Ли отпила глоточек, и вкус ее удивил. Облизнув губы, она зашла с телефона в «Фейсбук» и, введя имя Ширли, стала искать хоть какую-то связь между ней и отцом, хоть какой-то намек или упущенный ключик. Гарольд на своей страничке бывал редко. Ли всегда недоумевала, зачем тот вообще ее завел. Может, чтобы подсматривать за жизнью Ширли? Или они переписывались в личке? Еще раз просмотрев стену подруги, Ли заметила, что общая знакомая интересуется будущей вечеринкой. Ширли мимоходом о ней упоминала. Ли щелкнула, желая глянуть подробности. Нужно встретиться с Ширли. Она должна ей все рассказать, дать хоть какое-нибудь объяснение. Ширли скучает по собственному отцу? А может, просто ей одиноко? Или у нее мужчины закончились? Должна быть разумная причина. Хоть Ширли ее и предала, это все-таки лучшая подруга. После еще одного глотка злость начала отпускать. Разрешено ли сидеть в машине и так вот пить? Ли закупорила бутылку и спрятала под сиденье. Нужно как-то убить день. Она не в силах вернуться домой. Ли заперла машину и пошла пешком, думая о Ширли. Та была сексуальной. Притягательной. Свободной. Она не знала сожалений и могла получить любого, кого пожелает. Ширли никогда не думала о последствиях, не боялась неудачи. Вместе с тем ее натура была очень противоречивой. Ширли сказала, что… хочет быть похожей на нее. Что Ли многого добьется. Что нужно стать ответственнее. Только делом она свои слова никак не подкрепила, оставалась все той же безбашенной Ширли. Под влиянием алкоголя в душе Ли что-то зашевелилось. Пора измениться, решила она. Пришло время взяться за собственную жизнь. Ее зависимость от Ширли стала чересчур сильной. Хоть вначале внимание подруги и льстило, это определенно был ловкий ход. Ширли захотела такую же работу. Захотела дом, в котором жила Ли. Захотела выглядеть, как она. Захотела ее отца. Нет бы сосредоточиться на собственной жизни, лезла в семью подруги. Что, если сама Ли виновата? Может, таково ее предназначение – быть корнем зла. Покачав головой, Ли направилась обратно к машине. Нужно перекроить себя, стать независимой от них обоих. Мать хотела бы для нее большего… чтобы выросла дерзкой и смелой, нашла любовь, нашла себя. Ли отперла машину, вытащила телефон и вновь глянула, где и когда вечеринка. Возможно, она туда заявится в каком-нибудь сногсшибательном платье, а дальше самонадеянность укажет путь. Это ее шанс обратить на себя внимание. Обратить внимание, обрести любовь. Она всем докажет, чего стоит. Ширли. Отцу. Себе самой. Ли завела машину и поехала к озеру Перси-Прист. Там она выудила из-под сиденья бутылку и пошла к воде. Изгнала из головы все мысли, села на камень и начала пить. 31 Ноа Вернувшись поздним рейсом с похорон Уайатта, Ноа чувствовал себя разбитым. Он принял душ и, выпив двойную порцию эспрессо, отправился на баскетбольную площадку, чтобы влиться в чью-нибудь игру. В день рождения Уайатта они тоже пошли на спортплощадку. Перед глазами до сих пор стояло, как оживлялся брат, ловя мяч, как неуклюже вел его по полю и каждый раз улюлюкал от радости, пытаясь забросить. Во время ссоры перед отлетом родители признали, что Уайатт месяцами высказывал суицидальные мысли, просто они об этом умалчивали. Ноа почувствовал себя так, будто его предали. Им следовало предупредить! Опасно было везти брата на прогулку, которая могла обернуться чем угодно. За годы работы Ноа довелось помогать не одному потенциальному самоубийце, но Уайатт вел себя так нормально. По крайней мере, с ним. Но родители-то опасные симптомы видели, вот что важно. Расскажи они о них, брата, возможно, удалось бы спасти. Ноа не дал бы ему прыгнуть под колеса. Уайатт остался бы в живых. Площадку усеивали полуголые, потные завсегдатаи. Зашнуровав кроссовки, Ноа помахал Филу, знакомому, с которым порой вместе пил пиво. – Играешь сегодня, Бэнкс? – Угу. Ноа поднял руки над головой и, потянувшись, услышал, как щелкнуло в позвоночнике. – Класс. Четыре на четыре. Из-за перелета и недосыпа собственное тело казалось одеревеневшим, однако Ноа проигнорировал ломоту и тотчас применил грязный приемчик к Чарльзу, горлопану-показушнику, любителю забрасывать мяч в броске. – Эй, полегче! – Сам полегче. Ноа хотелось драки. – Какого черта, Бэнкс? Остынь, – и Чарльз передал мяч Филу. – Чувак, это же просто игра. Ноа хотелось запустить мячом ему в лицо, но он отошел в сторону и сделал вдох. – Просто передавай мячик. Чарльз передал, и Ноа, поднырнув, обогнул его и бросил мяч с трехочковой линии. – Оооо, гляньте-ка, кто пришел поиграть! Фил подкинул мяч Стюарту, а тот передал обратно Ноа. – Типа того, – сказал он, делая еще один бросок, и промахнулся. Стоило закрыть глаза, и Ноа видел перед собой Уайатта, раскинувшего руки, словно крылья. Парню так хотелось стать невесомым. До чего же больно, наверное, когда поезд размазывает тебя по рельсам. Словно в мясорубку попасть. На мгновение любимый брат оказывался рядом, а потом вновь исчезал, и, что бы Ноа ни делал, сколько бы игр ни сыграл, как бы ни пытался забыться работой и ни злился на родителей, как бы ни наказывал себя, это не меняло ничего. Уайатт, его брат, который был для него якорем в жизни, ее смыслом, покончил с собой и не мог вернуться. Ноа то и дело видел перед собой убитое горем лицо матери, смотревшей ему вслед, когда он бурей вылетел из родительской квартирки в день похорон. Они, конечно, винят его, и это словно удар ножом в самое сердце. Свидетелем того кошмара пришлось стать ему, так что не мать с отцом живут с этим грузом. Он никогда не забудет, как прекрасно выглядел брат на той платформе, развеваемый ветром. Ноа было необходимо абстрагироваться от мыслей, и он полностью отдался игре. Его команда победила с перевесом в три очка. Остановившись на краю поля, Ноа отхлебнул воды и вытер лицо полотенцем. – Отлично сыграл, Бэнкс, – похвалил Фил, хлопнув его по спине. – Ты тоже. – Слушай, а приходи сегодня ко мне вечером, – предложил Фил, натягивая чистую футболку. – У меня сегодня день рождения. – О-о? Поздравляю. – Ноа вспомнился праздничный ужин в честь брата: Уайатт облизывает вымазанную в глазури ложку, и губы у него синие. – Цыпочек, наверное, наприглашал море, да, Фил? – вклинился Чарльз, укладывая кроссовки в мешок. – Ты с кем-нибудь встречаешься? – спросил Фил. – Нет, – покачал головой Ноа. – Тогда приходи. Будет весело. Он не рассказал им, через что совсем недавно прошел. Самоубийство брата. Чувство вины. Порка родительскими обвинениями. Пусть на один вечер, но ему нужно было как-то приглушить всепоглощающую, невыносимую боль. Напиться в хлам казалось единственным действенным вариантом. Во всяком случае, эта мысль прельщала больше затворничества в квартире. – Звучит привлекательно. Спасибо, приятель. – Отлично. Я пришлю тебе эсэмэской время и адрес. Благодарю за игру! Ноа ударил с парнями по рукам и, проводив их взглядом, тяжело опустился на скамью. Изнеможение, пережитая трагедия, полет, несколько часов за рулем, похороны и баскетбольный матч внезапно дали о себе знать. Он глянул время. Не рановато ли для выпивки? Нужно пойти домой, принять душ и завалиться в пивную. Несколько кружек перед вечеринкой не повредят. 32 Ли Ли еще раз проверила в зеркальце макияж, придала волосам объема и поднялась по каменной лестнице к великолепному дому с верандой. Кристи, клиентка Ширли, устраивала вечеринку в честь дня рождения своего парня, и Ли надеялась влиться в компанию. «Играй роль, пока роль не станет тобой» – как любила говорить Ширли. Прогоняя мысли о ней, Ли фыркнула и вошла в дом. О, Ширли, можно сказать, подняла этот девиз на совершенно новый уровень. Изображала из себя вторую Ли, хотя лучше бы сосредоточилась на борьбе со своей наркозависимостью, встала на обе ноги и ушла прочь от Гарольда. И почему Ширли этого не понимала? По всем углам дома жались парочки. Громыхала музыка. Почти каждый сжимал в руке красный пластиковый стаканчик, частую посуду на вечеринках. Ли выискивала знакомые лица, но ее окружали сплошные незнакомцы. Подавив привычное желание убежать, она расправила плечи и прошла за выпивкой. Раньше Ли не понимала, чем людей притягивает алкоголь, однако за последние сутки благодаря ему она обрела облегчение. Несколько расслабилась. Почувствовала себя так, словно ей все по плечу. Ли послала Ширли сообщение и стала ждать ответа. Как бы Ширли себя сейчас повела? До Гарольда подруга отыскала бы самого красивого парня в комнате и занялась с ним сексом. Ли оценивающе обежала взглядом мужчин и заметила несколько симпатяшек, только ни для одного ей не хотелось раздеться. Она взяла еще один коктейль, а дома уже высосала целую бутылку вина, слушая сквозь тонкие стены своей комнаты, как шептались отец и Ширли. Небось говорили о ней, обсуждали, что делать. Думать о них было невыносимо. Эти звуки, эта интимность. То, чем они друг с другом в тот момент занимались. Из-за всего этого кошмара дружба с Ширли оказалась под угрозой, и Ли не знала, удастся спасти отношения или нет. Она плеснула себе в стаканчик что-то еще, светлее цветом, и опрокинула. Жидкость обожгла горло. Ли вновь проверила телефон. «Прости. Я не приду. Не скучай там». Подавив порыв вышвырнуть телефон из окна, Ли отослала ответ: «Приезжай НЕМЕДЛЕННО. Ты моя должница. Нужно поговорить». Кружок индикатора моргнул и исчез. Ли стиснула зубы. Может, просто поехать домой? На вечеринке было чересчур шумно, чересчур многое отвлекало, мешая думать ясно. Она прошла в середину комнаты, где возле дивана, хихикая, танцевало несколько раскрасневшихся девушек, и начала вращать бедрами под музыку. Ли перехватила взгляд сидящего на диване парня, разум уже затуманило выпитое, кровь быстрее побежала по жилам. Она запустила руки в волосы и с чувственностью, которую никогда прежде не позволяла себе на людях, начала извиваться под одобрительными взглядами мужчин. К тому времени как Ли, вся потная, закончила танцевать, алкоголь уже дал ей в мозг. Она, пошатываясь, побрела на кухню и поняла, что с трудом держится на ногах. Врезавшись кому-то в спину, Ли принялась извиняться, и тут чья-то рука на плече заставила ее обернуться. Ли попыталась сфокусировать взгляд. – Ли? Это была Ширли, восхитительная в коротком черном платье и джинсовой курточке. И как она настолько быстро сюда добралась?