– Ты про тех, что в конюшне? Что помладше зовут Борлен, он конюх, хоть и маленький, но хорошо ладит с лошадьми. А побольше который, так это его старший брат Лукко. – А кем он работает? – Мой оруженосец… и конюх, конечно же. – На лице Пелагора сияла улыбка, наверняка не из-за тёплых воспоминаний. – Через час мы с тобой поедем в город! – Так скоро?! Я ничего не успела придумать! - А-а, эм почему так скоро? – Клацирия надеялась хоть как-либо растянуть для себя время. – Придётся раньше. Мальчики поедут с нами, подготовимся в городе к турниру. Пелагор что-то скрывал. Составил план, способ сжульничать, обставить всех лишь бы заполучить свою любимую. Его можно понять, сложно отказаться от первой любви, от той которая зажгла огонь души, подарила смысл жить, вдохновляла на подвиги или скромные романсы, да стихи. Что только простая любовь к другому человеку может подарить, сколько же сил способна взрастить в бессильном, если та единственная просто скажет, что верит в него. – А как же покушать?! Я есть хочу! – Кричала Клацирия в спину уходящему рыцарю. – Поверь, еда там отменная, лучше не портить аппетит! – И что мне делать целый час? – Пока, только этот вопрос волновал её голову. Первые минуты она продолжала смотреть в окно, наблюдая за работой Борлена и Лукко. Братья обтирали щеткой лошадей от грязи для более благородного вида. У всех дверей в доме стояли служанки Пелагора, специально выставленные, чтобы она не бродила там, где не следует. Даже выход на улицу был для Клацирии закрыт. Девушка в белой рубашке и обтягивающих льняных штанах охраняла выход из особняка. Страж её свободы лишь фыркнула, намекая подошедшей Клацирии, чтобы та ушла подальше. Строгое лицо имело достаточное убеждение для запугивания ребенка. – К чему такая осторожность, будто у меня есть шанс сбежать… – Клацирия направилась к себе в комнату, единственное место, где на неё не давали чужие взгляды. Счёт времени и обвинений матери на кровати был потерян, но наконец это безобразие для неё закончилось, когда сквозь дверь Клацирия услышала, как её зовут. Во дворе стояли подготовленные кони и небольшая телега, которую они везут. Клацирию посадили в телегу быстрее всех, дабы она не путалась под ногами. Вместе с ней закинули несколько мешков, на ощупь они были с тканью или чем -то подобным. Пелагор оседлал коня, везущего тележку, а братья скакали на втором. Оба поглядывали на неё, обсуждая между собой, отшучиваясь и смеясь. Всё это действо проходило не слышимо для Клацирии, уж чересчур они были далеко от неё. Появился интерес, ведь наверняка они обсуждали её, не зря же они кидали взгляды. Чудесная тропа между деревьев покинута, дальше путь сопровождали только скучные, утомляющие поля под жаром Солнца. Борлен уснул, обнимая брата сзади. Для Клацирии, не знающей толком этих людей, это казалось братской любовью, что они хорошо ладят друг с другом, но пока что она ограничивалась только догадками. – Что с моей мамой? Где она? – Через обиду к ней спросила Клацирия. – Пока всё там же, но в ближайшие дни она прибудет сюда. Волнуешься за неё? – Обернувшись спросил Пелагор. – Нет, просто интересно. – Хах, не обижайся ты на неё! – Рыцарь пытался оправдать её при этом кидая смешки. В ответ Клацирия немного прорычала. Тихо, почти неслышно. Наконец, величественные стены приблизились. Город, что построен у подножья горы, частично входя в неё. С виду он казался неприступным, любая осада бы разбивалась, а нападающие с позором убегали в чащи. Шпили зданий выглядывали через стены, увенчанные одним флагом, издалека было сложно его разглядеть, но цвет был виден – зеленый. Множество крыш домов и башен сияли серыми и черными цветами, а жилище короля примыкало к горе, серое безобразие, слияние нескольких высоких домов образовывали главное здание города. У самых ворот Пелагор обмолвился парой слов со стражей, от чего те открыли проход для их компании. Стража выглядела статно и красиво: латные доспехи из черного золота, плащи зеленого цвета, шлема, с длинными серыми перьями, уходящими за голову, имели форму личины в виде лисы и длинные алебарды. Каменные, грязные дороги утопали в топоте толпы. Мерзкий, даже душный воздух врезался в нос, заставляя прокашляться, вызывая желание побыстрее укрыться, отдышаться. Высокая трава и цветы лишь слегка украшали улицы, столбы из корней, вырвавшихся из земли, держали наверху кристаллы пурпурного цвета, под ними цветение жизни было благодатней. Высокие дома из камня сдавливали окружение. Клацирии жившей до этого момента в просторном поле стало не уютно, небольшой страх закрадывался в душу. Её голова постоянно оглядывала окружение, пыталась заглянуть в высокие окна, в которых горел свет, желая лишь побыстрее добраться до нужного места. Торговцы за небольшими прилавками под навесами предлагали свои безделушки Клацирии в ответ получая лишь молчаливый отказ. Кони остановились: – Наконец-то! Быстрее бы уже зайти внутрь! – Такая паника для Клацирии нова. Никогда простое окружение её так не пугало. – Заходи, здесь пробудем не больше половины дня. – Пелагор указывал пальцем на большой белокаменный дом, который имел два этажа. Быстрее забежав внутрь, стало чуть спокойней, но тревога не отступала. Красный мягкий ковёр под ногами был мягким, отвлекал на себя всё внимание. Мраморные столбы декорировали первый этаж, на них было вырезано что-то наподобие волн и кораблей, плывущих по ним. Белые стены увешаны самыми разными картинами! Начиная от надоедливых портретов незнакомых для Клацирии людей и заканчивая пейзажами лесов, водопадов и гор золота. Красные полотна ткани свисали с потолка до самого пола, украшенные позолоченными узорами в виде лепестков обрамляющие череп, проткнутый кинжалом, герб семьи Пелагора. – Ого, вот это дом! Откуда он у тебя? – В глазах Клацирии он не выглядел богатым чтобы иметь такое жилище. – Всё это – наследство, которое я получил! Я же говорил про прадеда? Так вот, это всё ещё от него. Спасибо за это ему! – Пелагор говорил наигранно. Подшучивая над почившим родственником. Братья возились с конями на улице, а после принялись затаскивать вещи. К Клацирии переступая через мешки с тканью подошла молодая девушка в черном платье с кружевными воротником, лежащем у неё на плечах, и приступила снимать мерки лентами из пергамента, делая засечки. – Эй! Вы что делаете?! – Клацирия сопротивлялась, когда её руки выпрямили в бок. – Тебе нужно пошить платье чтобы ты сияла у всех на глазах! Это придаст тебе вид настоящего приза, а Шелка, моя швея, сделает его для тебя. Ей нужно снять мерки с твоего тела и… Не пытайся с ней как-то спорить она немая так что просто дай ей сделать работу, хорошо? – После сказанного Пелагор поднялся наверх, показывая пальцем Клацирии, чтобы та не брыкалась. Шелка была красива. Глаза как васильки, небесно-голубые, лицо подтянутое, даже тощее. Кости виднелись из-под кожи, под глазами потемнения из-за недосыпа. Худые, длинные руки и такие же ноги, сколько же она ест, что так выглядит? Чем дольше на неё смотрела Клацирия, тем больше к ней появлялось жалости. Последняя лента пергамента была подписана, а мерки сняты. – Слушай, может ты есть хочешь? Я могу попробовать принести. – Шепотом сказала Клацирия. На это швея помотала головой в ответ, черные волосы попали на её лицо из-за этого. Пока она уходила в другую комнату, то убирала прилипшие волосы. Теперь она была отдана себе, конечно свободой это не назвать, но это только на время. В голове снова продумывался план побега, желание стать вещью, всего лишь призом для кого-то было невыносимым для неё. Для начала она хотела узнать, когда и где будет проходить турнир, у кого спросить вопрос не возникал, ведь есть братья, которые ей могут помочь! Подойдя к окну, она посмотрела в сторону конюшни, но их там не было. Мечась от одного окна к другому, просматривая всё, нигде их не находя Клацирия услышала детский смех. Комната, куда зашла Шелка! Под дверью еле заметно виднелся свет свечи. Будто обугленная дверь легко открылась от легкого нажатия на неё. Тёмная комната без окон, только свеча и придавала свет этому месту. Шелка сидела на табуретке из её спины выросли паучьи лапы, дотягивающиеся до ладони вытянутой руки их хозяйки, абсолютно черные в хитиновой защите они работали с нитками, вышивая узоры, словно плетут паутину, а перед ней как ни в чём не бывало сидят два брата что-то рассказывая швее. Ужас поразил Клацирию, раньше она такого не видела. Сердце забилось быстрее, прижимаясь к стенке ища за что ухватиться для защиты она привлекла внимание. Все трое уставились на бледную, облитую потом Клацирию. – Клацирия, ведь так тебя зовут? – Обратился к ней Борлен. – Ты чего? Не уж то испугалась? – А-а как? Вы же их видите?! – Указывая пальцем на паучьи лапы шептала Клацирия. – Да, конечно. Это нормально… – Нормально?! – Перебив Борлена, закричала Клацирия. Борлен тихонько подошёл к ней и взял за холодную руку, остерегаясь удара от неё, начал понемногу успокаивать, поглаживая ладонь. Побег – Она тебя не обидит! Мы же сидим здесь и ничего. – Борлен всё успокаивал Клацирию, пытаясь убедить, что Шелка не навредит ей. – Можешь даже потрогать их! Шелка застыла, лишь бы не пугать девочку. Скромная улыбка на лице швеи выражала мирные намерения, немного, но помогало. Через страх, неуверенными шагами и подтягиваниями заруку Борленом Клацирия приближалась к ней. Свеча откидывала устрашающую тень паучьих лап на стены маленькой комнатки, если бы Клацирия обратила на дергающиеся тени внимание, то новую волну паники не миновать, но всё обошлось. Дрожащие ладони прислонились к холодной хитиновой броне, еле заметные шипы создавали неприятные ощущения, но не проникали под кожу. – Как? Как ты их получила? – Страх Клацирии перерос в интерес, но голос по-прежнему выдавал напряженность. – Видишь знак у неё на левой руке? Когда мы спрашивали об этом, Шелка показывала на него пальцем. – Борлен теперь держал швею за руку, показывая, даже тыча чужой кистью руки в лицо Клацирии. – Если бы она могла нам что-то сказать. – Вмешался Лукко. – А у Пелагора почему не спрашивали? – Клацирия рассматривала эту метку. Черный паук с длинными лапами, свисающими вниз, а на брюхе раскрытый глаз. – Спрашивали! – Воскликнул Лукко. – Говорил, что не знает. Врун! – Наверное, он не говорил, потому что не хотел с нами возиться. – Продолжил Борлен. – А когда мы ему надоели, то отправил нас читать, чтобы сами всё нашли. – И? – Мы не умеем читать! А учить нас никто не станет, хотя мы просили! – Лукко злился всё больше это слышалось в его голосе. – Мог хотя бы Борлена научить! – Может он сам читать не умеет? – Издевательски пошутил младший брат. Звонкий детский смех пронзал гробовую тишину, царящую в тусклом свете. Сразу его начала поддерживать Шелка, постукивая лапами с нитями, пронизывающие полотна заготовленной ткани. – Может я спрошу у него? – Спросила Клацирия. – Тебе он так же скажет. – Бросив желание узнать, сказал Лукко – А если не скажет! Я попробую и скажу вам, если узнаю. Тихо прикрыв за собой дверь, Клацирия направилась наверх по лестнице. Снова чужие портреты пялились на неё вызывая дискомфорт, но, на радость, они закончились, как только была преодолена лестница. Небольшой зал, два окна полуприкрыты синими толстыми шторами и две противоположных двери. Справа было тихо, если там кто и был, то он либо мертвец, либо спал, а слева доносился голос Пелагора. Увлекательная беседа с трудом слышалась через дверь, ни единого слова не удалось разобрать. Дверь не заперта, поворот ручки отворил её. Пелагор в черных шоссах белой рубахе и бежевом дублете без рукавов стоял перед зеркалом, разговаривая с отражением, примеряя чёрный шаперон обвязывая его часть вокруг шеи. Внутри комнаты стояла дорогая кровать с бортами и навесом из голубой ткани. Золотые гербы его семьи украшали плотный навес. Возле кровати стоял сундук, из которого торчал кусок черного рукава, и стойка для доспехов, пустующая и покрытая пылью. – Столько лет… – С тяжелым вздохом начал Пелагор, обращаясь к зеркалу, не замечая выглядывающую Клацирию. – У меня наконец-то появился шанс получить её! На его лице растянулась искренняя улыбка, погрузившись в свои мечты, где они вместе, Пелагор начал подтанцовывать, легкими движения ног образовывал круг, держа за руки фантомную любовь. Про себя напевая песню своего триумфа или тихого вечера в её объятиях, обретая счастье он совсем потерял реальность. – Совсем скоро! Я прошу тебя судьба, принеся меня к ней! – Извините! – Робко, не желая выдергивать его из выдуманного мирка, сказала Клацирия. – Что ты здесь забыла?!! – Его лицо покраснело, а уверенные движения превратились в паникующую стойку. – Я хотела спросить про Шелку… – А что с ней? Не изготавливает тебе платье? – Пелагор вновь приобрёл уверенность, но зеркало всё же отодвинул за штору. – Нет-нет! Я про её… ну лапы из спины. – Клацирия пыталась показать их руками, занеся за спину.