— Вау! — Он присмотрелся к украшению еще внимательнее. — Я никогда не видел ничего подобного. Это так... похоже на тебя. Это идеально! Черт. Не то чтобы Глебу нужны были какие-то кратчайшие пути к ее сердцу, но если бы он и нуждался в этом, то только что нашел один. Комплименты по поводу ее детей или украшений были ее слабым местом. Она уставилась на него, пытаясь понять, был ли комплимент настоящим или нет. Анна не знала, что ожидала увидеть, когда встретила его, но человек, сидевший рядом с ней, был лучше, чем она когда-либо могла мечтать. И она лгала ему. Хорошо. Это было оно. Еще один глоток, и пришло время выкладывать карты на стол. Когда она поднесла бокал ко рту, он прокомментировал: — Ты, должно быть, так занята детьми, украшениями и блогом. Последнее слово заставило ее допить остатки своего напитка. Пора уходить. Прежде чем дно бокала ударилось о стол, она сказала: — Вообще-то насчет этого... — Извините, что прерываем, но мы подошли кое-что вам сказать. Анна подняла глаза и увидела двух девушек у их столика. У одной в волосах была розовая прядь, а у другой — фиолетовая. Она предположила, что они хотели сфотографироваться с Глебом, или взять у него автограф, или что-то в этом роде, но они обе смотрели на нее. — Мне? — спросила она. — Да. — Блондинка кивнула немного чересчур выразительно, а девушка с фиолетовой прядью взяла свою подругу за руку. Анна видела, что они были чуть навеселе, и понятия не имела, что они хотели ей сказать. Тайна была разгадана, когда блондинка указала на Анну. — Ты счастливица! Фиолетовая прядь поддержала ее. — Да, правда. Затем блондинка продолжила, но на этот раз она указала пальцем на Глеба. — Мы пытались подкатить к нему, но он не только отказал нам, но и отнесся к этому так классно! Он купил каждой из нас по коктейлю. А потом, когда я попросила его присоединиться к нам, он сказал, что кое с кем встречается. — Ты счастливая девушка! — воскликнула Розовая прядь. Анна не знала, что сказать женщинам. — Эм... спасибо. — Хорошо, это все. Мы уже уходим. — Блондинка повернулась к своей подруге. — У тебя есть ключи? Ни одна из них не была в состоянии вести машину, поэтому Анна спросила: — Может, вызвать вам такси? Они обе посмотрели на нее как на сумасшедшую: «Что?» — Я могу вызвать вам такси, — предложила Анна на случай, если возникнут проблемы с деньгами. Блондинка наморщила лоб. — Ты хочешь, чтобы такси отвезло нас в отель «Рэдиссон»? Это в десяти минутах ходьбы отсюда. — О, ладно. Не берите в голову. — Анна махнула рукой. Двигаясь к выходу, девушки продолжали рыться в своих сумочках в поисках ключей. Когда они это сделали, Глеб посмотрел на нее с выражением, которое она не могла точно истолковать. — Что? — спросила она. — Ты не хотела, чтобы они садились за руль, — заявил он, как будто не мог поверить в то, что она сделала. — Ну, да. — Она смущенно пожала плечами. — Ничего не могу с собой поделать. Это во мне от мамы. Выражение его лица стало серьезным. Уголки его сильной челюсти дрогнули. — Они были неправы. Анна была сбита с толку. — Ты о чем? — О том, что ты счастливая. Они были неправы. Все, что говорил ей Глеб, звучало как неудачная реплика для пикапа. Но в действительности это казалось таким искренним! — Это не имеет значения, — сказала она в большей степени себе. На повестке дня были проблемы поважнее. Данил. Он был причиной, по которой она была здесь. Анна подняла свой бокал, намереваясь сделать еще один глоток, но обнаружила, что он пуст. Это была плохая новость. Хорошей же новостью было то, что теперь она чувствовала себя немного более расслабленной. У нее была репутация человека, которому было что сказать, когда она немного навеселе. Она смотрела на стакан, когда Глеб спросил: — Хочешь еще коктейль? — Да. Еще один. Тогда она сможет рассказать ему все. Глава 11. Прошлой ночью Свежий, бодрящий воздух хлестал Глеба по лицу, а под его ногами хрустели ветки. Он попытался заставить ноги двигаться быстрее, когда рок зазвучал в его наушниках. Глеб надеялся, что утренняя пробежка прочистит ему мозги. Некоторые люди терпеть не могли вставать рано по утрам и заниматься спортом. Ему же это нравилось. Он всегда твердо верил в то, что начинать свой день нужно с того, что доводишь свое тело до предела. Это имело очищающее и терапевтическое действие. Некоторые люди медитируют, и он тоже пытался, но его мозг просто не мог отключиться. Бег же справлялся с этим намного лучше. Это давало его мозгу передышку. Этим утром он думал о прошлой ночи. После того как Анна выпила четвертый коктейль, Глеб сказал ей, что пора уходить. Сначала она спорила, говоря ему, что это ее выходные для взрослых и у нее только в этот раз нет детей, о которых нужно заботиться. Затем, как только она согласилась, потребовалось еще больше уговоров, чтобы позволить ему отвезти ее домой. Она настаивала на том, что может ходить. В темноте. Десять километров. Если бы она стояла на своем, он бы проводил ее, но он был рад, что она наконец неохотно согласилась ее подвезти. Как бы ему ни было неприятно прерывать ее взрослую ночь, он не чувствовал, что у него есть выбор, когда она начала невнятно произносить слова. Прошлой ночью он многое узнал о ней. Чем больше она выпивала, тем более личными становились вещи, которыми она делилась. Некоторые из вещей, которые она рассказала, преследовали его всю ночь. Он почти не спал. Один глоток: — Я занимаюсь дизайном ювелирных изделий. Он был так впечатлен! Это было настоящее произведение искусства. — Я выросла во Владивостоке. Моя мать не была традиционной ни в каком смысле этого слова. Пока я росла, часто была одна, пока ко мне не переехала Алиса — моя двоюродная сестра. Она досрочно окончила школу и поступила в местный университет. Алиса была мне больше, чем сестра. Она была моей лучшей подругой и в каком-то смысле матерью. Когда Алиса уехала в Москву, я последовала за ней. Я помогала ей с Данилом, когда он был маленьким, а она помогала мне с девочками. Она была моим человеком. По тому, как Анна говорила о своей матери, было ясно, что она любит ее. Но также было очевидно, что эта женщина сильно подвела свою дочь. Слава Богу, у нее была Алиса. Она была ее сильным плечом. Всем для нее. — У Алисы диагностировали глиому высокой степени злокачественности всего за три месяца до ее кончины. В последние несколько недель ее жизни, перед тем как она попала в больницу, Алиса и Данил переехали ко мне в Сергиев Посад. Мы знали, что дела обстоят не очень хорошо, и подумали, что ему было бы легче пережить ситуацию, если бы он уже был в доме, в котором ему предстояло жить. Но теперь я боюсь, что, куда бы он ни посмотрел, все, что он видит, — это то, что его мама была больна. На диване. В ванной. В спальне. — Слезы наполнили ее глаза, когда она сказала: — Я волнуюсь, потому что это все, что я сама вижу. При мысли о том, что Анна переживала это время в одиночестве, у него скрутило живот. Его родной и двоюродный брат были рядом, чтобы позаботиться о нем, и это потребовало многого от них обоих. И им нужно было беспокоиться только о нем, без детей. Анне же приходилось проходить через это с близняшками и маленьким мальчиком, который, несомненно, был ужасно напуган, зол и сбит с толку.