Так и стали мы жить и с мышами, и с котом. Только что не подружился он с ними. А я и рада! Няня же всё ждала, когда кот мышку поймает. Наконец она не выдержала: «Завтра отнесу уборщице её кота – никуда не годится». Но как раз в эту ночь проснулся наш кот. И послушайте, что произошло. Беспокойная ночь и беда Накануне был для Настеньки веселый день. Приехали на выходной (так теперь называлось воскресенье) соседка Таня с мамой. Вечером обе мамы уехали, а Таня осталась ночевать и еще побыть с нами. Весь день они куда-то ходили гулять, меня не брали. А я не скучала, потому что Таня привезла с собой маленькую куколку. Раз Настя не взяла меня на прогулку, Таня тоже её оставила. Мы познакомились. Как я рада была поболтать с гостьей! Она была новенькая и ничего не знала. «Какая ты большая! У нас в мастерской таких не было, у нас всё маленькие. Ты выросла?» – с удивлением глядя на меня, спросила малютка. Она даже не знала, что мы, куклы, не растем. Я ей объяснила. «Буду тебя называть Дюймовочкой!» – придумала я и тут же рассказала коротко, кто такая в сказке была Дюймовочка, что она с вниманием слушала. Так прокоротали в рассказах моих и её недоуменных вопросах весь день. Пришел вечер, и вернулись наши девочки, набегавшиеся, усталые, с интересными разговорами о своих играх. Ну, конечно, после ужина сразу заснули, только успели голову положить на подушку. А я думаю: только бы мышки сегодня поменьше бегали, а то напугают наших гостей. Прислушиваюсь… тихо. Стала задрёмывать, когда уже светало. Вдруг слышу, сильно скребётся кто-то, да так бесцеремонно, не как мышки. Слава Богу! Пока никто не проснулся. Смотрю на кота – его глаза блеснули, поднял голову, насторожился… Вдруг вижу, тень промелькнула, да большая. Это не мышь, думаю. Вот на тусклый свет вышла… Я обомлела: мышь не мышь, косматая, крупная, усищи торчат, хвост длинный, зубы скалит… ну, просто чудовище! Да это крыса!!! Ничего, видно, не боится, бегает себе, всё обнюхивает. Вот уж на столе, опрокинула чашку, скинула крышку с хлебницы и вцепилась зубами в булку… Погрызла, с шумом соскочила на пол… Но тут смотрю, поднялся кот, выгнул спину и как прыгнет с кровати… и началась тут страшная чехарда. Крыса мечется, бросается во все стороны, забыла, видно, где нора, кот за ней… По стульям, по столу, по кроватям… Все проснулись, дети кричат: «Крыса! Крыса!» Няня растерялась, хватает метлу, да боится коту помешать в его погоне. И вдруг крыса на окно, ко мне как раз, кот за ней, ему уж всё равно, что тут лежит, кто сидит, – махнул хвостом, и… я полетела с окна на пол… Вы ведь, дети, знаете, что мы, куклы, боли не чувствуем. Да к тому же упала я на что-то мягкое и не лицом, повезло мне, как – помните?.. – в корабле во время бури… Но я ощутила, что внутри меня что-то оборвалось, в глазах потемнело… Меня подняли чьи-то руки, положили на окно. Последнее, что я слышала: «Ой, огорчится моя Настенька!» это, наверно, няня… Но вы, дети, не огорчайтесь, ведь я вам это всё рассказываю, значит здорова, благополучна. Только пришлось мне долго-долго ждать, пока я пришла в себя, поправилась и пережила много интересного. Слушайте, что случилось со мной после выздоровления. Часть четвертая. Мама Лиза В новой стране И так, через много-много лет (больше даже, чем в последнюю долгую спячку) вернулась я к жизни – так же, как и родилась, в кукольной мастерской! Я сразу это определила, потому что увидела на столах отдельно лежащие ручки, ножки разных размеров кукол и игрушек. Вон чьи-то ушки, хвостики, а там куски материи, шнурочки, бутылочки с клеем и многое другое, как в мастерской в Марселе. За работой аккуратно одетые, в фартуках молодые женщины и – что для меня самое главное – болтают не по-русски и не по-французски. Я понимаю все, но не знаю, какой это язык, где я? Вечно мучительный вопрос при нашем кукольном пробуждении. Кого спросить? – целых игрушек нет, чтобы с ними по-кукольному поговорить… Есть один зайчик, почти целый, но не слышит, одно ушко еще не пришито… Из разговора мастериц между собой ничего путного для себя не узнаю… Но вот раздается телефонный звонок. Старшая мастерица берет трубку: «Алло! Алло! Слушаю Вас, фру…» и чье-то имя. «Фру» – это значит «мадам». Следовательно, я не в Ленинграде – там говорят «гражданка» или «товарищ»… Значит, я за границей? Как интересно! Слушаю разговор дальше. Мастерица отвечает на чей-то вопрос: «Да, да, ваша кукла готова, можете сегодня за ней приехать». Я соображаю: целых кукол здесь еще, кроме меня, нет, значит – разговор обо мне. Сейчас за мной кто-то приедет… Жду… Входит красивая молодая дама: «Как удачно, что вы починили нашу Шурочку как раз к приезду моей мамы. Ведь она маленькой играла в эту куклу. Да не только она, и моя бабушка, и еще там кто-то… Кукла эта появилась в нашей семье из Франции давно-давно…» Дальше я уже не слушала так сказанное меня поразило: речь идет обо мне, это ясно – даже знает мое имя, все совпадает… Уж не попаду ли я в свою родную семью? Да-да – наверное, так! Меня упаковали в коробку со стеклышком перед лицом – все вижу. Дама расплачивается, мы садимся в легковую машину, ожидающую нас перед домом. А дама, к моему удивлению, садится за руль. Вот это да! Женщина за рулем! Это ново. Едем по городу, машин – лавина! А пешеходов мало. Вспоминаю Невский пешеходов лавина, а машин мало. Смотрю по сторонам. Я думала, что за границей все небоскребы, а тут дома невысокие, какие-то узенькие, уютные. На улицах чистенько, может, к празднику убрали, как в Ленинграде. Вот машина выскакивает из города. За город? Неужели опять во дворец к крысам? Нет, подъезжаем к двухэтажному светленькому домику, почти в лесу. Как хорошо!.. Входим в дом. «Дети, я привезла вам Шурочку! Играть в нее пока нельзя. Вот подрастет Лизочек тогда позволю. Она бьющаяся. А пока смотрите!» – говорит дама, наверное мама, и сажает меня на камин между двух красивых ваз. Оглядываюсь. Обширная комната, обставленная, как гостиная. Но меня интересуют дети: одна девочка – Лиза, другая, побольше, наверное уже в садик ходит – Настя, иногда Нюшей зовут. Славные, в первый раз у меня мамы – беленькие. Входит папа. А-а, вот они в кого уродились – папа тоже белоголовый. Какая же это страна, где все беленькие? Тарелки-радио, которая все рассказывает, нет. Значит надо ждать кукольный народ. Но в гостиной ведь не бывает кукольного уголка. И вдруг дети тащат целую корзину, в которой свалены игрушки. Ура, вынимают кукол! Но они совсем другие – куклы-барышни. Красивые! Сразу к ним с вопросом: «Здрасьте! Скажите, в какой я стране?» В ответ хохот: «Живет в стране и не знает, в какой! Ха-ха-ха! А большая выросла!» – «А я из России, откуда завтра к вам бабушка приедет, из Ленинграда. – Бабушка Настя приедет не из Ленинграда, а из Санкт-Петербурга», – отвечает самая старшая кукла. «Как? Переименовали? Опять Петербург?!» – я просто онемела. И тут выступил важный, смешной, лохматый, с длинными руками и ногами Кукла-человечек: «Ты разве не знаешь Петр I назвал город, который начал строить, не в свою честь, как думают неграмотные люди, а в честь святого Петра, своего покровителя, во имя которого сам назван Петром». – «Откуда ты все это знаешь, живя в другой стране?! Из радио?» – воскликнула я. «Зачем? – немного кривляясь, ответил он. – Из телевизора, конечно, где рассказывают про все города мира». И он указал театральным жестом своей длиннющей руки на какой-то ящик, стоящий как раз напротив камина, со стеклянной стенкой. Там я рассмотрела маленькие движущиеся фигурки, смешно изображающие человечков. «Сейчас идут мультики, продолжал он разглагольствовать, – а вот завтра будут опять рассказывать про города, в частности, про французский город Марсель». – «Марсель?! – воскликнула я. – Да я там родилась!» Все были удивлены. «Ну скажите же, наконец, – продолжала я. – Где я? В какой стране?» – «Ты в Швеции, недалеко от Гетеборга. Это не такой важный город, как Стокгольм, но второй по значению», – с важностью закончил свой рассказ мой новый знакомый, почти такой же всезнайка, как Полишинель Мяка. У меня голова закружилась от всех этих новостей, полученных от кого? – от кукол, знающих так много, и все благодаря такому скромному ящику-телевизору. Вот что придумали люди за время моей болезни. Ну и изобретательный же народ! Так радостно началась моя жизнь в новой для меня стране Швеции. О ней я расскажу вам, дети, когда-нибудь… А теперь я устала. Мне все-таки больше ста лет! И сразу столько впечатлений и переживаний… А завтра – замечательный день: увижу по телевизору мою родину Марсель, и завтра же в этот дом приедет Настя, которая (это я поняла) стала бабушкой моим двум новым мамам. Мультики я не смотрю: слезинка в глазу мешает, слезинка, конечно, от счастья, что я опять в моей родной семье. Мои думы и сон Мне захотелось спать. Но перед тем, как уснуть, я решила продумать свою длинную жизнь и поняла, что для воспоминания мне нужно разделить ее на кусочки («периоды» называется), как это делают люди со своей историей. Они, например, говорят: «Это было при Петре Великом», когда читают, как возник город Петербург. Или: «Это было при Екатерине Второй», когда говорят об основании музея Эрмитаж на Неве. Когда однажды зашла речь о Первой войне с немцами, сказали: «Это было при царе Николае Втором», а про Вторую войну с немцами – «Это было при Сталине». Так разделили всю свою русскую историю по правителям – царям, вождям, президентам, – а их было много-много, всех не перечесть. А мои правители – это мои девочки-мамы, значит, я тоже по ним разделю в мыслях свою более чем столетнюю жизнь, когда буду вспоминать или рассказывать вам, дети, мою историю. Вот я вспомнила, как медвежонок Мяку схватил и ногу ему повредил, и скажу: «Это было при маме-Наташе». А подумаю, как весело мы в имении у дяди Леши жили, и прибавлю: «Было это при маме-Кате». Вдруг начну рассказывать страшную историю, как меня крыса с подоконника сбросила, и вы спросите: «Когда это было?» – а я уточню: «Это было при маме-Насте». Вот как я всю свою жизнь разделила на периоды. Поняли? Нет… Устала, ведь мне больше ста лет… Прощайте… Больше рассказывать не буду… Глаза закрываются… Мысли путаются… Сплю, сплю… Так какая-то птица в парке сонно повторяла… при Кате… Проснулась я. Ой, дети! Не могу не рассказать вам напоследок сон, который мне приснился. Уж очень интересно. Вот слушайте. Сплю. И чудится мне, что окно вдруг распахнулось, и в комнату сквозь какой-то туман влетает на крылатом колесе Мяка: «Привет, модница-нарядница! Ты что это раскисла? Не хочешь больше детям рассказывать про свою жизнь? «Спать хочется» (это он меня передразнивает) – подумаешь!.. Сидишь на камине, ничего не делаешь, а рассказывать ей, видите ли, лень! Подтянись! Мы с тобой еще не так стары. Вон в моем театре трубочист – так ему сто двадцать лет уже, и то трубы чистит, бодрый, улыбается, смеется… А ты нюни распустила. Прощай! Ты меня еще увидишь…» И исчез. Вот какие сны бывают. А может, они что-то подсказывают? Может, это в душе сомнения, неуверенность – рассказывать дальше или уже довольно… Подумаю… А как же я Мяку увижу? Тоже во сне? Праздник в доме Дети! Что же это получается? Я опять рассказываю! Подействовал, значит, Мякин выговор во сне. Помните – ведь он всегда был немножко волшебником. Вот и появился здесь, чтобы меня за лень отчитать. Интересно! Итак, я крепко уснула после странного сна. Просыпаюсь – в доме суета, как бывало в нашей семье по праздникам (при Наташе, при Кате, при Насте реже). И тут в Швеции, видно, домашний праздник, думаю. И верно: оказывается, сегодня день рождения Лизочка, моей четвертой мамы. Ведь ее сестра, Нюша, уже в школу пошла. Уж кто-кто, а я-то знаю, что игра в куклы у школьников почти прекращается. И когда маленьких в семье нет, нас отправляли… помните?.. в сундучок. Ну а здесь Лизочек, как младшая, меня подхватит в дочки. Пока сижу на камине, наблюдаю. Тоже интересно. Посмотрю, как тут празднуют день рождения. С утра, вижу, Лиза принимает подарки от своих близких. Каких только игрушек тут нет: и куколки, и кубики уже с буквами, со шведскими, а есть и с русскими. Ее, значит, русскому языку хотят научить! Подарили еще прелестный двухэтажный домик для маленьких кукол с гаражом для машины. «А машины нет», – плаксиво говорит Лиза. «Как нет?» – отвечает папа и дает ей еще не распакованную коробку. Лиза с любопытством распаковывает и радуется, что машина как раз может в гараж въехать, и сразу дверь за ней закрывается, и в гараже сразу лампочка загорается. Таких игрушек я в России еще не выдала. А родители уже готовятся к приему вечерних гостей. Наверное, детские праздники во всех странах одинаково проходят. Но есть здесь и небольшое отличие. О нем – после. А вот слушайте, какой сегодня приготовлен для детей сюрприз. Пришли гости – дети, знакомые и родные, – рассматривают новые игрушки. Но вот раздался мамин призыв: «Обедать!» Стол накрыт в комнате рядом, все видно и слышно (двери-то нет, просто проход) – веселая застолица. Потише стало за столом: видно, вкусное едят. А после обеда сладкое почему-то не подают. А наши дети видели, что торты вкусные готовились. Что такое? Папа посмотрел на часы, переглянулся с мамой, оба встали из-за стола и тихонько ушли. Бабушка (папина мама) говорит: Дети, посмотрите телевизор, идет интересный детский фильм. А наши девочки удивлены: «А торт когда?», а другие дети с удовольствием побежали: «Мультики, мультики!» Бабушка объяснила нашим: «Вот посмотрите фильм, потом чай пить будем»… Успокоились дети, уселись фильм смотреть. Забыли про торт. Вдруг в передней шаги, громкие голоса и среди них: «Нюша, Лизочек! Где вы?» Как услышали девочки, вскочили: «Баба Настя приехала!» – бросились встречать дорогую гостью. Смотрю, входит веселая (еще в пальто) пожилая женщина… Приглядываюсь… Боже мой! Да это Настя, моя третья за жизнь мама-Настя, с которой мы в Ораниенбауме расстались… помните? когда я упала и потеряла сознание. Ей было тогда 7 лет, а теперь она бабушка наших детей. А мама детей говорит: «Посмотри, мама, на камин» – и на меня показывает. Настя увидела меня – и ахнула: «Шурочка! Вот так сюрприз!» (Она еще не знала, что меня здесь починили.) Подбежала ко мне, взяла, прижала к себе, а у самой глаза увлажнились. Ну и мне слезы заволокли глаза от радости. Обе мы вспомнили многое-многое. Еще бы, столько лет не виделись! Мне-то сегодня даже больший сюрприз, чем девочкам! Еще сюрприз, но другой, развлекательный Когда взрослые переговорили свои новости с обеих сторон, Баба Настя обратилась и к детям. А наши девочки, перебивая друг друга, рассказали «Бабе» своей детские новости, прежде всего, что Нюша пошла в школу. Баба это тоже не знала. Все опять сели за стол, и мама торжественно поставила на стол один торт, потом другой. И тут я увидела, дети, чем шведский стол в день рождения отличается от русского. На одном из тортов, вижу, 5 свечей возвышается. Папа вынул спички и зажег все 5 свечей. Красиво! А вы знаете, почему 5? Оказывается, Лизочку сегодня 5 лет исполнилось. Вот какой обычай в шведских домах принят – сколько лет, столько и свечей на самом вкусном торте. А как же есть будут? Его едят самым последним, а пока он освещает весь стол. Когда очередь до него дойдет, и его разрезать надо, виновник торжества – сегодня Лизочек – должен все свечи погасить, да к тому же желательно одним выдохом все сразу. Ну, Лизочку это не удалось. А я, девочки, подумала: что, если бы мой день рождения праздновали? Сколько свечей надо было бы за один присест погасить? Ужас! Когда свечи с торта сняли, дети притихли в ожидании своей порции. Первый кусок – Лизочку, конечно: ее праздник. Долго продолжался пир, но и это удовольствие закончилось.