В феврале ему даже удалось отвлечься, на одном из рок-концертов он встретил харизматичную гитаристку Соню. Она была сделана из его теста. Опытная, немного потрепанная жизнью, но прямая и непосредственная. Она носила джинсы и кожаные куртки, вела себя немного по-мужски, но с ее фигурой это было простительно. Долгих отношений не искала, воспитывала, сына лет десяти, но познакомиться с ребенком не предлагала. Они спонтанно встречались по вечерам, - в клубах, в кафе, в центре города, часами разговаривали и гуляли. Соня играла на ритм-гитаре в группе «Кассиопея» и периодически подпевала вокалисту. Голос у нее был низкий, твердый, как у знающей себе цену женщины. У нее были миндалевидные глаза необычного орехового оттенка, прямые каштановые волосы с небрежной челкой: казалось, она сама себе ее отстригла. Но в этом было что-то неформальное и притягательное. Она была во всем угловатая: острые скулы, резкие движения, широкая походка. Но главное – она умела слушать. В ней не было излишнего женского любопытства или болтливости, и Сашу это устраивало. К концу февраля мир рока зашевелился. Прослушивание на летний фестиваль планировалось только в апреле, но на «Легенду» сотнями приходили новые и новые треки для предварительного отбора. И Саша, и человек десять, чьему вкусу он мог доверять, слушали бесконечные потоки музыки, превращая мозг в кашу. Они позиционировали себя как честное радио, поэтому добросовестно рассматривали каждую заявку. Но чем думали некоторые люди, отсылая свою музыку, оставалось загадкой. Как представляли свое выступление на всероссийском фестивале подростки, которые коряво играли на расстроенных инструментах и фальшиво горланили что-то неудобоваримое? Искренне ли испытывали надежду коллективы, приславшие шумную запись с телефона? Конечно, талант мог скрываться где угодно, и Саша допускал, что бесконечно даровитые ребята могут прозябать в безденежье. Ведь выбрались же как-то наверх столпы русского рока, не имея стартового капитала. Но пока лишь редкие группы демонстрировали адекватную самооценку. - Зачем они этим занимаются? – устало спросил Макс Штайн в один из тех вечеров, когда они сидели в кабинете Самсонова с пол-литровыми кружками кофе и разгребали демо-записи. На улице мело почти горизонтально, дороги обледенели, и прогулку с Соней пришлось отменить. - Люди верят в мечту, - Саша пожал плечами. Это было большой натяжкой, и оба это понимали. Но генпродюсеру «Легенды» полагалось поддерживать имидж друга молодежи. - Сегодня совсем шлак, - Макс распластался в кресле и потер пальцами лоб. – У тебя нет чего покрепче? Вообще Самсонов старался держать дистанцию с подчиненными, несмотря на неформальную обстановку и свободную музыку, которой все они занимались. Но Макс был здесь долгожителем, и их с Сашей связывали давние приятельские отношения. - Не-а. По нулям. Все, что надарили на Новый год, увез домой, половину выпил. - Нет бы поделиться с пролетариатом! - Еще чего, потом без допинга вас вообще в эфир не выгонишь. - Ладно. Давай дальше. - Я больше не могу. У меня сейчас одно желание – всех завернуть на фиг. Лучше уж тогда завтра. - Я думал, ты никогда этого скажешь! Шеф-трудоголик – горе в коллективе. - Прекрати, я добр и либерален. - Вот уж ничего подобного! - У тебя совести нет? - А ты не уволишь меня за критику начальства? - Рискни. - Ты и так всегда был любитель до ночи вкалывать, а после Нового года просто вцепился в «Легенду» железной хваткой. Поберегся бы ты, Самсонов. Отдыхать тоже надо. Слушай, скоро День святого Патрика. В «Бомбоубежище» будет убойный вечер. Зеленое пиво, фолк-рок банды. Пошли с нами, дружно упьемся. - Я подумаю. Ладно, пора мне собираться. - А сегодня не хочешь с нами в спортбар? - Не, пойду я домой. Слушай, Макс, - Саша окликнул его, когда тот уже был в дверях. - А ты не видел в заявках «Игуану»? Ему вдруг вспомнилось, как Варя радела за эту группу. - Они вообще под вопросом. Мы тут пили на той неделе с Олегом... - У тебя бывают в жизни безалкогольные дни? - Благодаря тебе, постоянно. Так тебе интересно или нет? - Ну? - В общем, Олег говорит, они давно не были в студии. У них вокалист ушел. - Жалко. Потенциал был. - Да нет, они, вроде, еще не окончательно разошлись. Они ж неплохо так подрабатывали, играли по клубам. Олег говорит, они устроили свой отбор. Везде объявы раскидали - у него на сайте, в студии, на форумах музыкальных. Будут проводить собственное прослушивание вокалистов. Не знаю уж, сколько соберут, но мысль хорошая, старый мне не нравился. Наверное, по старой дружбе вместе лабали, а потом разошлись. Зато теперь найдут по профессиональным соображением. И так будет лучше, тот их тянул вниз. И бухал, говорят, зверски, Олег на него жаловался. - Интересно. Успеют - посмотрим. Я бы их взял на фестиваль. - Хорошие ребята, и материал добротный. Ну, я пошел? - Давай, до завтра. - Ой, тут тебя дожидаются. - А времени-то уже восемь! Ладно, я разберусь. Запускай. Штайн вышел, и в дверном проеме появилась набившая оскомину рыжая шевелюра. - Проходите, Галина. Но у меня мало времени, - Самсонов даже не пытался скрыть неприязнь. - Здравствуйте, Александр, - Воропаева вальяжно уселась в кресло напротив. - Учтите, что теперь, когда Вы не имеете отношения к Варе, у меня нет особых причин Вас слушать. - Как грубо. А между тем, к Варе все это имеет прямое отношение. - Что Вы о ней знаете? - Саша подался вперед. - Где она? - Успокойтесь. Кажется, я попала в точку. Я не в курсе, где она сейчас, но знаю, где была в конце декабря, когда ее усердно разыскивал Ильдар Шамилевич. - У Вас есть хоть какие-то моральные принципы?! Вы отдали дочь этому извращенцу и смеете теперь так спокойно об этом говорить? - Какие Вы, молодежь, неблагодарные и недальновидные, - усмехнулась Галина. - Вы вот, Александр, давно вышли из пубертата, а все туда же. Я оказала Варе услугу. Нашла ей потенциального мужа, о котором каждая может мечтать. Безграничные возможности. У нее не хватило ума это понять. Наверное, разыграла перед Вами жертву. Бедняжка! Замуж за олигарха - это ж надо, какая трагедия! - Я смотрю на Вас и думаю: хоть где-то глубоко внутри там теплится что-то человеческое? - Думайте, что хотите, Самсонов. Я вырастила чужого ребенка, и уже за это достойна уважения. Я помню, как пришла тогда в детский дом на концерт. И Варя пела про снежинок. У нее был звонкий голосок, хороший слух, и я подумала: да, эта девочка мне подойдет. Хотя бы талантом она похожа на меня. И все же дурная наследственность поперла буйным цветом. Вот, что я получила за свои старания: черную неблагодарность! Девчонка просто сбежала. Хорошо, что теперь это не моя проблема. Пусть делает, что хочет, сколько я могу ее нянчить! - Варя ничем на Вас не похожа. И уж тем более талантом. У Вас его просто нет. Вкуса, таланта, голоса, морали... Пустой звук, не правда ли? - Саша был рад, что между ними стол. - Зря Вы так, - ее ноздри раздулись, а глаза угрожающе сузились. - Не получилось по-хорошему. - А, это было хорошее начало? - Именно. Значит, так. Я эту девицу знаю, и готова была поспорить, что она сбежала к тебе. Будь Ильдар полюбезнее, я бы вернула ему Варьку на блюдечке. Но раз он такой умный, отделаться от меня решил, пусть ищет сам. - Вы даже ему не понравились? Этому воротиле? - Саша хохотнул: впервые он почувствовал к Газиеву некоторое подобие симпатии. - Есть над чем задуматься. - Слушай, ты, юморист хренов, - она встала и нависла над столом, злобно отчеканивая каждое слово. - Я говорила с твоей соседкой. И у меня есть доказательства, что Варя жила у тебя. - И что? - А ты подумай, что скажет об этом Газиев. - Собралась идти ябедничать? - Нет, какая мне от этого выгода. Мне от тебя другое надо. - А вот тут извиняй. Я предпочитаю помоложе. - Ублюдок! - выплюнула она и занесла руку для пощечины, но он перехватил ее запястье. - Только попробуй, - тихо сказал он. - Я не бью женщин, но о такую змею, как ты, не погнушаюсь испачкаться. - Ты запустишь на радио мой новый проект, тебе ясно? - Еще не усвоила, что мы не берем в эфир дерьмо? - А Варя, значит, резко перестала быть дерьмом, как только прыгнула к тебе в койку? Саша встал, и она испуганно отшатнулась. - Давай-давай, ударь меня, - расхрабрилась она, когда поняла, что он не собирается ее бить. - Это ничего не изменит. Все вы, мужики, одинаковые. Сразу забываете обо всем, когда залезаете под юбку. А теперь слушай внимательно. Я взяла в раскрутку нового исполнителя. И ты, слышишь, именно ты пустишь его в свой эфир. Именно ты запачкаешь свою драгоценную ротацию попсой, и сделаешь это с удовольствием, потому что иначе я лично передам Газиеву все доказательства. Он уничтожит и тебя, и твое радио, и Варю. Думаешь, он все еще хочет сделать ее своей женщиной? Тогда бы ей повезло. Но все сроки терпения вышли. Он подыскал новую овечку, а Варя ему нужна для наказания. Знаешь, как это работает? Только позволь кому-то вытереть о себя ноги, и разом потеряешь уважение равных. А Газиев свое положение ценит. И уж поверь мне, с фантазией у него все в порядке. У тебя даже воображения не хватит, чтобы представить себе, что с ней будет. Ты понял меня? Вот флешка, - она бросила на стол маленький золотистый предмет. - Там все данные. У тебя есть время до завтрашнего вечера. Включи обратный отсчет. Она перекинула сумочку через плечо и выскочила из кабинета, хлопнув дверью. Это была война, и больше он не собирался стоять в тени. Но для этого ему нужен был соратник. И он знал, где искать. Его двоюродная сестра Ольга была экспертом-криминалистом в прокуратуре. Они общались редко, только на крупных семейных сборищах вроде свадеб и юбилеев. Она была довольно жесткой и прямолинейной, поэтому особого удовольствия редкие родственные встречи ему не приносили, но пару раз он доставал ей билеты на нужные концерты, проводил за кулисы и потому надеялся, что она не откажется помочь. - А, Сань, какие твои дела? - сразу ответила она. Вечно занятая и привыкшая иметь дело с суровыми представителями человечества, Ольга опускала банальные формальности вроде приветствий.