Карл: «Я не знаю. Хотел бы надеяться. Возможно, это означает нечто противоположное. Это может означать, что теперь „Борант“ постарается убить меня быстрее. Но за нас тот факт, что пока мы приносим им хорошую прибыль. Нам нужно убедить их, что живые мы стоим дороже, чем мёртвые». Меньше всего я хотел бы участвовать в межгалактической игре в роли пешки. У меня и так хватало проблем. – Ты слышал, что говорили о рекламной поддержке от наших спонсоров? – спросила Пончик. – Я надеюсь, у Принцессы Д-надии много разной рекламы. Нет ничего мерзее, чем когда всё крутят и крутят одно и то же объявление. Когда ты уходил и оставлял телевизор на стариковском канале, мне приходилось целыми днями смотреть «Мэтлока»[58], и в каждой рекламной паузе было одно и то же: «Я-упал-не-мог-подняться». – Когда мы спустимся на пятый этаж, у нас будет другой спонсор. На шестом – опять новый. Так что давай думать о том, как пройти дальше с этого этажа, тогда твоим фанатам разнообразие будет обеспечено. – Я подумала: надо бы дать фанатам имя. Например, свита Принцессы – как тебе? Я хмыкнул. – А если дырки от Пончика? – Не груби, Карл. Под нами взорвался один из врéменных Монго: он случайно прикоснулся к листу металла, соединённому с третьим рельсом. Второй авто-Монго зарычал, потянул Боду-Боду сильнее и прислонил труп к стене туннеля. Тогда я отправил тело в лут, получил четыреста девяносто восемь золотых и три предмета: Ключ машиниста охровой линии, бутыль Повышающего градус магического восстановителя волос и карту местности. Едва я получил карту, как она заполнила мой интерфейс, причём не так, как это бывало обычно. На интерфейсе высветились не ближайшие окрестности, а полная схема охровой линии – со всеми станциями и текущим местонахождением поездов. – Ух-ху! – воскликнул я, настроив масштаб карты и принявшись за её изучение. Линия открывалась на станции одиннадцать и заканчивалась на четыреста тридцать пятой. – Вот это карта так карта. Тут на порядок больше, чем нам доставалось до сих пор. Вся эта железнодорожная линия представляла собой волнистую черту. Движение поездов на ней продолжалось. В поездах нам были видны все точки, как белые (кондукторы, машинисты), так и красные (Дзикининки – упыри-гули и другие монстры). Я так и не увидел голубых точек – наших товарищей-обходчиков. Последний поезд, прошедший через станцию сто сорок девять, тот, который я пометил косым крестом, по всей видимости, продолжал свой путь по свободной колее. И приближался к станции номер сто шестьдесят. За тем поездом, который мы сокрушили, образовалась пробка. Если и существовала «команда перехвата», об отправке которой говорил Бода-Бода, никаких её признаков я не видел. Зато на путях наблюдалось кое-что не совсем обыкновенное. Так как сто пятьдесят первая станция была пересадочная, то после неё, на сто пятьдесят второй, были монстры. На путях возле этой, как и у сто пятьдесят третьей, и у сто пятьдесят четвёртой. Монстры – прямо на путях. Я видел, как один моб – некая штука под названием Сука-утка – ударился об электрифицированный рельс и обратился косым крестом. В ту же минуту появились и другие монстры. Они спрыгивают на пути и движутся пешком к станции сто пятьдесят пять. Поезда перестали подъезжать, и их больше никто не ждал. Теперь перемещение чудищ должно было существенно замедлиться. Не одна миля отделяла каждую станцию от соседней. За нашими спинами тоже должна была вот-вот начаться движуха. Красные точки монстров двигались позади нас между пострадавшими вагонами, хотя мне показалось, что у них не было шансов перебраться через обломки поездов. Тем же, кто шёл впереди нас, предстоял отнюдь не близкий путь. Расстояния между станциями были большими, в особенности впереди нас. Первые станции располагались значительно ближе, от одной до другой дойти можно было без труда. Так, станции с одиннадцатой по семьдесят вторую разделяли расстояния примерно в один городской квартал. Такое расстояние мы смогли бы пройти за несколько часов, если бы нас ничто не задержало. Это было полезно узнать. Для сравнения: трёхсотую станцию отделяли от триста первой сорок или пятьдесят миль. Поднявшись по лестнице, мы нашли наверху Катю; она сидела на земле и беззвучно плакала. К ней вернулся её нормальный облик. Левой рукой она массировала правую. Я заметил, что она поднялась на двадцать четвёртый уровень. Я сам оставался на двадцать девятом. – Вы в порядке? – спросил я, приблизившись к ней. Она указала кивком на лежавшую рядом с ней груду металла. Это был кусок панциря, сброшенный Бода-Бодой, когда Катя кинулась защищать меня. Она подняла правую руку, которая выглядела здоровой, неповреждённой. Но вдруг ладонь на моих глазах изменилась: исчезли четыре пальца. – Он отрубил мне пальцы. Когда я себя вылечила, они не вернулись. – Нет, – выдохнул я и опустился на землю около неё. – Как жаль. Я думал, это только часть вашей амуниции. Мы бы возвратились скорее, если бы знали, что вы пострадали. Катя всхлипнула. – Глупости. Я могу сделать себе пальцы из других частей себя. Он даже не совсем отрубил их. Я как глина. Потеряла кусочек плоти, не больше. Мне пришлось снять кольцо с раненого пальца и надеть на один из новых. Но всё-таки части меня нет. Я теряю себя. – Неправда. – Я осторожно прикоснулся к её лбу. – Вот видите? Настоящая Катя здесь. Отрезать можно хоть всё остальное, но вы остаётесь собой. Не дайте им вас сломать. Что бы они ни делали. Хорошо? Она поднялась. – Ну да. Судя по голосу, я не убедил её. Она по-прежнему сжимала и разжимала кулак. Потом вздохнула и как будто начала успокаиваться. Нужно было добыть для Кати новое защитное снаряжение. Много снаряжения. Её класс и раса в сочетании давали ей возможность быть идеальным орудием, но мы не использовали это преимущество. Меня беспокоила возможная реакция Кати на предложение полностью заковать её в металлические латы, но это было необходимо. Ей нужно состоять на девяносто процентов из металла и на десять – из плоти, и никоим образом не наоборот. – Вы когда-нибудь пробовали фо[59]? – спросил я, указывая на зону безопасности на карте. Получив доступ к карте, я мог отслеживать перемещения монстров-боссов. Сейчас никто из них вроде не направлялся в нашу сторону. – Передохнём немного, а потом пересядем на пурпурную линию и остаток дня проведём там. Когда мы двинулись дальше, Пончик спросила Катю: – А у тебя спонсор есть? Мой спонсор – прекрасная и ужасная Принцесса Д-надия из Призмы. Карлу досталась корпорация «Валтай». – У меня тоже есть, – сказала Катя, когда мы заходили в зону безопасности. – И тоже принцесса. В сообщении говорилось: принцесса Громада из империи Черепов. – Хотела бы я знать, кто такая эта принцесса, – добавила она, когда мы принялись за суп. Катя достала схему Мордекая и теперь наносила на неё новые данные по охровой линии, а также сведения, которыми её снабдили «Дочери». Пончик в это время нежилась в душе в подвале, а Монго остался с нами. Он сверлил меня взглядом, пока я не бросил ему кусок мяса. – Я от неё пока ничего не получила. А вам прислали что-нибудь? – Тоже нет. Я подозревал, что это за принцесса. Зев однажды упомянула о ней, хотя и не называла имени. Империей Черепов правил король Раст. Дюжий был кронпринцем, Маэстро – вторым в линии наследования. Потом «Валтай» низложил его и вскоре убил в отместку за покушение, в которой вместо меня погибла Манаса. Зев тогда сказала, что если Дюжего король тоже отстранит, то наследницей станет его сестра. Я понял, что это и была принцесса Громада. Но стала ли она первой наследницей? Действительно ли отстранён принц Дюжий? – Хекла говорит, что её спонсирует какая-то межзвёздная ферма или что-то в этом роде. Их зрителям, наверное, показывают рекламу космических гамбургеров. Я вздохнул. Вкус этого фо заставил меня подумать о собачьем дерьме. Бопка, управлявший этим заведением, старался как мог, но было ясно, что своего дела он не знал. Я отодвинул свою миску на край стола. Монго немедленно обрадовался и ткнулся в неё головой. – Посмотрите, я вычислила кое-что, – снова заговорила Катя, пододвигая ко мне огромный лист. – Наша следующая задача – как можно скорее увидеть, что нас ждёт в конце линии, правильно? Если мы попадём сюда (она отметила точку на схеме) и переберёмся на другую линию, то попадём на некий поезд «Расчленение лимитед». По словам вашего друга Баутисты, он тоже останавливается здесь. «Кошмарный экспресс» – в двух станциях отсюда, на лиловой линии. А так как он проходит весь путь до четыреста тридцать шестой, то есть на один прогон дальше конца линии, мы сможем доехать на нём дотуда и увидеть, что там. Если мы поступим так, то истратим сколько-то часов, а не дней. Я тупо уставился на неё. – Не понимаю, что вы мне сейчас сказали, но верю вам. Катя пожала плечами. – Не представляете, что значит ездить в токийском метро, когда вы знаете только исландский язык, немецкий, русский и английский. Я была в Токио лишь один раз, в детстве. И это был ужас. Всё намного проще, когда есть карта. Я посмотрел на её карту, и голова закружилась от путаницы линий. Я перевёл взгляд на самостоятельно вычерченную схему. Там толку было больше. – Плохо, что мы не знаем, безопасны ли эти именованные поезда, такие как «Кошмарный экспресс» и «Расчленение лимитед». – Небезопасны, конечно, – сказала Катя. Она только сейчас заметила, что Монго уже тянется и к её миске с забытым фо, и пододвинула еду к нему. Он радостно взвизгнул и принялся шумно лакать. – Ты вовремя, – сказал я Пончику, когда кошка поднялась к нам, отмытая и сверкающая. – Ящик босса – хрень, – заявила она. – Я получила только пару целебных заклинаний и комплект ловушек с отравленными копьями. – Жуть какая, – буркнул я. – Так какие у нас планы? – осведомилась кошка. Я взглянул на Катю. – Командуйте. * * * Табличка на станции извещала нас, что поезд «Расчленение Лимитед» прибывает раз в сорок восемь минут. Когда приходил последний поезд мы не знали, поэтому нам оставалось только ждать. Петля на этой линии была короткой, поэтому нужно было выходить на ближайшей станции. Движение поезда по всей петле занимало сорок восемь минут, и я прикинул, что на следующей станции пересадки мы окажемся минут через пятнадцать или двадцать. Вроде бы чересчур быстро, однако, когда я взглянул на пути, то понял, в чём тут дело. Станция «Кошмарного экспресса» была вдвое длиннее обычных. И туннель был больше. А у этого поезда – не так. Платформа оказалась заметно меньше других. Высота туннеля как будто такая же, как на цветных линиях. Колея широкая. С обеих сторон платформы были установлены двойные металлические ограждения. Монорельсовый поезд на магнитной подушке. У нас в Сиэтле было нечто подобное. Правда, эта конструкция имела более футуристический вид. Пока мы ждали, Пончик практиковалась со своим заклинанием Дыра. Я наконец сумел убедить её в том, что это вовсе не бесполезная игрушка. Кошка даже добралась до второго уровня, то есть могла проделывать дырки глубиной в пять сантиметров. (Собственно говоря, глубина дыр составляла шесть сантиметров, то есть один уровень соответствовал трём сантиметрам или двум целым трём десятым дюйма. В Подземелье использовалась метрическая система мер, но я никак не мог избавиться от привычки к английской системе. В работе мне постоянно приходилось иметь дело с единицами измерения, и я привык переводить их из одной системы в другую в уме. У меня имелась и таблица перевода мер, наклеенная на ящик для инструментов.) В общем, второй уровень Дыры был достаточен для того, чтобы вскрывать большинство небронированных дверей. Пончик могла запускать и отключать заклинание по желанию. Пока ей по силам были углубления диаметром со стандартную крышку люка, которые существовали около пяти минут, хотя можно было снять действие заклинания и раньше. Под моим взглядом она проделала отверстие в станционном информационном табло и заставила Монго просунуть в него голову и щёлкнуть зубами. В этом состоял боевой приём, который мы назвали сюрпризом номер один. Когда с этим было покончено, Пончик отключила дырку, и информационное табло приняло прежний вид, без следов повреждения. – Карл, это самое чудесное заклинание в мире. Я должна тренировать и тренировать его. – Работай, конечно. Пока кошка практиковалась, я вышел на связь с Элли и Имани. Карл: «Приветствую, друзья. Вы свободны?»