Рикард посмотрел ей вслед, когда она вышла из машины и направилась к подъезду. Эта девушка — важный ресурс для его команды. Невероятно сфокусированная на цели. Работает на результат. Он порадовался, что она вернулась. Он свернул на Уденгатан. Поерзал на сиденье. Она обладает всеми качествами идеального следователя. Однако это в ней и отпугивало. Казалось, в ней нет человеческих слабостей. Нет места ни для малейшей ошибки. Вряд ли ему захотелось бы общаться с нею вне работы. Вероятно, она тут же станет считать тебя врагом, если ей покажется, что к ней отнеслись несправедливо. Еще до того, как войти в свою квартиру, Беатрис набрала номер Кента Берга. Не дают работать в кабинете — она будет работать дома. В телефоне звякнуло, когда пришел пересланный файл с фотороботом. Берг улучшил картинку при помощи двух свидетелей, присутствовавших при событиях у банка SEB. Четкие черты лица. Выразительные брови. Труднее оказалось с нижней половиной лица. Ансельм — парень из Танту, у которого украли автомобиль, едва уловил форму рта мужчины, когда тот снял маскировку, собираясь ехать. Но теперь у них куда больше материала, чем просто слова «темнокожий мужчина». Впрочем, это, скорее всего, уже не имеет значения. Блокпостам портрет уже не пригодится. Порывшись в списке контактов в своем телефоне, она отправила портрет пограничникам в Гётеборге и Мальмё. Вслед за Линн Эрик вышел из дежурного помещения социальной службы на Бреннчуркагатан, 123. Линн шла, напряженно глядя прямо перед собой. Он покосился на нее — у нее подергивался уголок глаза. Осторожно притянув ее к себе, он обнял ее за плечи. Она тоже обняла его. Долгое время они стояли молча. Эрик почувствовал, как она крепко сжала ладонями его спину. — Все будет хорошо. Просто иногда надо больше времени, чтобы все устроилось. Найти временную семью. Дать девочке прийти в себя в комфортной обстановке. Разыскать ее близких. Он почувствовал, что Линн дрожит. В животе у Эрика по-прежнему ощущался спазм. Хотя он уже бывал в таких ситуациях, к ним невозможно привыкнуть — по крайней мере, когда страдают дети. Эрик и Линн молча продолжили путь в сторону станции метро «Синкенсдамм». Серые клочья облаков у них над головами, казалось, опускаются к земле между стенами домов. Глава 10 Мужчина затормозил перед виллой в Вестеросе. Во время долгой поездки из Стокгольма он пришел в мрачное расположение духа, и настроение у него испортилось еще больше, когда он увидел огромный сад вокруг дома. Участок вдвое больше, чем у соседей. Какая вульгарность! Скорее всего, все это оплачено чужими деньгами. Он быстро съехал вниз на переднем сиденье, когда из ворот вышли двое садовых рабочих. Вернее, ландшафтных архитекторов, как это, судя по всему, теперь называлось — если верить английской надписи на их автомобиле. Через щелку автомобильного окна он слышал, как они переговариваются на каком-то языке — вероятно, на эстонском. То, что владелец виллы Гуннар Графберг не унижается до того, чтобы самому ухаживать за своим садом, он должен был бы предусмотреть. Однако это ничего не меняет. Парни-садовники вряд ли вернутся сегодня вечером и помешают осуществлению плана. Как-никак они не крепостные, живущие в домике для прислуги на участке, хотя Гуннар Графберг наверняка не отказался бы, чтобы все обстояло именно так. Возможно, Графберг уже дал объявление о поиске им на смену каких-нибудь нелегальных монгольских мигрантов. Таких, которых можно держать взаперти, когда они не нужны для стрижки кустов. Люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, обходятся дешевле и более сговорчивы. Садовники уехали, улица опустела. Мужчина выжидал, наблюдая за домом. Чем меньше народу, тем лучше. Хотя никто не узнает его машину с фальшивыми номерными знаками или лицо, поскольку на глаза у него надвинута кепка. В окрестных садах было пусто, начало смеркаться. Госпожи Графберг в природе не существовало, осталось выяснить, есть ли в доме прислуга. Когда мужчина выбрался из машины, в висках у него застучало. Злость вернулась. Он разглядывал роскошную виллу. Стало быть, вот где он живет. По крайней мере, когда он не в Португалии, где он якобы прописан и платит налоги. Хотя он и сделал роскошный ремонт в недавно купленной квартире в Стокгольме — в товариществе собственников жилья «Грипен», где Графберг к тому же председательствует. Этим и объясняется, что квартира может пустовать в ожидании, пока цены на рынке жилья станут еще более заоблачными. А ее хозяин проживает тем временем в другом месте. Мужчина медленно приближался к дому, скрытый от улицы только что подстриженными дубами и елями, обрамлявшими дорожку. Рядом с углом дома спокойно журчал фонтанчик. Несколько воробышков весело плескались в нем, разбрызгивая воду. Похоже, Графбергу жилось вполне привольно. Несчастья других никогда не создавали ему проблем. Вплоть до сегодняшнего дня. Гравий на только что подметенной дорожки заскрипел под ногами мужчины. Ничего страшного, даже если кто-то и услышит его шаги. Он может быть кем угодно. Посыльный — в кепке и темных очках. Возможно, кто-то из управления по благоустройству. Человек, пришедший по какому-то невинному делу. С благими намерениями. Поднимаясь по ступеням веранды, он бросил взгляд на улицу, но поблизости не видно было ни души. Незнакомец громко постучал дверным молотком. Выждал, разглядывая горшки с недавно посаженным лиловым вереском, рассеянно дергая за пальцы резиновых перчаток. За стеклом двери он разглядел тень, которая, казалось, заколебалась — но наконец дверь отворилась. Гуннар Граферг глянул на него с мягким удивлением, словно забыл о назначенной встрече. — Простите? Раздался неприятный звук, когда стальная рукоятка «беретты» со всей силой ударила в передние зубы Графберга. Но тут уж ничего не поделаешь. Мужчина быстро зашел за ним в холл, когда Графберг стал падать спиной назад. С глухим звуком Графберг приземлился затылком на паркет. В его округлившихся глазах читался страх. Быстрым движением мужчина ткнул стволом пистолета ему в висок. В доме оказалось пусто. Не то чтобы это имело принципиальное значение. Однако не хотелось, чтобы пострадал еще кто-то. Насилие его не привлекало. Нет причин, по которым должны страдать невинные люди. Он ведь не психопат. Несколько минут спустя Графберг сидел перед ним привязанный к стулу. Вид у него был жалкий. Из уголка рта текла кровь. В глазах застыл страх. Взгляд бегал. Мужчина заколебался. Должен ли он что-то сказать? Объяснить? Впрочем, он уже все решил. Будет лучше, если неизвестность наложит отпечаток на всю последующую жизнь Графберга. Усилит мучения. Удлинит наказание. С неподвижным лицом он разглядывал Графберга. Беспомощность, которую испытывал сейчас Графберг, ему и самому довелось испытать. Его отец растаял, когда самого его не было рядом и он не мог вмешаться. Ему пришлось долго страдать. Отец, который привык всегда все в жизни делать правильно. Обманутый. Выброшенный как падаль. В мучениях. В страхе. Замерзший до смерти. Мужчина сжал пистолет и сделал глубокий вдох. Все тело вибрировало от гнева. Графберг не узнает, кто из тех, в чьих страданиях он виновен, в конце концов решил отомстить. Возможно, он будет рыться в душе, ища ответа. У него будет на это предостаточно времени — учитывая, что бегать ему больше не придется. Хотя он и останется в живых, что было непростым решением. Однако Графберг все же не самый ужасный преступник. Возмездие должно быть пропорциональным. В прогрессии. Графберг дернулся. Похоже, он теряет сознание. Веревка удерживала его в вертикальном положении, но голова начала падать назад. Большие капли пота выступили на лбу под редеющими волосами. Лицо побледнело. Тело повисло. Дышал он хрипло, резкими толчками. Мужчина ударил его ладонью по лицу. Получился резкий и звонкий удар. В глазах Графберга мелькнула паника. Весь дрожа, он тщетно пытался отвести голову, когда незнакомец навел на него пистолет. Мужчина улыбнулся и покачал головой, показывая — нет, он не умрет. Быстрым движением он перевел пистолет к коленным чашечкам своей жертвы. Раздался глухой звук, когда пороховые газы выдавились в камеру глушителя, и пуля вылетела. Рука отлетела назад. Графберг с недоумением уставился на него с сильно расширенными зрачками, внешне не способный почувствовать боль — видимо, в состоянии острого шока. Мужчина перевел пистолет к другому колену и снова выстрелил. Пуля вырвала куски кости и жилы. Кусок, напоминающий вырванную часть мениска, упал на пол. Дело сделано. Он прошипел в лицо своей жертве: — Никому ни слова. Иначе я вернусь. Графберг наполовину висел перед ним на стуле, голова свисала набок. Зрачки сузились настолько, что их не было видно вообще. Однако мысль до него все равно дойдет. Глава 11 На воде последний полицейский катер с водолазами удалился в сторону моста Орстабрун. Линн проводила его взглядом. Водолазы закончили свою работу. Телефон с эсэмэской от Рикарда казался тяжелым, как кусок свинца. Они нашли отца девочки, но документов при нем не оказалось. От тревоги ее буквально разрывало на части. То, что утром она пошла с Эриком в социальную службу, не помогло. Девочка обрадовалась при виде нее, залезла к Линн на колени — такая маленькая, такая беззащитная, такая одинокая. Линн знала, что временная приемная семья уже едет за ней. В любой момент проявится кто-нибудь из родственников. Однако чувства надежды не возникало. Линн сидела, тяжело облокотившись на кухонный стол, глядя в одну точку. Усадьба по другую сторону участка пустовала. Ее хозяйка, Альма Сундберг, уехала ухаживать за своей больной сестрой в Хярьедален. Линн проследила взглядом за тонкой струйкой дыма, повисшей над стеариновой свечой, — дымок растаял и исчез. Словно испарилась душа свечи. Девушка глянула в огонь, который продолжал гореть. Жизнь — хрупкая штука. То все как обычно, то в следующую секунду ты остался один. Она стала читать дальше эсэмэску Рикарда. Поначалу она собиралась сказать, что не может помочь с компьютерами пострадавших из SEB, но потом передумала. Ей надо на что-то переключиться. Сместить фокус внимания. Сноуборд Lintech и доска Unbreakable пылились в углу. Снег растаял, но на асфальте на улице Тантугатан остались лежать мокрые листья. Вздохнув, Линн натянула куртку. Рикард разглядывал спину Самана Барзани, начальника охраны SEB, который стоял, прислонившись к стеклянной стене, и разговаривал с кем-то в коридоре. Рикард не знал, чего он ожидал. Естественно, глупо было бы думать, что начальник охраны выглядит как боец из отряда быстрого реагирования — Рикард и сам чаще всего ходит в гражданском. И все же невозможно было отделаться от мысли, что человек перед ним выглядит как итальянская фотомодель, взятая прямо с рекламной картинки «Армани». Прическа, ботинки, осанка. Костюм идеального покроя. Вернувшись в кабинет, Саман улыбнулся ему. — Простите, что вам пришлось ждать. Кстати, мы, кажется, даже толком не поздоровались. Рукопожатие у него оказалось крепкое — этот человек излучал уверенность в себе, находясь в своей стихии. Он знал свое дело и привык отдавать указания. — Коллеги погибших собраны в конференц-зале отдела прайвет-банкинга этажом выше. Вас устроит, если мы начнем с них? — Он улыбнулся и подмигнул. — У нас все очень заняты. Руководство заинтересовано в том, чтобы как можно меньше мешать основной деятельности. Рикард не стал упоминать, что убийство обычно нарушает привычный ход вещей, — ему стало ясно, что Саман просто передает слова вышестоящего начальства. И не стоит проявлять сарказм, когда их сотрудничество по данному делу имеет решающее значение. — Да, все они бизнес-аналитики из сектора директорских инвестиций — одного из подразделений отдела прайвет-банкинга. Их там работало шестеро, теперь осталось трое. Выйдя с Саманом в коридор, Рикард представил ему Юнгберга и Эрика, ожидавших в коридоре у кулера с водой. Саман кивнул в сторону помещения дальше по коридору. По другую сторону стеклянной стены угадывались фигуры трех мужчин. Саман бросил на Рикарда серьезный взгляд. — Если это были террористы, желающие напасть на банковскую систему, как утверждают газеты, то почему они просто не проехали мимо в машине, стараясь расстрелять как можно больше народа? Или не взорвали бомбу? Рикард пожал плечами, решив избежать ответа на вопрос. Им нужна была помощь Самана, однако они не планировали делать его полноправным участником расследования. Рикард и Луиза обсуждали этот вопрос. Хотя и маловероятно, чтобы Саман был замешан в деле, его доступ к информации должен быть строго ограничен тем, что касается банка. А если Линн решит помочь им с компьютерами, то Саман объяснит ей, что является обычными алгоритмами SEB, а что отклонением, если она обнаружит что-то интересное. Они подошли к конференц-залу. Саман кивнул на троих мужчин, которые ожидали, сидя за стеклянной стеной. — Райнер Карлстедт, Пер Борг и Юаким Риджлейк. Трое выживших коллег. В момент стрельбы ни одного из них на лестнице не было — они находились в офисе. По их словам, со вчерашнего дня с трех часов они не покидали здания банка. За своей спиной Рикард услышал, как Эрик — человек, начисто лишенный способности контролировать свои импульсы, — начал негромко напевать: «Чем заняты банкиры после трех, черт подери? В хранилище устроив порновечер, раз-два-три…» Саман его, похоже, не услышал — или не поверил своим ушам. — Простите? Эрик радостно улыбнулся. — Да нет, ничего особенного. Хассе и Таге[25]. Неважно. Когда они вошли в помещение, трое аналитиков сектора директорских инвестиций молча уставились на них. Рикард подумал, что они не похожи на людей, проведших ночь без сна. В их глазах нельзя было прочесть ни усталости, ни тревоги. Скорее казалось, что им помешали в каком-то важном деле. Двое мужчин казались гораздо моложе своих лет. Они выглядели скорее на тридцать, чем на сорок. Стиль в одежде был почти идентичный: темные костюмы элегантного покроя, короткие аккуратные прически, волосы — светлые или темные — расчесаны на косой пробор. Гладко выбритые щеки. Вероятно, они пользовались дорогими косметическими средствами, чтобы сохранить упругость кожи. У одного из них лицо казалось загоревшим. «Солярий», — подумал Рикард, заметив светлые полосы на шее у мужчины. Третий, сидевший слева за столом, выглядел столь же безучастным, как и двое других. Но в остальном контраст был убийственный. Бесформенное лицо. Расплывшееся тело, деформирующее костюм, блестящая жирная кожа. Поредевшие волосы, зачесанные на лысину. Не то чтобы воплощение здоровья. Загорелый мужчина, сидевший в центре, одетый в костюм стального цвета, строптиво глянул прямо в глаза Рикарда. Потом издевательски ухмыльнулся. Рикард встретился с ним взглядом. — Ты и я остаемся здесь, а вы двое пойдете с Эриком и Юнгбергом в другие помещения. Будем беседовать отдельно.