Нет. Мое горло сжимается, и я тяжело сглатываю. Сайлас чертовски наглый. Все дерьмо, выходившее из его рта, было газлайтингом17. Никто в этой жизни не добился ничего, будучи робким. Если ему нужна была идеальная маленькая покорная жена, то ему следовало бы найти настоящую работу и научиться быть альфа-самцом. Я сглатываю комок в горле и делаю глубокий вдох. Слишком много дерьма происходит, чтобы я беспокоилась об оскорблениях Сайласа или гневе Конмака. Я сильнее этого. Я, блять, выжившая. Расправив плечи, я открываю дверь, вхожу в комнату и замираю. Это настоящая мужская пещера. Стены темно-серые, плотные шторы из тартана пропускают совсем немного света. Все предметы мебели - из красного дерева или коричневой кожи, включая кровать с балдахином и тяжелыми портьерами. Конмак стоит спиной ко мне, обхватив руками край комода. Его широкие плечи вздымаются от учащенного дыхания, а спина напряжена. Все инстинкты говорят, что я должна уйти. Уйти сейчас, пока он не разбушевался. Кредитная карта и ключи от его машины все еще у меня. Теперь, когда его охранники увидели, как я везу его через ворота, они могут подумать, что он разрешает мне выполнять поручения. Но он в таком состоянии из-за меня. Я делаю шаг вперед, отчего скрипят половицы, и его голова дергается в сторону. — Что тебе нужно? — прорычал он низким голосом. — Тебе понадобится помощь. — Убирайся, — говорит он. Слова Леды всплывают на поверхность. Конмак лишь грубиян, но не чудовище. Я не его пленница. Расправив плечи, я приближаюсь к нему размеренными шагами, стараясь, чтобы он услышал мое приближение. Я останавливаюсь у другого края комода и кладу свою руку на его. — Я не могу оставить тебя одного, — бормочу я. Мышцы на его щеке напрягаются. — Я же сказал тебе убираться. — Позволь мне помочь тебе, — говорю я, мой голос едва громче шепота. Он смеется. — Мне не нужна твоя помощь, — рычит он. — Но если ты настаиваешь, то можешь встать на колени и пососать мой член. Эти слова ударяют как пощечина, заставляя меня вздрогнуть. То, что я говорю дальше, происходит рефлекторно. — Пошел нахуй. Повернувшись на пятках, я направляюсь к выходу. Конмаку больно. Я это понимаю. Я даже могу понять, почему он такой колючий, но не собираюсь терпеть его дерьмо. Может, он и купил меня за целое состояние, но это не делает меня грушей для битья или игрушкой. — Я найду Леду и скажу ей, чтобы приготовила что-нибудь простое на ужин, — я выхожу в коридор. — Подожди, — говорит он со вздохом. — Что? — Останься, — хмыкает он. Я оглядываюсь и вижу его через всю комнату с опущенными плечами. Он протягивает руку и добавляет: — Пожалуйста. Глава 14 Голос Конмака так мягок, что у меня сжимается сердце. Даже если бы я хотела, не могла бы оставить его одного справляться со своими ранами. Я иду назад, смотрю на его протянутую руку и переплетаю наши пальцы. — Прости, — пробормотал он. — И ты меня, — бормочу я. — Надо бы уже давно привыкнуть к грубости, но последние несколько дней совсем запудрили мне мозги. — На скотобойне так плохо? Я вскидываю голову. — Откуда ты знаешь? — Ты ведь назвала мне свое имя, да? — ответил он хрипловатым голосом. — Я нашел информацию о тебе. — И что узнал? — Что тебя продал Сайлас Кардеа, — Конмак замолчал. Это тактика, которую используют люди, чтобы побудить других к разговору. Обычный человек почувствует себя неловко и выложит все, что думает, лишь бы заполнить тишину. Но только не я. Я противостояла налоговым инспекторам, сотрудникам службы охраны окружающей среды, придуркам, которые вынюхивали и задавали вопросы, из-за которых нас всех могли убить. Черт, и в итоге я потерпела неудачу, поведясь на собственного мужа, который оказался самым большим хищником из всех. Конмак притягивает меня к себе. — Кто он? — А зачем спрашивать? — спрашиваю я между стиснутыми зубами. — Ты уже знаешь ответ. Его ноздри раздуваются. — Ты упрямая женщина. — Да. — И волевая. — И что? — Поэтому твой муж продал тебя? Я напряглась. — Почему ты думаешь, что он сделал это не ради денег? — Правильная женщина стоит больше, чем любое состояние, — прорычал он. — Ты ничего обо мне не знаешь, — шепчу я. — Твой отец умер, когда тебе было восемнадцать, оставив на тебя управление Скотобойней «Дареус», в которой работает тридцать человек, которая декларирует оборот в миллион фунтов и в два раза меньше убытков. Я шаркаю ногами, мои щеки пылают. — Я не представляла правительству настоящую отчетность. — Тебе годами сходила с рук подделка отчетности, и ты знаешь, как вести себя в кризисной ситуации. Мои плечи поднимаются до ушей. — Это для самосохранения. — Ты могла бы сбежать сегодня. Этот ублюдок дал тебе возможность сбежать, но ты рискнула всем, чтобы вытащить меня. — Верно, — шепчу я. — Почему? — Я не смогла оставить тебя с этим маньяком. — Почему? — Потому что... — я прикусила нижнюю губу, подбирая нужные слова. — Потому что это не я. Я возвращаю свои долги. И ты заслуживаешь лучшего. — Тогда не перечь мне, когда я говорю, что правильная женщина стоит больше, чем любое состояние. Мое сердце колотится так сильно, что я уверена, что он слышит его отголоски. — Ну и какая же я в таком случае? Он притягивает меня к себе. — Бесценная.