— Да я ебу, что ли? Сама подумай. Ты дочка Дюпона — этим всё сказано. — Ко мне вчера приводили пленного солдата Серёжу. Ты не знаешь, он жив ещё? — Кого, блять? — глаза Даши заметно округлились от удивления. — И что вы там делали с этим Серёжей? — Да ничего. Разговаривали... — Разговаривали? — недоверчиво переспросила Даша. — Я хуй знает, о ком ты базаришь. Я ничего не слышала ни о каких пленных Серёжах. Жаль. Я весь день думала об этом мужчине... — А как ты у Грэя оказалась? — Он сам ко мне пришёл. Его ещё здесь не было, а я уже была. — Ты сидела в тюрьме? Хотя чему я удивляюсь? Даша выглядит и разговаривает, как шпана из подворотни. У неё на лбу написано, что она блатная. А ещё и капитан! Кстати, где её погоны? Вчера были. Я точно помню. А сейчас на плечах только яркие на фоне выцветшей формы пятна вместо них. — Не сидела, а отбывала наказание! — возмущённо поправила меня Даша. — Я его уже сполна отбыла! И вообще, заткнись, а, по-братски? Слишком много базаришь! Глава 45. Сергей Место Кудряшова занял Барсов, и моя неприязнь к нему выросла ещё сильнее. Он вроде бы и не командовал мною, мы были скорее партнёры, но его надменное превосходство надо мной чувствовалось в каждом его слове, действии, взгляде. Виделись мы нечасто, больше по телефону разговаривали. У нас был отдельный номер телефона, пароль "Лэся". Рация была ненадёжной. Северяне прослушивали нас, а мы их, так зачем голову ебать? Антон получил звание полковника, как и я, так что мы с ним были на равных. Кудряшов утверждал, что когда я приму командование ополчением, они с Барсовым двинутся на север, к линии фронта, но никуда не ушли. Боялись меня без присмотра оставить? Их дивизия так и протусила в Северо-Боровинске до лета. С одной стороны, это было здорово в том плане, что мы воевали сообща, рука об руку, можно было посоветоваться в чём-то с опытными вояками. С другой стороны, бесил меня этот Антон своим контролем. У нас на базе был его стукач, который докладывал о каждом моём пуке. И я всё не мог его вычислить. Вроде бы и скрывать мне нечего, и как-то стрёмно жить, как на ладони у берлессов. Вчера Барсов со своими бойцами сбил две фрогийские вертушки, например. Круто же? И помощь по оцеплению АЭС он мне не только обещал, но уже и отправил. Нельзя было недооценивать Барсова. Он был, как чирей на моей жопе, но уже свой, родной. Довольный такой отзывчивостью от Басова, я лёг спать. Без Дашки было непривычно и одиноко. Мне было тоскливо без её тёплого тела и больших упругих титек, которые я любил потеребить перед сном. Даже запаха её сигаретного не хватало. Навестить бы её на губе... Я знал, что она ждёт моего визита, поэтому, стиснув зубы, заставил себя обходить стороной корпус с карцером. Девочке пойдёт на пользу это наказание. Больше всего на свете Даша боялась не смерти, а оказаться снова за решёткой. И погонами она своими дорожила. Может, зря я так жёстко, сразу до рядового её обнулил? Интересно, она плакала из-за этого? Или просто жлобит сидит? Я хотел, чтобы Даша плакала, чтобы раскаялась в содеянном, поняла, что поступила неправильно, поэтому я закрыл её на трое суток. Если в первый день её не проймёт, на третий она должна хоть что-то почувствовать? К тому же завтра мы с Барсовым собрались добивать северян у границы. Даша расстроится, что пропустила такое увлекательное мероприятие, а мне будет спокойней, что она в безопасности. Мысли от Даши плавно перетекли к Анне. Наивная рыжая дурочка меня впечатлила. Хорошенькая. Нюрка! Встреться мы при других обстоятельствах, я бы её непременно трахнул. Да и при этих тоже, чего скрывать? Она моя лютая вражина, но я бы брал её нежно. Как наяву я представил зелёные огромные глаза девушки и её обветренные губы. А там у неё тоже рыжие волосики? Я перевернулся на другой бок, поправив свой стояк рукой, и вспомнил, что у меня есть уже Даша. Убить она меня не посмеет, но вот яйца может в запале оторвать, так что дрочить на рыжую Нюрку было опасно. Да и некрасиво это. Не по-мужски. Что я кобель какой-то? Но Нюрка не спешила уходить из моей головы. Я пытался сосредоточиться на завтрашнем наступлении, но все мои думки возвращались к девушке. Вот уж правду говорят, что все рыжие — ведьмы. Я оправдывал себя тем, что просто мало общался с женщинами в последнее время, вот Анна и показалась мне неебически красивой. Что в ней особенного? Да ничего. У Даши хотя бы характер есть, а у рыжей что? Тупая и никчёмная баба. Которая забралась в мою голову. Я промаялся до четырёх утра, но так и не уснул. Всё думал, что мне теперь делать с этой Дюпон? Отпустить я её не мог. Шантажировать с помощью Анны её папашу? Я не верил в то, что эта затея имеет смысл. Если Дюпон отпустил дочку на войну, значит, ему просто похуй на неё, и её жизнь ничего не решает. Слишком много поставлено на карту, чтобы Андре сжалился над своим ребёнком. Нюрка сыграла свою роль в делишках папаши. Если с ней что-то случится, СМИ снова раскачают тему о том, что полковник Грэй бесчеловечен. Обязательно скажут, что я насиловал рыженький ни в чём не повинный цветочек, а потом замучил его до смерти голодом и побоями. Мне-то похуй, а вот девочку жалко. И больше ничего.