— Ха-ха-ха. — Ты сидела в своей машине и выглядела расстроенной. В тот момент я понял, что хочу исправить все, что тебя расстраивало. Я хотел сделать правильным все, что было неправильным в твоей жизни. Я знаю, это звучит безумно, но я почувствовал, что принадлежу тебе, с той секунды, как увидел тебя. После того как заболел, я перестал чувствовать. Перестал жить. Я просто выполнял все необходимые действия. Но, находясь с тобой и разговаривая с тобой, я снова почувствовал себя живым. По-настоящему. По-настоящему живым впервые за много лет. Я никогда не верил в судьбу или что-то еще. До того момента, пока ты не вошла в тот ресторанчик. Теперь я знаю. Я верю, что ты — моя родственная душа. Вот что произошло, когда я увидел тебя в машине. Моя душа увидела свою пару. И это касается не только нас с тобой. Мы все принадлежим друг другу. Мы — семья. Данил, девочки, ты и я. Я знаю, мы говорили о том, чтобы вписать мое имя в свидетельство о рождении Данила, но если ты скажешь «да», я хочу удочерить девочек. Я хочу, чтобы они знали, что я и их отец тоже. Анна судорожно вздохнула, когда слезы потекли по ее лицу. — Я люблю тебя, Анна. Ты самая сексуальная, классная, сильная, милая, самая творческая, умная и красивая из всех, кто когда-либо ходил по этой земле, и я был бы самым везучим и счастливым мужчиной на свете, если бы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня? — Да, — с трудом выдавила она из себя сквозь рыдания. — Да. Да, я выйду за тебя. Глеб надел кольцо ей на палец и встал, чтобы обнять ее и крепко прижать к себе. Она держалась за мужчину, который только что осуществил все ее мечты, и задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь отплатить ему тем же. Сможет ли она когда-нибудь показать ему, какой счастливой он ее сделал. Ни в одном языке мира не было слов, чтобы выразить это. Поскольку она не могла сказать ему это, то решила показать. Приподнявшись на цыпочки, она прижалась губами к губам Глеба и вложила в них всю любовь, страсть, благодарность и вожделение, которые так и рвались из нее наружу. Ее руки вцепились в его волосы, и то, что началось как медленный, нежный поцелуй, превратилось в страстный, требовательный поцелуй, от которого все ее тело задрожало в предвкушении. Глава 30. Дом, милый дом Она сказала «Да». Это было все, о чем Глеб мог думать, срывая с нее одежду, которую накануне попросил ее надеть. Глеб действовал исключительно инстинктивно. Его разум был полностью поглощен одной-единственной мыслью, не осталось места для планирования какого-то плавного соблазнения, и этой мыслью было: она сказала «Да». Он слышал стоны, но не осознавал, что сам издает их. Он чувствовал ее горячую кожу под своими ладонями, но не осознавал, что прижимает к ней руки. Он чувствовал, как ее тело прижимается к его телу, но заранее не подумал о том, чтобы притянуть ее к себе. Это была просто его естественная реакция на счастье и любовь, которые он чувствовал, которые переполняли его. Он понял, что скоро наступит день, когда она станет его женой. Тогда у них будет вся жизнь, чтобы прикасаться, целовать и любить. Он осознал, что у них будет все время в этом мире. Так что спешить было некуда. Им не нужно было пожирать друг друга, как голодающим зверям. Они могли не торопиться и наслаждаться каждым моментом. Большим усилием воли Глеб замедлил темп своих неистовых поцелуев и успокоил свои неистовые ласки. Это было нелегко. Это было чертовски сложно. И все же он заставил себя сделать это. Это был первый раз, когда он собирался заняться любовью с Анной — женщиной, которая станет его женой, в доме, который станет их домом. Это не должно было произойти по-быстрому. Нет, они будут делать это медленно и непринужденно, исследовать друг друга миллиметр за миллиметром, сверху донизу. И не только тела, но и души друг друга. — Мне нравится быть в твоих объятиях, — прошептала Анна, когда они прижались друг к другу. — Я чувствую себя в такой безопасности. — Ты в безопасности, — выдохнул Глеб. — Я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Защита тебя и детей и обеспечение всем нам наилучшей из возможных жизней — мой приоритет. И так будет всегда. Анна немного отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он почувствовал, как внутри него вспыхнул знакомый фейерверк. Она протянула руку, легонько проведя кончиками пальцев по его скулам и губам. Ее губы были красными и пухлыми от поцелуев, а глаза искрились желанием. Она выглядела более живой, чем когда-либо, более красивой, чем когда-либо выглядела любая женщина. И она собиралась стать его женой. Он не мог до конца осмыслить происходящее. На что-то столь удивительное, как Анна, следует смотреть с благоговением. Это не стоит принимать как должное. Он наклонился, опустил голову к ее шее и осыпал легкими поцелуями ее нежную кожу. Он снимал с нее одежду так медленно, как только мог. Его мышцы ныли от желания двигаться быстрее. Как и всегда, когда они были вместе. Пока их тела не прижмутся друг к другу, кожа к коже, так что их жару и энергии не будет преграды, он не будет удовлетворен. Когда он наконец отбросил в сторону самый последний предмет одежды, который был на ее теле, то отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею. С лукавой улыбкой на лице Анна провела руками вверх по своему телу и по волосам, позволяя им водопадом ниспадать ей на плечи. Они были такими блестящими и гладкими, когда проходили сквозь ее пальцы. Его член напрягся, когда он наблюдал, как она работает своим телом для него. Затем его член стал еще тверже, когда она позволила своим рукам проделать обратный путь, но на этот раз делая стратегические остановки в своих эрогенных зонах, чтобы стимулировать себя. Она смотрела прямо ему в глаза. Ее пальцы проворно пощелкивали по соскам, заставляя их потемнеть и затвердеть. Они увеличивались в размере вдвое прямо у него на глазах, пока она работала с ними. Она обхватила свои груди ладонями, протягивая их ему, как будто это был подарок, который она ему предлагала. Как он мог сказать «Нет» на это? Он шагнул вперед и опустил голову к ее соскам, посасывая их по очереди и проводя языком по всей поверхности этих тугих бугорков. Она выгнула спину, застонав, и слегка надавила на его голову. Он еще глубже взял в рот ее твердые соски, наслаждаясь стонами и всхлипами, издаваемыми ею, когда он посасывал и надавливал на сладкие маленькие бугорки удовольствия, которые венчали ее грудь. Она таяла от его прикосновений, и так сильно, что Глебу пришлось подхватить ее одной рукой за талию, чтобы ее колени не подкосились окончательно. Ему нравилось, что у него была сила лишить ее способности держаться на ногах. Ему нравилось, что он может доставить ей такое же удовольствие, какое она доставляла ему. Он скользнул другой рукой вниз по ее плоскому животу. Его пальцы скользнули во влажную впадинку, расположенную у нее между ног, и он погладил ее взад и вперед, медленно и терпеливо. Он потратил время на то, чтобы обвести контур ее половых губ, исследовать все гладкие щелочки, спрятанные в ее складочках. Боже, она была так сексуальна. Он собирался устоять перед искушением ускорить процесс. Он не мог упустить такую возможность. Время, проведенное обнаженным с женщиной, которую он любил, в уединении дома, который теперь принадлежал им. Бесценная возможность. Когда он уверенно двигал пальцами вверх и вниз по ее щелочке, ему доставляло огромное удовольствие замечать огромные мурашки, пробегавшие по всему ее телу каждый раз, когда его пальцы касались жесткой и вздувшейся пуговки вверху. Было бы легко сосредоточить свои усилия именно там. Это тоже было бы эффективно. Но Глеб никогда не добивался своих целей, выбирая легкий путь. За долгие годы он понял, что все гораздо приятнее, когда это заслуженно. Им представится еще много случаев, когда им это будет нужно. У них впереди целая жизнь! Сегодня он не собирается торопиться со своими ласками, его цель — подарить ей незабываемый опыт. Он собирается вызвать в ней столько оттенков ощущений, что ей потребуется неделя, чтобы снова прийти в себя. Чтобы она не смогла вспомнить свое собственное имя, когда все закончится. Глеб опустил Анну на диван. Устраиваясь на ткани и нежно прижимая ее к себе, он улыбнулся: — Ты готова? Анна застонала. — Ты даже не представляешь, насколько. Он проложил дорожку поцелуев вниз по ее телу, пока не добрался до этого сочного и ароматного центра ее женственности. Он хотел, чтобы она была слабой и опустошенной после оргазма, с сияющими глазами и головокружением, полной эмоций и ощущений, когда он войдет в нее. Ее лоно было возбуждено, и когда он пошевелил губами, пробуя ее на вкус в этом самом интимном месте, то понял, как ему повезло, что он сможет провести остаток своей жизни, наслаждаясь ею, любя ее, заботясь о ней и просто находясь рядом с ней. Он бы сказал, что все было чертовски близко к идеалу. Она неожиданно вошла в его жизнь, а затем начала менять ее так, как он никогда не мог и мечтать. Он просунул в нее два пальца, все более интенсивно проводя языком по маленькой твердой кнопочке, на которой, как он знал, ему нужно было сконцентрироваться, чтобы получить взрывную реакцию, которую он желал. Он снова и снова сгибал пальцы, массируя ее внутренние стенки и делая все, что в его силах, чтобы довести ее до оргазма. По тому, как ее мышцы напряглись, а пальцы крепче вцепились в его волосы, он понял, что она была уже на грани. Ее стоны звучали особенным оттенком, который в них слышался только тогда, когда она умоляла об освобождении от оргазма. Он откинул голову назад ровно настолько, чтобы прорычать: — Готова? Она подняла голову от скомканной рубашки, на которой лежала, и встретилась с ним взглядом. Ее глаза искрились похотью. Она открыла рот, но смогла только втянуть воздух. Не было произнесено ни слова. Вместо этого она просто кивнула, так быстро и твердо, как только могла. — Тогда кончи для меня, детка. Когда самый мощный оргазм, который она когда-либо могла себе представить, обрушился на нее, Анна постаралась держать голову прямо, а глаза открытыми. Она не хотела терять зрительный контакт с Глебом, даже на секунду. Это было так мощно — энергия, струящаяся между ними сквозь их стальные взгляды. Она не хотела быть той, кто разорвет эту связь. После того, как острое наслаждение достигло своего пика, оно медленно пошло на убыль, мягко возвращая ее на землю. Тем не менее она не спускала глаз с Глеба, и он тоже не отпускал ее взгляда. Наконец, когда волны ощущений прибили ее к берегу, а сама она была измучена и тяжело дышала, Анна позволила себе опустить глаза и откинуть голову на мягкую груду одежды. Она лежала, чувствуя себя так, словно ее конечности приклеились к дивану, на котором они лежали, как будто сила тяжести была в двадцать раз больше обычной. Ее дыхание становилось медленным, глубоким и ровным. Анна знала, что это еще не конец. Но прежде ей нужно было отдышаться и восстановить силы. Так что она лежала, тихая и довольная, как кошка, нежащаяся в теплых лучах солнечного света. Она не позволяла себе думать о том, что будет дальше — ни через полчаса, ни через десять лет. В кои-то веки она прислушалась ко всем советам гуру самопомощи, собираясь жить настоящим моментом и по-настоящему наслаждаться им. Однако вся эта философия Дзен была выброшена прямо в окно, когда ее вернуло к реальности восхитительное ощущение кончиков пальцев Глеба, скользящих по ее коже, как крошечные настойчивые перышки. Он повел ими вверх и вниз по внешней стороне ее бедер, а затем по внутренней. По животу и бокам. По ее плечам, вверх-вниз по рукам. По шее и наконец вокруг грудей, методично приближаясь к соскам, пока не начал массировать их. Теперь его прикосновения не имели ничего общего с легкими перышками, которыми они начинали. Нет, теперь его пальцы стали грубыми и требовательными, и она почувствовала, что снова начинает подниматься по этой горе возбуждения, приближаясь к еще одному неизбежному пику кульминации. Казалось, когда дело касалось Глеба, одного оргазма никогда не было достаточно для ее тела. Может быть, она превратила бы это в игру: посмотрим, сколько раз он сможет поднять ее на этот пик, а затем посмотрим, как часто они смогут приблизиться к этому рекорду. Она улыбнулась про себя. В этом плане подразумевалось знание того, что они будут вместе еще много лет. У них будет масса возможностей проверить пределы того, сколько удовольствия они могут доставить друг другу, и она знала, что они никогда не упустят ни одной из этих возможностей. Внезапное внутреннее побуждение охватило ее с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Она знала, что ей нужно. Она надеялась, что Глебу было нужно то же самое. Анна открыла глаза и посмотрела на него ясным и прямым взглядом. Когда она заговорила, в ее голосе не было того высокого, дрожащего и всхлипывающего звучания, которое часто появлялось, когда Глеб обнимал ее. Теперь она звучала как сильная и уверенная в себе женщина, которая точно знала, чего хочет, и не боялась просить об этом. — Глеб, я хочу тебя. Сейчас. Если не раньше. Ухмылка, которая немедленно появилась на его лице, в сочетании с горячими искрами похоти, вспыхнувшими в глубине его глаз, сказали ей, что он полностью согласен с ее заказом. Не говоря ни слова, Глеб наклонился и схватил ее за талию, приподнимая, а затем ловко перевернул на живот. Она застонала, когда волна возбуждения захлестнула ее. Встречаться с парнем, у которого имелась спортивная подготовка, было действительно выгодно. Он знал физику движения и контакта, знал, как одно прикосновение или толчок заставляют тело реагировать. Ей ничего не нужно было делать, она была пластилином в его руках. Она подложила руки под себя и, лежа на животе, прижала ладони друг к другу. Руки Глеба скользнули вверх по внутренней стороне ее ног чуть выше колен, и он раздвинул ее бедра. Она чувствовала себя такой открытой и незащищенной, полностью распростертой и выставленной напоказ. Но в это же самое время она чувствовала себя в полной безопасности. Ее уязвимость смягчалась чувством абсолютной безопасности, которое она испытывала с Глебом. Купив ей этот дом, он доказал, что хочет, чтобы она знала, что он позаботится о ней. Несмотря ни на что.