Но нет. Раиса нуждалась в поддержке, у нее в целом свете нет никого, кто бы помог ей. Таманов, Стась, Саидов принудили ее ступить на преступную дорожку. Мой долг спасти ее, помочь в жизни. Но удастся ли мне до конца исполнить свой долг, если она не будет знать, что я вовсе не ее родственник, а работник угрозыска. Начальник отдела советовал мне пойти к Раисе и рассказать обо всем. Я знал, что он прав, понимал это разумом. И вот наконец решился. Надо было только выкроить свободное время для встречи с Раисой. Начальник и в этом пришел мне на помощь. ...По безоблачному мартовскому небу катилось солнце. Резкий ветер носился по улицам. Плехановский проспект был полон людей. Я подошел к подъезду дома номер сто четырнадцать, когда часы пробили десять. Раиса Миндиашвили еще не выходила из дому. Я решил подождать ее на улице. Скоро она показалась на ступеньке подъезда и остановилась, словно решая, в какую сторону пойти. Потом направилась к трамвайной остановке. Я пошел за ней. Обогнав, сошел на мостовую и повернул ей навстречу. Бледная и осунувшаяся, она имела вид человека, который смирился с неотвратимым горем. Несмотря на теплую погоду, Раиса зябко поеживалась в своем зимнем пальто. Заметив меня, она, не отдавая себе отчета, с надеждой направилась в мою сторону, но остановилась и печально вздохнула. — Уж не заболела ли ты? — крикнул я издали. Безмолвно протянув мне повестку с вызовом в угрозыск, она отошла шага на два и остановилась. Прочитав повестку, я посмотрел на часы. Было половина одиннадцатого. Ее приглашали на одиннадцать. Я покачал головой и проговорил словно бы про себя: — Видно, твои знакомые во всем признались! — Как! Их поймали?! — воскликнула Раиса. — Да, задержали всех, даже их главаря — Игоря Таманова. Я шел к тебе, чтобы сообщить эту новость. — Я пошарил рукой в кармане и достал пачку папирос. — Не думал, что эти молодцы впутают женщину, — с сожалением сказал я и посмотрел на Раису. Она вздохнула, сжала губы и провела рукой по лбу: — И Игорь?! — в глазах у нее мелькнула искорка несмелой надежды. — Боже мой, неужели?.. Впрочем, мне это уже не поможет. — Снова затуманились глаза Раисы. — Мне жалко маму, а не себя... Что ж, поделом мне. Я сделал вид, что, отдавшись своим мыслям, не слышал ее последних слов. Обернувшись к своей взволнованной собеседнице, я взял ее за руку и сказал: — Не бойся, все будет хорошо. Я с тобой... Раиса перевела дух и еле слышно спросила: — Чем ты можешь помочь мне, Сандро? — Я обязательно помогу тебе. Ты ведь знаешь, что этим делом занимается мой друг. Начальник отдела, к которому ты вызвана, тоже мой добрый приятель. Не бойся, мы не дадим тебя в обиду. — Смело взяв ее под руку, я сделал несколько шагов, но потом остановился, точно должен был сейчас же, не сходя с места, решить какую-то важную задачу. Раиса замерла. Спрятав повестку в карман, я решительно сказал: — Иди домой и жди меня. Ни о чем не думай, я скоро вернусь. — Ты... А что будет... Если за мной придут... — Женщина совершенно растерялась, хотя было видно, что она с готовностью и верой вручает мне свою судьбу. — Нет, лучше я пойду к Марте Петровне и там подожду тебя. — Что за Марта Петровна? — удивился я, услышав незнакомое имя. — Марта давняя знакомая Игоря. Еще лет десять назад он с каким-то своим приятелем жил у нее на квартире. И с тех пор почему-то считает себя ее должником, даже присылал деньги. Приезжая в Тбилиси, он обязательно навещал ее. — Интересно, — прервал я и после недолгого молчания добавил: — А она недалеко живет? Стоит ли тебе сейчас идти к ней? — Я пытался как-то незаметно выведать адрес Марты Петровны. Раиса сама пришла мне на помощь: — Нет, вон в том доме, — она указала на голубой двухэтажный дом напротив. — Интересно, чем заслужила эта женщина такую честь? — пробормотал я. — Не знаю, она никогда не говорила об этом. — Ну, их отношения нас совсем не интересуют. Теперь главное — твое дело, — ответил я и, придерживая Раису под руку, повел ее домой. — Пожалуй, тебе лучше остаться у себя. Кроме меня, никто к тебе не придет. К Марте Петровне не ходи — может, Игорь назвал ее адрес и туда наведаются из угрозыска. Раиса побледнела, потом с испугом посмотрела на меня. — Ты прав, я подожду тебя дома, — и скрылась во дворе. Профессиональное любопытство не давало мне покоя. Визит к Марте Петровне и разговор с ней принесут несомненную пользу для следствия, — убеждал я себя. Что могло связывать Игоря с этой женщиной? Почему он посылал ей деньги? Не из простого человеколюбия, конечно! В чем же дело? Может быть, Игорь был пленен внешностью Марты? Сотни подобных «может быть» и «почему» вертелись у меня в голове и не давали покоя. Ответ на них можно будет дать, лишь повидав саму Марту Петровну. Я решительно направился к двухэтажному дому, на который указала мне Раиса. Взяв у дворника домовую книгу, я стал разыскивать в ней женщину по имени Марта Петровна. Словоохотливый дворник рассказывал мне: — Марте Петровне Соколовой шестьдесят восемь лет. Два года назад она овдовела. Одинокая женщина, занимает две комнаты, одну из них сдает иногда артистам цирка и филармонии. Она и две ее кошки живут на небольшую вдовью пенсию и плату, получаемую с квартирантов... Через час после того, как я вернулся в свой отдел, в мой кабинет ввели Марту Петровну. Я встретил Соколову так, как будто мне все о ней было известно в подробностях и ее показания представляли собой пустую формальность, маловажную для следствия. Марта Петровна оставляла впечатление женщины спокойной и рассудительной. Несмотря на возраст, держалась она прямо и выглядела довольно бодро. В ответ на мой вопрос она подтвердила, что знает Игоря Таманова с 1926 года, когда он прожил у нее три дня. Потом она умолкла, ожидая новых расспросов. — Мне хочется знать, почему Таманов решил довериться именно вам? — спросил я как бы между делом и, глядя ей прямо в глаза, стал ждать ответа. Женщина вдруг заволновалась, осенила себя крестом: — Клянусь богом, я и по сей день не знаю, чья это была девочка. Я готова рассказать вам все, что мне известно, но чего не знаю — того не знаю. — Хорошо, я вас слушаю, — ответил я, приготовившись записывать. — В тот день Игорь и его дружок — если не запамятовала, его называли Стась, — прибежали как угорелые. Стась держал на руках спящую девочку лет трех-четырех... «Прибежали как угорелые», «Девочка трех-четырех лет»... Все это было ново и неожиданно. Неужели они вдобавок ко всему еще похитили ребенка?! — Вы не знаете, кто была эта девочка? — Нет, я боялась спрашивать. Впрочем, догадываюсь, что они ее похитили. — Почему вы тогда же не заявили об этом? — На старости лет мне, верующей женщине, не к лицу заниматься доносами, — обиделась Соколова. — Верующая, — не смог я сдержаться. — Не думаю, чтобы бог покровительствовал преступникам. — Взглянув на покрасневшую женщину, я спросил: — Почему вы предположили, что ребенок похищен? — Три дня прожили они у меня на квартире и ни разу даже не заикнулись о ребенке. А в то утро Игорь рано вышел из дому и вдруг прибежал обратно, взволнованный, возбужденный. Разбудил Стася, вытащил его из постели. «Нашел, — говорит, — ты должен помочь мне, скорей...» И убежали... «Нашел, ты должен помочь мне», — отметил я про себя. Что бы все это могло значить? Какого ребенка искал Игорь? Своего?.. Но тогда от кого же он прятался, скрывался, почему делал из этого тайну? Нет, тут дело сложнее и запутаннее... — Продолжайте, — попросил я, кончив записывать, и посмотрел на Марту Петровну. Она вынула из сумочки коробку нюхательного табака и поднесла к носу. — Потом... — Она чихнула, высморкалась в большой шелковый платок, отерла им слезы. — Вернувшись, они просидели дома до темноты. Ребенок только раз проснулся, но сразу же снова заснул. — Сколько времени оставались они у вас после этого? — В ту же ночь уехали. Прощаясь, Игорь протянул мне пачку пятидесятирублевок — там было двадцать штук, я потом сосчитала, — предупредил: ни слова об этом, не то... — Женщина печально вздохнула и закончила. — Вот и все. С тех пор я не видела Игоря. — Ни Стася? — Нет. — Но ведь они не забывали вас? — Вы правы. Я потом не раз получала от Игоря деньги, но он не говорил, за что и для чего. — А вы сами как думаете? — Должно быть, чтобы я продолжала хранить молчание о той девочке. Мне казалось, что предположение Марты Петровны соответствовало истине. Но кто та девочка? Для чего понадобилась преступникам лишняя обуза? Может — месть? Или попытка получить с родителей выкуп за ребенка?..