- Без тебя я бы никогда не стал заводить детей. У меня есть свои проблемы, и однажды я тебе про них расскажу. Но не сейчас. Главное, что ты снова со мной. Больше я никуда тебя не отпущу, и мне все равно, что там у тебя с кем было без меня... - Это что еще значит? - она сдвинула брови. - Ну, барабанщик, который просил тебя одеться. Она наморщила лоб и задумалась. - Только не говори, что уже забыла. В твой день рождения, - напомнил он. - Ах, это... Какая ерунда! Я просто собиралась на концерт. - И?.. - И все. У нас ничего не было, - она широко улыбнулась. - За кого ты меня принимаешь, Отелло? - Я бы сейчас тебя страстно поцеловал, но наши синяки этого не выдержат. Поэтому просто представляй себе этот поцелуй, когда пойдешь в кровать. Я уже представил, - он легонько прижал ее к себе. - О, ты, кажется, представил не только поцелуи, - она потерлась о него. - Прекращай издеваться. Я об этом с Нового года думаю. Мне многого не надо. Пойду-ка лучше на диван. И как ты вообще можешь так спокойно говорить о сексе после того, что сделал Газиев? - Тебя ведь он тоже избил. - Тоже?! Меня-то он не насиловал. - Фу, Саша! Меня тем более! Разве ты не смотрел запись? - Не до конца. Но Газиев говорил, что... - И ты ему веришь? - она отошла от него и села на кровать. - Он просто хотел тебя позлить. Газиев всего лишь хлестал меня ремнем. - Всего лишь?! - он потряс руками в воздухе, как заправский итальянец. - Варя, ты точно та, за кого себя выдаешь? Не какая-нибудь шпионка? Ты точно не служила в армии? Всего лишь хлестал ремнем?! Ты меня с ума сведешь. Покажи, что он с тобой сделал. - Ни за что, - она упрямо вцепилась в верхнюю пуговицу пижамы. - Ты психанешь. Он сдался. Они совсем разберутся позже, главное, она дома. И все же, когда Варя, наконец, расслабилась и уснула, он потихоньку вытащил из ее сумки паспорт и надежно спрятал. Кто разберет, что у нее в голове. Он беспокоился напрасно. Утром она была по-прежнему с ним. Теплая, ласковая, трогательная. Они решили отложить поездку в Питер, чтобы не пугать детей побитыми рожами. Несколько дней в благостной домашней тишине. Только она и он. Телефон зазвонил, когда в квартире уже витал дразнящий запах свежего колумбийского кофе, а на плите поспевала фриттата с острыми копчеными колбасками. На экране высветилась круглое, лишенное растительности лицо Левинского, одного из директоров медиахолдинга. - Слушаю, Марк Ефимыч, - Саша нажал громкую связь мизинцем, чтобы не запачкать гаджет. Бизнесмен долго мялся и юлил, прежде чем признаться, что они лишают Самсонова поста. - У нас только что было экстренное совещание, - извиняющимся тоном заметил Левинский. - Без меня? - резко спросил Саша. - Такие условия. Слушай, мы сами не рады, но нас поставили в такое положение... Конечно, никто не отбирает у тебя акции. Если захочешь, мы можем выкупить твою долю. На твое усмотрение. И эфиры можешь вести, как прежде. - Я должен подумать. Кого назначат вместо меня? - Мы пока не решили. - Тогда ставьте Макса Штайна. - Конечно-конечно, мы доверяем тебе в этом вопросе, - торопливо заверил Левинский. - Я надеюсь, между нами не останется недопонимания... - Все предельно ясно, Марк Ефимыч. Извините, мне пора. Он ткнул пальцем в красный кружок и облокотился на столешницу. Так вот, что приберег для него Газиев. - Саша, мне так жаль... - Варя подошла сзади и робко погладила его по спине. - Мне тоже, Варя. Мне тоже. Глава 21 Мелодичное пиликанье доносилось откуда-то издалека, сквозь вату блаженного утреннего сна. Не разлепляя век, Варя на ощупь обшарила прикроватную тумбочку, пока пальцы не наткнулись на гладкий металл телефона. Выключила мучителя. И снова стала проваливаться в тягучую мягкую дремоту… Черт, фестиваль! За шкирку вытащила себя в реальность и подскочила. Глянула на экран – слава Богу! Забытье длилось всего три минуты. Собираться, срочно собираться. Окна ее новой комнаты выходили аккурат на запад, и всю вторую половину дня ядовитое июльское солнце превращало ее в жаровню. Варя еще не успела поставить кондиционер или повесить шторы, поэтому полночи задыхалась в не успевшей остыть бетонной клетке. Рабочие закончили неделю назад, переезд был в самом разгаре. Кровать, пара тумбочек, светлые голые стены, - вот все, что составляло спальню. И коробки, коробки, коробки… Ноги плохо слушались после сна, и Варя, осторожно балансируя между картонными башнями, прошлепала босиком в ванную. А, черт, направо же! Никак не могла привыкнуть к новому месту. Прохладные струйки согнали остатки ночной духоты, и она яростно растерлась полотенцем. Ее белое гладкое тело ничем не напоминало о зверских побоях трехмесячной давности. Лишь приглядевшись можно было заметить ниточку шрама у пупка, след от пряжки. Медвежий оскал из хны давно смылся, поверх темной краски на волосы лег привычный пшенично-русый оттенок. Варя натянула светлые джинсы и черную футболку с открытым плечом, словно кто-то ее пытался сорвать, да так и оставил. День обещал быть жарким, но кто ж выходит на сцену в тонком сарафане? На цыпочках она подошла к детской. Ее хотя бы успели обставить. Заглянула в щель: Ваня раскинулся морской звездой, медвежонок валяется на полу. В пушистых кудряшках играют утренние лучи – их комната на восток. От ярких желтых занавесок вся комната в теплом свете. Вчерашний замок из кубиков, на письменном столе для будущей первоклашки – раскрытая книжка, Ванины каляки на доске. Катя, как всегда, накрылась одеялом, одна тоненькая косика торчит на подушке. Такая трогательная родная косичка. Как будто кто-то включил паузу на пульте жизни, вот-вот еще несколько минут тишины, а потом раз – и снова закипит детская суматоха. Переступая игрушки и закусив губу от впившейся в пятки детали конструктора, Варя тихонько прокралась к разложенному креслу. Третья комната была совсем не готова, и Елену Эдуардовну пришлось класть сюда. - Мне уже пора, - прошептала Варя над самым ухом женщины. - А? – она вздрогнула и заморгала. – Да-да, Варюш, иди, я посмотрю за ними. - Я постараюсь быстро обернуться. - Не торопись, мы справимся. Варя благодарно сжала ее руку. - Суп в холодильнике, на ужин – куриные котлетки. И ради Бога, не возитесь с выпечкой! - Перестань, для чего еще нужны бабушки. Варя улыбнулась. От Елены Эдуардовны еще никто не уходил голодным. Девушка выглянула в окно – новенький зеленый минивэн ждал у подъезда. Их продюсер, Рыбаков, который взялся за «Игуану» в середине мая, настоял, чтобы на важные мероприятия музыканты ездили вместе. И пунктуальней, и аппаратура в целости. Даже сделали сбоку аэрографию с символикой группы. Настоящий рок-мобиль. Варя была последней точкой в маршруте, от нее собирались стартануть напрямик в Тверскую область, на главное событие лета. Фестиваль «Легенда Рока». И они станут его частью. Хендрикс увидел, как Варя обувается, встрепенулся, завертел задом у крючка с поводком. - Прости, дружочек, я опаздываю. С бабушкой пойдете, - она потрепала бархатное ухо. Потом перебросила через плечо рюкзак и, нетерпеливо подпрыгивая, кинулась вниз по ступенькам. Утро было еще свежим и бодрящим, газон поблескивал росой, и ни облачка не виднелось на высоком лазурном небе, словно кем-то намытым до блеска. - Ну, наконец-то, - Слава разминал ноги у машины, пуская трепещущие струйки дыма. - Я вовремя, - она зажмурилась от яркого солнца. - Мы собрались пораньше. Все равно никакого сна. Все взяла? – он щелкнул указательным пальцем и метко отправил бычок в траву. - Как тебе не стыдно! Мне еще тут жить. Так долго выбирала район… - Не нуди, мамаша, - он стащил с нее рюкзак. - Точно все проверила? - Паспорт найти не могу. - Да и фиг с ним. Пустят, не парься. Мы теперь на всех афишах, только по дороге сюда две штуки насчитал. - Слава, не звезди, - она игриво пихнула его кулаком в плечо и залезла в салон, прежде чем он успел дать сдачи. - Все на месте? - обернулся с водительского места Димыч, когда Слава задвинул заднюю дверь. - А то ведь сложно просто посмотреть, - недовольно буркнул Костик. - Сидит, понтуется. - Тебя опять не пустили за руль? - Варя сочувствующе положила голову ему на плечо. - Не дуйся, меня тоже не пускают.