Хотя эта просьба должна была вызвать у него сочувствие к ее бедственному положению, она, казалось, еще больше позабавила его. Улыбка на его лице стала еще шире от ее разочарования. — Если ты в таком отчаянии, то есть простой выход из этой ситуации. Используй слова. Она сделала глубокий, прерывистый вдох. Откровенные разговоры — не то, что она когда-либо делала. Это вывело ее из зоны комфорта. И все же, если это то, что требуется, чтобы заполучить желаемое, ей придется попытаться. Когда она открыла рот, то не смогла сдержать трепета возбуждения, охватившего ее живот, пока ее мозг пытался сформулировать то, что она собиралась произнести. Очевидно, ей нравилось, когда ее выталкивали из зоны комфорта. Горячий румянец разлился по ее щекам, когда она заговорила нарочито медленно. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, но не пальцами. Анна просунула руку между их телами и накрыла ладонью его эрегированный член, крепко сжав его. Глаза Глеба потемнели от желания. — С помощью этого. — С его губ сорвалось тихое шипение. — Все, что тебе нужно было сделать, — просто попросить. Она не смогла удержаться и криво покачала головой. Он встал и разделся там, у края кровати. Она лежала неподвижно, наблюдая за ним. Его движения не были рассчитаны на то, чтобы возбудить. Тем не менее просто наблюдать за тем, как каждый предмет одежды слетает с его великолепного тела, было более возбуждающе, чем любой намеренный стриптиз. К тому времени, как он полностью разделся, она была на полпути к оргазму от упражнений Кегеля, на которые он ее вдохновил. Глеб полез в ящик прикроватной тумбочки и вытащил презерватив, разорвав упаковку зубами. Он извлек маленький полупрозрачный резиновый диск, а затем одним плавным движением насадил его на свой член. Он наклонился, чтобы прижаться своими губами к ее губам в нежном поцелуе. Бушующее отчаяние, которое она испытывала всего мгновение назад, утихло. Когда он целовал ее снова и снова, ей было достаточно просто лежать рядом с ним, кожа к коже, и наслаждаться теплом тел друг друга. Ее возбуждение перешло в низкий романтический гул, когда Глеб нежно ласкал ее тело. Вожделение снова начало нарастать в ее животе, сначала медленно, но потом, всего за несколько секунд, ее снова поглотил этот бушующий огонь, и тогда стало недостаточно просто быть рядом с ним, просто целовать его, просто чувствовать, как его руки блуждают по ее телу. Нет. Ей нужно было чувствовать его внутри себя, входящего и выходящего из нее, создающего самую интимную связь, какую только можно было создать. Словно прочитав ее мысли, он отстранился и посмотрел ей в глаза. — Ты готова? — спросил Глеб, и искренняя забота чувствовалась как в его голосе, так и во взгляде. Она была тронута тем, с каким трепетом он относился к ней. Она знала, что позже будет вспоминать этот момент, будет дорожить им, использовать его как мысленный пример того, каким по-настоящему отзывчивым человеком он был. Однако в тот момент ни на что из этого не было времени. Ее приоритетом было просто заставить его войти в нее, потому что это было именно то, о чем молило ее тело. — Да. Я готова. Я никогда не была настолько готова. Глеб улыбнулся ей сверху вниз и усмехнулся ее энтузиазму, прежде чем снова опуститься и прижаться губами к ее губам. На этот раз это была не та мягкость и нежность, что раньше. Это был грубый и требовательный поцелуй, который дал ей точно понять, чего он от нее хотел и что именно собирался взять. Анна обняла его и ответила тем же, позволяя своим губам сообщить ему именно то, в чем она нуждалась и чего ожидала. Ее ногти впились ему в спину, и ей было все равно, причиняет ли она ему боль. Она нуждалась в нем. Он немного приподнял бедра и расположился у ее входа. Как бы сильно Анна ни просила, ни умоляла его войти в нее, ее внезапно охватила сильная волна неверия в то, что это вот-вот произойдет. Она смирилась с тем, что ей предстоит долгие годы жить в одиночестве. Однако еще до того, как ее мозг закончил запускать соединения, которые позволили бы этой цепочке мыслей поселиться в ее сознании, Глеб подался бедрами вперед, и его толстый, твердый член широко раздвинул ее тугие стенки. Давление, подобного которому она никогда не испытывала, охватило ее глубоко внутри. Казалось, будто вся нижняя часть ее живота была заполнена до краев. Ей нравилось это ощущение наполненности. Она вдруг поняла слова Глеба, будто ее грудь была создана специально, чтобы поместиться в его ладони. Это было то, что она чувствовала, когда он двигался внутри нее. Будто его твердый член был создан с единственной целью — наполнить ее. Это вывело концепцию «Созданы друг для друга» на новый уровень. Анна уперлась пятками в матрас и приподняла бедра, когда он вошел в нее. Она хотела почувствовать его так глубоко внутри себя, как только возможно. Она прильнула к нему, и ее тело непроизвольно задрожало. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, но в то же время чувствовала непреодолимую потребность довести это до кульминационного завершения. Глеб скользнул рукой по ее телу, вырисовывая большим пальцем круги, попутно продолжая двигаться в ней. Входить в нее и выходить из нее. Выбора больше не было. Освобождение подходило независимо от того, хотела она этого или нет. К счастью, она хотела этого больше всего на свете. Каждый мускул в ее теле сокращался и сжимался вокруг него, вызывая у Глеба животный стон и усиливая ее собственное удовольствие. Она дрожала всем телом, когда поднималась на вершину наслаждения вместе с Глебом. Как только экстаз начал спадать, она стала выбираться из-под него. Последнее, что ей было нужно, — это испытывать к нему настоящие чувства, и она боялась, что именно это сейчас и начнется. Он удержал ее на месте, прижавшись своим лбом к ее лбу: — Куда ты? Ее сердце все еще учащенно билось в груди, и она задавалась вопросом, чувствует ли он это. — Мы договорились на один раз. — Мы договорились на одну ночь, — он начал целовать ее в шею, и она почувствовала себя бессильной остановить его. — И эта ночь еще не закончилась. К тому времени, когда он добрался до ее ключицы, ее тело уже возвращалось к жизни, что заглушило все мысли о том, чтобы уйти прямо сейчас. Глеб был прав, они договорились на одну ночь, и это еще не конец. Глава 18. Сюрприз Анна быстро пошла к своей машине. Они не спали до четырех утра. Она проснулась около восьми, он еще крепко спал рядом. Выскользнув из его объятий, она оделась, схватила образцы ДНК и вышла. Дело было не в том, что Анна не хотела встречаться с Глебом этим утром, а в том, что на самом деле больше всего на свете она этого желала. Она думала, что сможет уйти от него с потрясающими воспоминаниями и двигаться дальше. Может быть — просто может быть, — если бы она ушла после их первого раза, тогда был бы шанс это сделать. Но, проведя всю ночь в его объятиях и еще дважды занявшись любовью, она поняла, что пересекла точку невозврата. Теперь ее сердце было занято, и она ничего не могла с этим поделать. Однако не имело значения, какие чувства она испытывала к Глебу и насколько удивительной была их ночь. Она разберется с последствиями. Никаких сожалений. Выйдя на улицу, Анна попыталась позвонить своей маме, чтобы узнать, как дела у детей, но звонок сразу перешел на голосовую почту. Поэтому она попробовала дозвониться Данилу. То же самое. Это ее не удивило. Никто из них не помнил, что нужно заряжать телефон. Данилу было девять — и это было его оправданием. Добравшись до своей машины, она скользнула на водительское сиденье и положила тесты на пассажирское сиденье рядом с собой. Ее тело протестующе заныло. Мышцы, которыми она давно не пользовалась, прошлой ночью подверглись энергичной тренировке. Прежде чем отправиться в путь, она хорошенько помоется. А затем вернется к реальности. Проезжая мимо сада «Эрмитаж», она вспомнила, как гуляла по нему с Глебом. Она будет скучать по Глебу. И по этому городу. Вот на чем ей нужно сосредоточиться. Только не на Глебе. На чем угодно, только не на Глебе. На городе. Анна заехала на парковку и схватила с пассажирского сиденья белый бумажный пакет, в котором находилось будущее Данила. Поднимаясь по лестнице, она ощущала, как ноют мышцы, напоминая о танцах, которые они исполняли с Глебом ночью. Он умел танцевать «танго» так, как никто из тех, с кем она когда-либо занималась «танго» раньше. У него были движения, которые заставляли ее слепнуть и глохнуть от удовольствия. Ее последний оргазм заставил зрение затуманиться, и все, что она слышала, — белый шум. Вот насколько он был хорош. «Прекрати!» — резко одернула она себя, отпирая дверь. Будет еще достаточно времени, чтобы вернуться к событиям предыдущей ночи, а сейчас ей нужно принять теплую, расслабляющую ванну, собрать вещи и отправиться в путь. Она поставила пакет с тестами на стол и направилась прямиком в ванную. Поймав свое отражение в зеркале, она не поверила в то, что увидела. Ее глаза сияли, а кожа светилась. Даже волосы выглядели шелковистыми и гладкими. Анна выглядела молодой, энергичной и живой. Было ли это из-за того, что она на некоторое время отвлеклась от всех своих забот и обязанностей? Или из-за смены обстановки? Или из-за Глеба? Или из-за секса с Глебом? В чем бы ни была причина, это возымело потрясающий эффект. Впервые за долгое время она не съежилась при виде своего отражения. Она присела на край ванны и включила горячую воду. Ожидая, пока ванна наполнится, Анна увидела отметину на внутренней стороне бедра. Она провела по ней пальцами и закрыла глаза, вспоминая, как Глеб целовал и покусывал ее кожу. Его рот, его руки, его язык покрывали практически каждый дюйм ее тела. Метка на внутренней стороне бедра, возможно, была единственной видимой на ее теле, но душой и телом она принадлежала ему. «Нет!» — отчитала сама себя Анна, открывая глаза. Это не правда. Она не принадлежала ему, а он не принадлежал ей. Это какое-то безумие. Они провели вместе одну потрясающую, невероятную, ни к чему не обязывающую ночь. Вот и все, точка. Не многоточие. Не запятая. Не точка с запятой. Не вопросительный знак. Не восклицательный знак. Ну, может быть, восклицательный знак. Она подставила запястье под струю воды и отрегулировала температуру на максимально комфортную. Затем встала и начала снимать свою счастливую рубашку, которая после вчерашней ночи определенно оправдала свое название. Она как раз успела стянуть ее с рук, когда раздался стук в дверь. Глеб. Ее сердце колотилось, как у дикой лошади, мчащейся по открытому полю, когда она накинула рубашку обратно. Наклонившись, Анна выключила воду.