас очень занят, ему трудно вырваться к тебе. А ты не хотела бы приехать к нам? Мы бы с тобой сходили в зоопарк, покатались бы на аттракционах. – Я бы поехала… – задумалась Танюшка, – только мама… Мама говорит, что мы английского не знаем, поэтому нам в Америке делать нечего. Дядя Боря меня учит английскому, когда приезжает, я все слова повторяю, почти каждый день повторяю, но почему-то быстро забываю. – Танюш, давай я буду учить тебя английскому, – предложила Бетти. Если захочешь, быстро заговоришь. Я могу и с тобой, и с Петей, и с Никитой заниматься. – Хорошо, тетя Лиза, я очень хочу выучиться, только я у мамы должна разрешения спросить. Я сейчас за своей калякой-малякой сбегаю, хочу дяде Боре показать. – Боря, почему Рената плакала, вы что поссорились? – заволновалась Татьяна Николаевна. – Ничего мы не поссорились. Просто я последние дни в архиве работал, туда с гаджетами не пускают. Нашим американским утром Петрушка была уже на работе – не до разговоров, а нашим вечером – она уже спала. Я ей только эсэмэски писал. Сегодня позвонил, а она, мол, не помню, кто вы такой, видите ли, у нее память девичья. – Ну и что, ты спасовал? – отец был готов начать учить сына уму-разуму. – Почему спасовал? Послал Петрушке СМС: «Приеду, выдеру!» – Боря… – Татьяна Николаевна махнула рукой и не стала продолжать. – Интересно, что ты получил в ответ? – Павлу было смешно. Боб включил планшет и показал картинку. На ней был изображен кукиш, доминантой был длинный красный ноготь на большом пальце. Павел с Бетти дружно рассмеялись. – Дядя Боря, дядя Боря, смотри, как я тебя нарисовала. По-моему, похоже получилось, вовсе это не каляка. – Танюшка, Танюшка, иди домой, не мешайся, – раздался голос Петрушки за дверью. – Петрушенция Ивановна, – расплылся Боб, – вы что, испугались? Решили за дверью спрятаться? – Уж не вас ли нам бояться, Борис Макарыч? – Петрушка вошла в комнату. – Просто мы, убогие, свое место знаем. Нам ли сирым отвлекать вас от государственных дел? – Папа, мама, позвольте вам представить мою любимую женщину, Петрушенцию Ивановну. Я на ней собираюсь жениться. Петрушка не ожидала, что Боб окажется не один, и немного смутилась: – Здрасьте. Петрушке пришлось сесть на стул, который принес ей Павел. Вести светские беседы Петрушка терпеть не могла и сильно разозлилась на Борьку, который так подло ее подставил.