Часть первая: Тарагоф Рождение. В идеале оно должно нести радость, искреннее счастье существования и бытия. Однако в моём случае всё получилось иначе. Мой приход почти никому не принёс радости, ибо был заказан самой Тьмой. Первые секунды жизни я был преисполнен чувством блаженства, потому что рядом находилась мама, самое дорогое существо на свете. Я чувствовал её любовь, чувствовал тепло её тела. Но эти мгновения оказались недолгими. В следующие секунды я лишился этой любви, утратил шанс стать желанным хотя бы для одного существа в огромном мире. Безжалостная судьба, а, может быть, рок, бросила меня в пучину страданий, дабы сотворить пособника для Тьмы. Того, перед кем в своё время содрогнутся даже Покинутые - высокомерные убийцы из Ордена Кион-Тократ. Губитель. Увы, я нёс в себе частицу разрушения с самого начала. И мама была всего лишь первой в длинной череде убийств, что ждали меня в будущем. Артур Смилодон Глава 1 Рождение «Они происходят из рода людей, но отличаются от них своими странными возможностями. В действительности, Токра гораздо больше, чем люди, а именно - разновидность вампиров, поставленная самой природой над остальными кровососами. Рождаются с особой отметиной на груди, по которой определяют их истинную сущность. Причём, родители таких необычных детей - вполне нормальные люди, без признаков порчи и тёмного тлена» Аланиус Бельский, «Мифы о чудовищах», том первый Безлунная ночь нависала над Тарагофом, затмевая трепещущей тьмой уличные светильники и разноцветные фонари. В атмосфере ощущалось электрическое напряжение, от которого у людей вставали и светились волосы, а по шерсти бездомных собак пробегали едва заметные искорки. Всё свидетельствовало о приближающейся грозе, равной которой не было уже много лет. Посреди города возвышался непоколебимой громадой огромный каменный холм. Он казался пристанищем ведьм и колдунов, нежити и монстров, но на самом деле являл собой всего лишь человеческое жилище. На плоской вершине холма стоял мрачный замок, принадлежавший властителю этих мест - графу Ксенофу Арханскому. Древние башни и купола уже многие столетия вздымались в небесную высь, потрясая воображение окрестного люда. Ограда из кирпича и камня надёжно скрывала за собой недра замка, возбуждая в душах простых людей ужас и любопытство: те самые чувства, что обычно следуют рука об руку. Арханский Правящий Дом был одним из самых влиятельных родовых Домов в Аркании - огромной империи, расположенной на севере континента Варум. Почти десять тысяч лет прошло с тех пор, как предки Ксенофа покинули болота древней Этании и основали своё королевство на берегу Илмеза, уничтожив предварительно несколько рыбацких поселений. Они называли себя архами или арханийцами, и потому свои новые владения назвали также - Арханийским королевством. Однако с тех пор границы его значительно расширились. В королевстве появились новые племена, в основном переселенцы с юга. Так сложилось новоиспеченное государство, и в нём уже правили десятки родов, которые, в связи с последними веяниями политической моды, именовали себя Правящими Домами. Прошло несколько тысячелетий - и третья буква в названии державы незаметно превратилась в «к», а само королевство стало империей. На нынешней карте мира Арканская империя давно уже стала играть ведущую роль. Арханийцы же по-прежнему оставались наиболее сильным Домом империи, в котором бескомпромиссно правил верховный глава Тизарий Бешеный. При одном упоминании этого имени дрожали не только подневольные крестьяне, но и свободные ремесленники. Тизарий прославился своей любовью к насилию и беспримерной жестокостью, которую он часто проявлял в годы бурной молодости. Ксеноф - нынешний граф Криниспана - приходился внуком Тизарию, который в своём седом возрасте по-прежнему оставался непреклонным, как и сорок лет назад. Каждый, кто знал Ксенофа лично, мог подтвердить, что он - внук своего деда, почти точная его копия. Те же самые внезапные вспышки ярости, такие же суровые методы правления. Заметив однажды, что внук так сильно походит на него самого, Тизарий лично преподнес Ксенофу графскую корону Криниспана, столицей которого являлся Тарагоф. Это казалось тем более удивительным, что Ксеноф был всего лишь пятым наследным принцем, и не мог претендовать на наследство своего отца - правителя графства Паршидан. В результате благосклонности верховного главы Дома, Ксеноф стал титулованным графом раньше своего старшего брата, который и поныне числился у отца военным тысячником. Подобный жест свидетельствовал о доверии главы Дома, и Ксеноф собирался его оправдать во что бы то ни стало. Вот уже пять лет он занимал трон Криниспана и за это время повысил налоги для жителей графства более чем в три раза, превысив многократно минимальный налог, установленный Гайлордом Сильным - императором Аркании. Тизарию пришлись по душе успехи внука, и он снова поощрил его - даровал Ксенофу майорат - государственный документ, дающий владельцу право передавать графскую корону по наследству. А наследник должен был появиться в эту самую ночь - ночь Рождения, Смерти и грядущей Славы... *** Эйвил Крезентальская, молодая супруга Ксенофа, возлежала на пуховых перинах, судорожно хватая ртом воздух. Она с трудом сдерживала мучительные спазмы, волнами накатывающие на живот. Возле графини хлопотали фрейлины и старуха-акушерка, поправляли подушки и протирали горячий лоб роженицы мокрой тряпкой. Все ждали прихода младенца, которому предстояло в будущем править богатыми землями Криниспана. - Госпожа, - ласково прошептала главная фрейлина, - потерпите ещё немного. Вы сможете, я знаю... - Мила, - простонала бедняжка, закусывая до крови нижнюю губу, - эта боль... Я не могу больше её выносить... Я умру... - Что вы говорите! - испуганно воскликнула девушка и прижалась лицом к груди графини. - Не думайте так. Это неправда, вы справитесь. Эйвил не ответила. Новый приступ боли исторг из неё протяжный стон. - Кажется, все скоро закончится, - спокойно произнесла повитуха, держа в руках белое полотенце. - Соберитесь, миледи, осталось совсем немного. А ты, Мила, отойди от графини, ты же её задушишь. Иди, сообщи Его Светлости, что его первенец вот-вот появится на белый свет. В этот момент особенно сильно ударила молния, и небо за окном озарилось ослепительно яркой вспышкой. Повитуха перекрестилась и громко пробормотала: - Что делается! Ямат нас упаси от козней Зловещей Пятёрки. А ты чего стоишь, Мила? Я же отправила тебя к Его Светлости? Не теряй времени. Фрейлина безропотно подчинилась. Она не могла больше смотреть на мучения своей любимой госпожи, каждый стон которой был тяжёл словно наковальня в мастерской кузнеца. Девушка вышла из комнаты и на мгновение ослепла от яркого света. В отличие от покоев графини, освещаемых лишь тремя свечами, в коридоре вдоль стен горели десятки светильников. Когда зрение вернулось к ней, Мила поспешила дальше и вошла в огромную залу, в центре которой по узорчатому ковру нервно расхаживал Ксеноф. - Ну что! - возбуждённо закричал граф, увидев фрейлину. - Отвечай, Мила, - тут же воскликнул высокий старик, сидевший в удобном кожаном кресле. Это был Фольтест, личный телохранитель и одновременно советник графа. Несмотря на преклонный возраст, он был крепок внешне, а в глазах светился недюжинный ум. - Милорд... - девушка почувствовала, как душа уходит в пятки. Она всегда боялась графа, не понаслышке зная о его жестоком характере. Ксеноф был невысок ростом, но обладал на удивление могучими плечами и торсом. На массивной шее сидела большая голова с покатым лбом и гордым орлиным носом. Буйная шевелюра чёрного цвета и презрительная ухмылка довершали образ владыки Криниспана. - Я слушаю, - ободряюще улыбнулся граф, и девушка немного успокоилась. - Милорд, Джиневра говорит, что страдания моей госпожи скоро закончатся. С минуты на минуту она должна разрешиться от бремени. Будьте готовы к тому, что скоро возьмёте сына или дочь на руки. - О, дай Ситас, чтобы это был сын, - нетерпеливо воскликнул Ксеноф. - Не называйте это имя, милорд. Особенно сейчас, - не сдержалась фрейлина. - Оно может принести Зло вашему дому. - Что ты себе позволяешь, девчонка! - возмутился Фольтест, - Как ты смеешь в таком тоне разговаривать с господином. - Оставь её, Фольт, - жестом остановил излияния советника Ксеноф. - Она права. Можешь идти назад, Мила. И позови меня сразу же, как только Это произойдёт. Девушка испуганно кивнула и быстро покинула зал. Она была зла на себя за то, что дала волю несдержанному языку. - Господин, - заметил Фольтест, - вы слишком многое позволяете этой фрейлине. Скоро вам начнут перечить даже слуги. - Не преувеличивай, - отмахнулся граф. - Продолжай лучше думать над именем. - Мой лорд, я уже не в состоянии ничего придумать. И чем вам не нравятся «Валентин» или «Габриэль»? Эти имена, безусловно, будут свидетельствовать о благородном происхождении вашего сына. Более того, они приятны на слух, в отличие от популярных нынче «Вальхризов» и «Пердамотов». И почему Иранский и Бремарский Дома так любят эти имена, не могу понять. А здесь только послушайте как звучит - Габриэль Арханский, первый принц Криниспана, 7-ой крон-принц Арханского Правящего Дома, ну разве не замечательно? - Нет, Фольтест, это никуда не годится. - Но почему? - Слишком слащаво. А мой отпрыск будет могучим воином, помимо того, что станет наследником моего титула, чтобы с честью нести славу Арханского Дома. - А если родится девочка? Ксеноф помрачнел. - Такое тоже вполне вероятно, - кивнул он. - В этом случае Эйвил сама выберет имя. Но у меня есть предчувствие, что это всё-таки будет сын. Ты не отвлекайся, Фольтест. Я жду твоих предложений. - Хорошо, господин, - покорно согласился советник и глубоко задумался, перебирая в уме десятки имён, годных для отпрысков благородных семейств и родов. - Придумал, - вдруг вскинулся он, - придумал, милорд. - Не тяни, - поторопил старика граф. - Деймос, что значит «Властелин» на сируанском наречии. Точное написание «Deinmou»,- на одном дыхании выпалил Фольтест. - Деймос? - задумчиво склонил голову граф. - Может быть. В этот момент в комнату вошёл высокий человек в облачении гвардейца, подтянутый и готовый услужить своему хозяину. - Господин, меня прислал сквайр Трюш. Он велел сообщить Вашей Светлости, что у ворот замка стоят трое посетителей. Они требуют немедленной встречи с вами. Стражи попытались прогнать их, но ничего не вышло. - Что значит, не вышло? - не понял Ксеноф. Гвардеец на секунду замялся, а затем по-военному чётко отрапортовал: - Незнакомцы обезоружили стражу голыми руками. - Вот как? - удивился граф. - А как они выглядят, эти наглые гости? - Высокого роста, в чёрных плащах с капюшонами. Вооружены мечами незнакомой мне мануфактуры и марки, но ещё не применяли их в бою. В общем, вид у них довольно внушительный и, я бы даже сказал, серьёзный. - Хорошо, - кивнул Ксеноф, - пусть их проводят ко мне. - Но, господин, - вмешался Фольтест, - это неблагоразумно. Они могут оказаться убийцами, которых подослали враги Арханского Дома. - Ты прав. Вот что, пусть они сперва отдадут своё оружие страже. Затем приставьте к ним отряд охранников и проводите ко мне. Гвардеец кивнул и, чеканя шаг, вышел из комнаты. *** В то самое время, когда графиня Эйвил Крезентальская содрогалась от мучительных спазмов в животе, в городе объявились странные гости. Вечером они проехали мимо арочных ворот Тарагофа и углубились в запутанные лабиринты трущоб. Те немногочисленные горожане, что обращали на них внимание, испытывали внезапный ужас и стремились быстрее пройти мимо троих приезжих. Вокруг них, казалось, образовалась незаметная глазу стена, защищавшая их от назойливости обывателей Тарагофа. И троицу этот факт вполне устраивал. Внешность приезжих была примерно одинаковой. Рост выше среднего, крепкие коренастые фигуры, длинные мечи-паладоры за спинами. Лица были скрыты под глубокими капюшонами, что делало их похожими на выходцев из Харата - огненного Озера Смерти. Все трое сосредоточенно продвигались вперёд, обходили хибары, гостиницы, конюшни, нигде не останавливаясь. При этом они молчали, словно сговорились заранее производить как можно меньше шума. Вскоре постороннему наблюдателю, если бы таковой имелся, стало бы ясно, куда именно держат путь мрачные воители. С каждой минутой они всё ближе и ближе подходили к скале в центре города, носившей поэтическое название Клык Дракона. Высоко в тёмном небе молния прочертила огненную линию. Где-то в отдалении раздался грозный гул зарождающегося ливня. Замок Ксенофа Арханского осветился на мгновение, чтобы затем снова исчезнуть во мраке ночи. - Говорить с графом буду я, - внезапно сказал один из путников, - вы же молчите, но будьте готовы к любому сценарию. Вполне вероятно, сегодня нам придётся обагрить клинки чужой кровью. - Как скажете, учитель Агно, - ответил ему второй воин, кутаясь глубже в свой плащ.