— Может быть, хотя и сомнительно. — Он взглянул на Марию. — Этот третий сомневался в своих способностях — учитывая, какие он выбрал пули. Он не профессионал. Даже глушителем не обзавелся. Если только Бергсхаммар не услышал в тот момент какой-то другой звук. Мария покачала головой. — Почему именно Мартин Гренфорс? Какие дела были у него с этим третьим человеком? Они остановились перед входом в метро. Рикард прочел сообщение в мобильном телефоне. — Я еду на встречу с Беатрис и Эриком. Важно, чтобы они получили подтверждение по поводу третьего стрелка, прежде чем отправятся в SEB повторно допрашивать коллег убитых. Давай встретимся позднее у квартиры Самана и вместе посмотрим на результаты технической экспертизы. Он уже успел доехать до станции метро у Ратуши, когда позвонила Мария. — Она у меня. Винтовка. Это APR 308, как я и предполагала. Стрелок спрятал ее в вентиляционную шахту. Вентиляционная решетка была прикручена наспех. Еду в лабораторию. Глава 26 Артур Пролиг давно уже не понимал, день сейчас или ночь. В помещение, где он находился, не попадало ни капли дневного света. Напротив — казалось, оно герметично запечатано. Поначалу он кричал от страха и отчаяния. Но потом понял — хоть он и сидит взаперти, вокруг него все же есть воздух. Его единственный шанс — сдерживать эмоции. Размышлять логично. Делая глубокие вдохи, он постарался замедлить пульс, сосредоточиться на том, что ему известно. Его кто-то похитил. Вчера? Несколько часов назад? В голове гулко стучало, хотя он не помнил, чтобы его били по голове. Или это отходит снотворное? Во рту пересохло. Возможно, уже началось обезвоживание. Его снова охватила паника. Казалось, чья-то неумолимая рука сжала сердце, передавив поступление кислорода, хотя пульс отдавался в висках и в артериях. Он попытался встать, но повязки крепко держали его. Грудь сдавило ремнем. Пролиг принялся дышать сквозь зубы, чтобы не допустить гипервентиляции. Тьма нагоняла тоску. Он постарался навести порядок в мыслях. Структурировать их, чтобы было за что зацепиться. Сосредоточиться. Кто-то похитил его и увез на лодке. Швед с самой заурядной внешностью. Артур Пролиг пытался избежать этой мысли, но она неизбежно возникла: мужчина не скрывал своего лица. Значит, он не собирается его отпускать, даже когда будет уплачен выкуп. Сердце снова заколотилось. Нет смысла обманывать себя. Это не похищение ради выкупа. Незнакомец ни словом не упомянул о деньгах. Пролиг вздрогнул, услышав, как поворачивается ключ в замке. Снова вернулись невидимые холодные пальцы, сдавливавшие горло. Только усилием воли он заставил себя вздохнуть. Свет карманного фонарика разрезал темноту словно лазер — Пролиг зажмурился, когда поток света направили ему в лицо. — Узнаешь меня? Зажегся свет под потоком. Пролиг заморгал, щурясь на лампы дневного света, как в операционной. Он вздрогнул, подумав: «Или в морге». Незнакомец смотрел на него равнодушным взглядом. Лицо его казалось почти детским. Светло-каштановые волосы и стройное жилистое тело с заметными мышцами на шее. Ни одной морщинки. Вероятно, жизнь у него весьма беспечная. Впрочем, он лет на двадцать моложе самого Пролига. Ничего не говорящая внешность. «Почему я должен знать его?» — подумал Пролиг и затрепетал, встретившись взглядом с мужчиной. Глаза у незнакомца были лишены всякого чувства. Темные зрачки расплылись, как две большие черные дыры. Он под воздействием наркотиков? Никаких эмоций — ни ненависти, ни чего-либо другого. Зато в голосе звучали какие-то нотки — то ли презрения, то ли отвращения. Однако они никогда раньше не встречались. — Нет, не узнаю. Ты работаешь у меня? — Пролиг растерянно мигал, пытаясь найти верный ответ. Мужчина молчал. Пытаясь избежать его взгляда, Пролиг кашлянул. — Можно мне воды? Горло пересохло. Незнакомец стоял неподвижно, словно не слышал его слов. Внезапно Пролиг почувствовал, как его охватил гнев. Кто этот человек, который так с ним обращается? Бросил его в подавал, словно кучу мусора. Оставил в полной беспомощности, привязанного к кровати. Резкий голос Пролига зазвучал в тесной комнате. — Кто ты, черт тебя подери? Говорю тебе — не знаю, кто ты. Хватит этих глупостей. Скажи, чего ты хочешь. Что бы это ни было, у меня есть люди, которые все устроят в течение нескольких часов. Едва смолкнув, Пролиг понял, что зашел слишком далеко. Его охватил страх. Но мужчина не рассердился. Напротив — похоже, он находил весь этот разговор забавным. Голос его прозвучал без всякого выражения: — Мы никогда не встречались. — Молчание. — Но ты мог бы узнать черты моего лица. Хотя я этого от тебя не ожидал. Если бы ты это сделал, то обрел бы свободу. Но не получилось. Пролиг похолодел. Так перед ним сумасшедший? Да и существует ли ответ на его вопрос? В отчаянии он предпринял новую попытку. — Мне кажется, я видел тебя в каком-то каталоге персонала. Лицо твое мне знакомо. Но я вовлечен в работу примерно ста двадцати предприятий, поэтому память может и подводить. Каким образом он может помнить, откуда этот мужик, — среди всех компаний и многих тысяч человек, входящих в холдинг «Pyramid Hedge Investment», где он сам выступает главным собственником? Глаза слезились. Пролиг закрыл их, чтобы избежать яркого света. Когда он снова открыл их, мужчина стоял, наклонившись над ним. Кислый запах у него изо рта отчетливо ощущался, когда тот наклонился еще ниже. — Теперь тебе лучше видно? Не дожидаясь ответа, незнакомец отошел и повернулся к нему спиной. Казалось, он говорит сам с собой. — Понимаю, что ты меня не узнаешь. Тебе ведь не приходится встречаться с теми, кто находится в самом низу пищевой цепочки. С клиентами, как ты решил их называть. Пролиг лежал молча, холодея при мысли, что ситуация совсем выходит из-под контроля. Видимо, мужчина затеял некий безумный обвинительный акт. Требования выкупа были бы куда лучше. Это ему понятно. Товар — он сам, и спрос — авось со стороны совета директоров. Попробовали бы они подумать что-то другое. Хотя цена в данном случае определялась продавцом — то есть сумасшедшим, который сейчас стоит перед ним, рано или поздно они нашли бы состояние баланса, когда его свобода и выкуп вошли бы в должное соответствие. Но человек, смотревший на него, казалось, больше интересовался абстрактными моральными рассуждениями. — Как в Третьем рейхе, высшие ответственные чины никогда не встречаются со своими жертвами. Им не приходится иметь дело с нищетой, страданиями и смертью. Они просто делают свое дело. Диаграммы, статистика расходов, затраты времени, вагоны и транспортные мощности. Балансовые счета. Но в те времена ими, по крайней мере, двигали убеждения. Для тебя же существуют только деньги. Мужчина явно не в себе. Пролиг затрясся от неприятного чувства. Как вести переговоры с психопатом? — Успокойся, пожалуйста. Я вовсе не нацист. Ты взял не того человека. Я не убийца народов. — Это была метафора. То же равнодушие к чужим страданиям. И в смысле негуманных требований к твоим сотрудникам, и в отношении к твоим беспомощным клиентам. Мозг Пролига работал на высоких оборотах. Стало быть, псих говорит о группе предприятий по уходу? Он имеет в виду «Care4Me»? Или же фирму, предоставляющую быстрые займы по эсэмэс? Или детский сад «АО ”Счастливый луг”»? Или же предприятие по взыскиванию долгов «Юстус Инкассо»? Мужчина прервал ход его мыслей: — Мой отец. Я похож на него. Да? Пролиг ничего не понял. — Ты жил за его счет. Глава 27 Арвид Свенссон нехотя вошел в стеклянные двери полицейского участка на улице Вольмар-Укскульсгатан возле площади Марияторгет и взял номерок электронной очереди. Не то чтобы он недолюбливал полицию — просто всю свою сознательную жизнь старался как можно меньше иметь дело с властями. В молодые годы эта стратегия не всегда срабатывала. Когда он рос и мать работала на двух работах, чтобы заработать на жизнь, ему долгими одинокими вечерами выпадало много возможностей войти в контакт с полицией. Мелкие кражи в магазине, угнанные велосипеды и в конце концов ограбление подвала, приведшее его в Лонгхольмен[39]. С тех пор он немного успокоился, хотя на обычную работу устроиться так и не удалось. Но сейчас его жизнь более-менее наладилась. Он научился держать алкоголь под контролем настолько, что вместе с товарищем смог организовать нечто наподобие фирмы по мойке окон и расклеиванию афиш. Чаще всего с ними расплачивались наличными. Поскольку они никогда не пили до того, как закончат работу, о них пошла хорошая слава, и вскоре у них образовался круг постоянных клиентов в разных частях города. Кроме того, работа сделала их еще более популярными в компании приятелей в Танту, поскольку после удачной недели они могли позволить себе проставить другим крепкого пива. Когда некоторые клиенты спрашивали про квитанции и счета-фактуры, очень полезно было иметь такого товарища, как Йимми Нурддаль. Парень хорошо соображал и был в состоянии сам вести их несложную бухгалтерию. Все заработанное они складывали в общий котел. Не в обиду другим парням будет сказано — однако никто из них не в состоянии настолько взять себя в руки, чтобы найти работу. Сидя в холле, Арвид ерзал на стуле. До его очереди оставалось еще парочка номеров. Народ, сидевший вокруг, косился на него. Они считали, что он лодырь, — он это знал. Несмотря на рабочий комбинезон и ведро. По лицу видно, кто он такой. Беден как церковная крыса. Это ему говорили еще в детстве. Молодой человек за стойкой кивнул ему, не улыбнувшись. — Да-да? Арвид заколебался. Йимми бы не понравилось, что он пришел сюда. — Дело в том, что я ищу одного человека. Парень в униформе, который, судя по кислой мине, с удовольствием занялся бы чем-то более интересным, придвинул к себе бланк рапорта и ручку. — Фамилия? — Арвид Свенссон. Но я сюда пришел не из-за себя. А из-за пропавшего. Йимми Нурддаль. Мой… э-э… компаньон. Он тут же прикусил язык и пожалел о сказанном. Ему всегда непросто давалось подобрать нужное слово, а сейчас он прямо услышал, как нелепо оно прозвучало. Компаньон. — То есть… мы с ним вместе работаем. Товарищи по работе. Четыре года уже. И ни разу не было, чтобы Йимми опоздал. Или не вышел на работу. Но тут я ни звука от него не слышу. Мы должны были работать в выходные. И сегодня утром. — Может быть, простудился? Арвид потряс головой. — Он не может себе позволить просто взять и заболеть. В последний раз я видел его четыре дня назад. В пятницу. Он ехал на велосипеде от бара «Синкенс круг» через Танту в сторону моста Орстабрун. С дочерью на багажнике. Человек за стойкой вскинул глаза. Пятница, вечер. Велосипед. Мужчина. С дочерью. — Как выглядела дочь? Арвид растерялся. — В смысле? Она наверняка у бабушки. Да, от ее мамаши толку мало, она сидит в Карсудден[40]. Человек за стойкой стал проявлять нетерпение. — Как она выглядит? — Аманда? Как маленькая принцесса. Светлые волосы, хвостики. Тоненькая и хиленькая такая. Пять лет. Когда полицейский за стойкой закончил заполнять свой рапорт, Арвид приподнял кепку на голове в знак прощания. Непонятно, почему так важны эти последние сведения. Но лишь бы они восприняли исчезновение всерьез. Авось ничего плохого не случилось. В тот момент, когда раздался звонок, Эрик Свенссон как раз затормозил у банка SEB. Он слушал, кивая и говоря «угу», записывал что-то в мобильном. Положив трубку, он несколько секунд сидел, глядя в одну точку и покусывая нижнюю губу, потом повернулся к Беатрис.