— Хорошо, — согласился мальчик, когда они все расселись. — Итак, это… Я не уверена… Я пыталась придумать лучший способ… — Анна несколько раз вздрогнула и остановилась. Глеб видел, что у нее заметно дрожат руки. Затем она глубоко вздохнула. — Ты болеешь? — Голос Данил зазвенел, когда он посмотрел на Анну. — Нет! — воскликнули Анна и Глеб в унисон. — Я не больна. Честно. — Анна подвинулась вперед, чтобы быть ближе к Данилу. — Послушай, дорогой. У нас есть для тебя важные новости, и я не знаю, как правильно это сказать. — Что? Что это? О чем вы? — Ты помнишь, когда мы смотрели бой Глеба, я выбежала из комнаты? — Он медленно кивнул. — Ну, это было потому, что я узнала Глеба. — Она вытащила полоску с фотографиями, которую вчера вечером забрала у Глеба, чтобы показать Данилу. — Это мама, — Данил уставился на фотографию и поднял глаза на Глеба. — Ты знал мою маму? — Он познакомился с твоей мамой около десяти лет назад. В Сочи. И через несколько недель после того, как она вернулась домой, она узнала, что беременна тобой. — Данил кивнул, посмотрев на фотографию. Глеб взглянул на Анну, чтобы понять, было ли это тем, что она считала важным открытием, потому что он не был уверен, что Данил связал все воедино. Конечно же, она выжидающе смотрела на ребенка. Поймав ее взгляд, Данил испытующе посмотрел на нее, ожидая продолжения. Анна кивнула и облизнула губы. — Когда она узнала, что беременна, то не знала, как связаться с твоим отцом, поэтому родила тебя без него. Она очень сильно любила тебя. То, что она была твоей мамой, делало ее очень счастливой. Потом, когда она заболела, она сказала мне, что сожалеет о том, что так и не нашла твоего отца. Она дала мне эту фотографию и попросила найти мужчину, запечатленного на ней, потому что… это была единственная фотография твоего отца. Глеб затаил дыхание, когда большие карие глаза Данила посмотрели на него. — Ты на снимке. — Глеб кивнул, но промолчал, давая сыну время переварить информацию. — Ты мой папа? — спросил Данил. — Да. — Внутри у Глеба образовался комок эмоций. — Я твой папа. Взгляд Данила метнулся к Анне. — Ты уверена? — Ага, — улыбнулась она. — У нас даже есть несколько тестов, просто чтобы убедиться. Ты сын Глеба. — Когда ты узнала? — спросил Данил. Голос его внезапно прозвучал крайне строго, на грани гнева. — Прошлой ночью, — произнесла Анна с мягкой властностью, и Глеб понял, что сейчас она перешла в «режим мамы». За последнюю неделю он заметил, что, когда ситуация начинала выходить из-под контроля, она уходила в режим спокойной строгости. — Мы узнали об этом прошлой ночью. Было уже поздно. Ты уже был в постели. — Так вот почему мы здесь? Так вот почему он был рядом все это время? — С каждым вопросом, который задавал Данил, громкость его голоса увеличивалась, пока он практически не перешел на крик. — Я не планировала сделать это таким образом. Я хотела приехать сюда и познакомиться с Глебом. Натали удивила меня, привезя вас сюда. И тогда мы подумали, что было бы лучше выяснить, Глеб ли твой отец, если бы ты уже был с ним знаком. — Нет!!! Это не так! — Данил поднялся, и Анна с Глебом вскочили на ноги. — Я хочу уйти. Я хочу домой! Я не хочу здесь оставаться! С этими словами он выбежал из комнаты, и раздался громкий хлопок двери. Глеб пытался подготовить себя к возможности такого исхода, но все равно это было похоже на удар. Но сейчас ему было наплевать на то, что он чувствовал. Все, что его заботило, — это то, что чувствовал Данил. Эта новость расстроила его, и все, что он хотел сделать, — это поговорить с Данилом. Убедиться, что с ним все в порядке. Он направился к двери, но Анна схватила его за руку. — Просто дай мне поговорить с ним. — Она говорила тем же успокаивающим голосом, каким говорила, когда девочки были расстроены. Его разозлило, что она так с ним разговаривает. Он был взрослым, а не ребенком. Глеб постарался не выдать своего раздражения, объясняя: — Думаю, мне следует пойти посмотреть, все ли с ним в порядке. — Нет. — Теперь ее голос звучал твердо, и она преградила ему путь. — Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке, — повторил Глеб, и она услышала в его голосе отчаяние. Она делала все, что могла, чтобы держать себя в руках. Она подвела Данила, подвела Алису и подвела Глеба. Сейчас она попыталась поддержать один из самых судьбоносных разговоров в жизни Данила. — Думаю, будет лучше, если это сделаю я, — спокойно сказала Анна, надеясь, что Глеб правильно услышит и поймет то, что она собиралась сказать. — Я знаю, что ты к нему чувствуешь. Я это вижу. Но он еще ребенок, который через многое прошел. У тебя было время привыкнуть к данному известию, а на него мы это просто обрушили. Все в его жизни изменилось так быстро! От его мамы, — голос Анны дрожал от волнения, — до переезда ко мне и девочкам. Он приехал сюда и встретил своего героя, а потом узнал, что мы держали от него что-то в секрете. Он растерян. Если ты пойдешь туда сейчас, когда он не готов с тобой разговаривать, это не поможет. Я сама схожу и поговорю с ним. Извинюсь и расскажу ему, почему мы сделали то, что сделали. Ему нужно время, Глеб. Он придет в себя. Я знаю это. Ему просто нужно время. Она наблюдала, как поникли плечи Глеба. — Хорошо. — Я позвоню тебе потом. — Ты хочешь, чтобы я ушел?! — Да. Но я тебе позвоню. Анна видела, что Глеб хочет с ней поспорить. Он хотел остаться. Тем не менее через несколько секунд он развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Глава 26. Это всего лишь мечта По пути в комнату Данила Анна пыталась продумать, что скажет мальчику. Конечно, она собиралась извиниться за то, как рассказала ему о Глебе. Ее интуиция подсказывала, что она должна была сказать ему об этом сама. Однако Глеб настоял на том, чтобы присутствовать. И она согласилась — вопреки своему здравому смыслу. Потому что он был его отцом. Она так привыкла все делать сама, что подумала, что, возможно, просто возвращается к тому, что ей было удобно и привычно. Теперь она знала, что нужно доверять своему внутреннему чутью. Своей интуиции. Вот почему она отправила Глеба домой. Подойдя к двери спальни, Анна сделала глубокий вдох и еще раз утвердилась в своем намерении. Что она хотела получить от этого взаимодействия? Она хотела, чтобы Данил знал, что он любим, что он в безопасности и что все, что он чувствует, — нормально. Поставив перед собой эту цель, она постучала в дверь. — Привет, дружок. Это я. Можно войти? Он не ответил, и она прижалась ухом к двери. — Данил, знаю, ты расстроен. Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Могу я войти? Анна услышала движение, а затем дверь открылась. Данил, даже не взглянув на нее, отступил и сел на подоконник, отвернувшись. Она присела на край кровати. — Я сожалею о том, как все произошло. — Все в порядке, — ровным голосом сказал он. — Я знаю, что это, должно быть, действительно большое потрясение, и для тебя совершенно нормально злиться. Расстраиваться. Что бы ты ни чувствовал, это совершенно нормально. — Я в порядке. — В его голосе не было никаких эмоций. Она читала в какой-то книге, посвященной горю, что не стоит спрашивать у человека, все ли с ним в порядке, когда у него произошло травмирующее событие. Лучше просто дать понять, что он может говорить, если ему этого хочется, и что его любят и поддерживают. — Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, если захочешь поговорить. И что я очень сильно люблю тебя, дорогой. Не могу себе представить, что ты, должно быть, чувствуешь, но я здесь, с тобой. Несмотря ни на что. Он все еще стоял спиной к Анне, когда спросил: — Ты собираешься заставить меня жить с ним? — Нет! Ей даже в голову не приходило, что он может так подумать. Анна встала и подошла к тому месту, где он сидел. Она опустилась рядом с ним на колени, и слезы навернулись ей на глаза. — Ты — мой мальчик. Ты — моя семья. Непролитые слезы закапали, когда она продолжила: — Твой дом со мной и девочками. Это не изменится. Я не знаю, что бы я делала без тебя, малыш. Он повернулся и заключил ее в объятия. Она крепко обняла его и в очередной раз пообещала себе и Алисе, что сделает все возможное, чтобы оградить его от таких потрясений в будущем. Через несколько мгновений она услышала, как он что-то бормочет ей в плечо. — Что? — спросила она, прислушиваясь.