– Не отпущу. – Как скажешь. – А еды у тебя тут нет? – На кухне. Принести? – Ладно, принеси. И покажи заодно деталь. Лялин поднялся, встал на стул и начал перебирать книги на верхних полках. – Не упади. Ты вообще что-нибудь в темноте видишь? – Да я помню, он большой такой, выступает… А, вот! Он спустился с большой тяжелой книгой и включил свет. Альбом назывался «Модерн Москвы». На обложке Надя узнала фотографию дома Рябушинского. – Сейчас поищем… Надя смотрела, как Лялин перелистывает страницы. – Слушай, откуда в тебе столько энергии? Я вот даже пошевелиться не могу. – Ну я же всегда был более умерен в аппетитах… Зато ты – даже не припомню тебя такой в наши лучшие времена… – А может, лучшие времена сейчас? Пойдешь со мной в тату-салон? – Пойду. Лялин сидел рядом с Надей, положив книгу на колени. Иногда он останавливался на какой-то фотографии, смотрел на ее плечо и снова начинал листать. – Я утром посмотрю, что ты выберешь, – сказала она, закрыла глаза и уснула почти мгновенно, при включенном свете, под шелест переворачиваемых страниц. 37. Без лимузина Добрый и безмятежный мир окутал Надю, словно мягкий плед, укрывающий человека после долгой холодной прогулки. Точно кто-то неведомый сомкнул края небесной дыры, сквозь которую в край земной поступали все скорби, беды и катастрофы, и теперь пришло время мира и покоя. Она не могла и подумать, что это будет так легко, да что там, Надя почти перестала верить в их встречу. И вот сейчас они опять вместе, словно времени, проведенного порознь, никогда и не было. Будто Надя и Лялин не расставались. Связь оставалась, даже когда они не разговаривали и не видели друг друга. Именно ее Надя пыталась избыть из своего сердца, потому что жизнь без Лялина оказалась хоть и выносима, но тосклива и мучительна, и никто и ничто не могло этого изменить. Марине Надя рассказала, что встретила Лялина и они снова вместе, лишь через несколько недель, когда все друзья собрались на свадьбе Руслана и Насти. О бракосочетании Виноградов сообщил за две недели до предстоящего события. В загс влюбленные отправились вместе на метро, так дешевле и удобней. На свадьбу они пригласили только друзей, без родственников. Со стороны невесты приехала Настина подруга и четверо музыкантов из ее группы. В качестве свадебного наряда будущая жена Руслана выбрала джинсы и серую кофту с блестками, голову украшал ободок с черной фатой. Руслан где-то раздобыл серый цилиндр. На нем были черные джинсы и полосатый свитер в стиле Фредди Крюгера. Однако из дверей загса Руслан вынес Настю на руках, правда, она в этот момент наигрывала на флейте похоронный марш. – Мы хотели сначала надеть мешки на голову, как смертники перед казнью, но мешки как-то сложно оказалось найти, они больше оптовыми партиями продаются, – рассказывала Настя, когда первая порция шампанского за новый союз была выпита. – А потом я увидела этот цилиндр и поняла – вот то, что нам надо! – А если меня уволят, ты будешь играть, а я в него собирать деньги, – подхватил Руслан. Они выбрали Дворец бракосочетания № 1, возле Чистых прудов, потому что родители и Руслана, и Насти женились именно здесь. К тому же отсюда можно было пешком дойти до «Рюмочной» на Никитской, заодно и прогуляться. Именно когда они шли к ней по снежным бульварам, Надя наконец рассказала подруге про ее встречу с Лялиным. – Что, правда? Повелитель? Прямо на бульваре? Не может быть! – восклицала Марина. – Да ты смеешься надо мной! – Вовсе нет! Я же говорю – мы встретились. Случайно. – А почему мне ничего не сказала? – Не хотела по телефону. – И что, что теперь? – И все… Надя захватила из сугроба снежный комок, он был мягкий и тут же послушно сложился в плотный шар. – В каком смысле «все»? – В том самом. – Ты с ума сошла! Марина остановилась и посмотрела на Надю. Снег падал крупными хлопьями, снежинки, исчезавшие на щеках, оставались в каштановых волосах, которые Марина перестала красить в рыжий. – Почему с ума? – удивилась Надя. – Да потому! Ты в тот раз год как живой мертвец ходила, и вообще! А сейчас это все опять? Тебе зачем? – А почему сейчас будет опять? – Да потому! Второго раза не бывает! Я так и знала, ты не просто молчишь, с тобой что-то происходит! А он вообще как? Ему-то что нужно? – Да что ты причитаешь, как бабка! – возмутилась Надя. – Тебе не нравится, что я опять счастлива? – Мне нравится, что ты счастлива. Мне не нравится, что будет потом. Я боюсь за тебя. – А почему ты думаешь, что потом будет что-то плохое? Надя нежно запустила в Марину своим снежком. – Иногда мне кажется, любовь – это такой особенный вид ранения – по касательной, навылет, в упор. Думаешь – не переживу, а нет – одолела. Выходишь из новой себя, словно из больницы, с удивлением смотришь на этот мир – как в первый раз. Можно жить без руки, ноги, даже без себя самого – того, что был раньше. Которого больше никогда не будет. Но можно, ведь не в упор – по касательной или навылет. Или осколок застрял где-то внутри тебя, того, которого больше нет, и ничего больше нет, но ты все же просыпаешься каждый день, и у тебя – болит. Думаешь, лучше бы в упор? Марина сняла красную варежку и тоже слепила снежный комок. – Я не знаю. Может, ты и права. Они пошли быстрее, чтобы догнать друзей, остановившихся на привал на одной из лавочек Страстного бульвара. – Мы так до «Рюмочной» не дойдем, – заметил Ветров, когда Марина залепила ему в лицо снежком. – Ты чего? Он поднял руки, выбирая снег из-под воротника. – Ничего. Извини. Так тебе и надо! Она подошла к нему, помогая отряхнуться. – Ребята, как же я вас всех люблю, – Поль раскрыл руки и обнял их обоих. – Только, пожалуйста, никогда, никогда не женитесь… – Ему бы чая, – заметила Аня. – Ребята, у кого-нибудь есть чай? – У меня есть, – отозвался Антон. – Но он с коньяком. – Ну хотя бы вода! Воду же покупали. Поль, пойдем, я тебе воды налью. – Анечка! Ты как пушистый ангел сегодня, – Аполлон отпустил Мишу с Мариной и начал гладить белый рукав Аниной шубы. – Ну вот, а ведь впереди еще и «Рюмочная»! – развел руками Паша. – Еще не дойдет! – поддержала мужа Оля. – Камышников, не ворчи, лучше выпей! – Руслан протянул ему стаканчик. – Мы сегодня все здесь исключительно пьяные и счастливые. – И вечно молодые, угу, угу, – закивал Ларичев. – А водка еще осталась? – А может, тебе тоже воды? – заметила Юля. – А может, сразу лечь и умереть? – ухмыльнулся Антон. – Ребята, не ссорьтесь, – Поль наконец отпустил Аню, – давайте выпьем водки… Когда они дошли до конца Тверского бульвара, уже стемнело. – Ну что, направо пойдем – в ЦДЛ попадем, налево – в «Рюмочную», – сказал Дон, изображая Илью Муромца с картины Васнецова. – И зачем нам ЦДЛ, смотреть на сушеных пенсионеров? – пожала плечами Марина. – Идем, как собирались. – А давайте залезем в институт! – крикнула Надя. – Выпьем с Герценом! – В институт! – очнулся Поль, который вроде бы успокоился и молча шел позади всех. Он схватил Аню за руку, потянув за собой.