* * * Саломея стояла у заветного шурфа. Воспользовавшись тем, что члены экспедиции занялись обычными хлопотами в музее, а охрана воевала в горах, резвая женщина-воин наскоро собралась и, никем не замеченная, прибежала к храму Белла. Спокойно открыв клеть, замок которой взломал неизвестный грабитель этой ночью, Светлана скользнула внутрь. Раскуроченная газом кладка не могла остановить девушку. Сейчас она привяжет веревку к колонне и начнет спуск в это царство Аида… — Все-таки ты явилась, — раздался за спиной спокойный голос Халида Асаада. Девушка вздрогнула и обернулась. — Вы? Старик молча кивнул. Да, он все знал. Глупо думать, что хранитель Пальмиры не знал о старой легенде. Единственной его ошибкой в жизни было то, что он действительно считал эту легенду сказкой. Но вот, случилось… — Я все это время следил за тобой, Саломея Шестидесятая. С самого твоего прибытия сюда. Я не враг тебе, но и не друг. Я просто старый больной ученый, который хочет знать, зачем тебе это все. — Мне нужно исполнить свой долг! — уверенно сказала Саломея. — Ты осознаешь то, что собираешься сделать, девочка? — спросил Халид. — Ты готова к тому, что тебе предстоит познать? Некоторые тайны должны оставаться тайнами. Это очень тяжелое бремя. Невыносимо тяжелое. Однажды взвалив его на плечи, сбросить его ты не сможешь. — Я понесу его, — без особой живости, но и без тоски в голосе ответила Саломея. — Никто со времен французов, копавших тут в начале ХХ века, не возвращался оттуда. Тем замурованным склепом владеют тайные хранители. — Тайные хранители! Отлично! Пусть встретятся с явным хранителем! — Этим хранителям неведом сон, они стремительны, как ветер, и все, кто проникает в их владения, погибают. — И это мне говорит ученый? — Понимаешь, девочка, есть такие силы, которые не способна постичь и вся наука, какой бы она ни была. — Я не боюсь, — спокойно ответила Светлана. — А если ты погибнешь? — Значит, пусть это будет жертва ради вас, почтенный Халид, — засмеялась девушка, не желая больше ничего объяснять, и решительно направилась к провалу. — Не смей! — крикнул Халид Асаад, и в его руках блеснул старый револьвер системы «Кольт». — Стреляй, ученый! — с иронией произнесла Саломея, совершая последние приготовления. — Я выстрелю! — предупредил Халид. — Ну… Что же ты медлишь? — Глаза девушки смеялись. Она повернулась и, надев противогаз, нырнула в черный зев страшной пещеры. Халид Асаад, так и не решившийся выстрелить, стоял, молча роняя слезы. — Глупая… глупая… Спустившись вниз уже привычным путем, на другой стороне подземной реки, уже поднявшись по отвесной стене к замурованной двери, она достала бронзовый тубус, а из него — костяную цевницу. В основе организации древней музыки лежала волновая природа, где волна — это наименьшая частица этой музыки. Протяженность волны равна одному дыханию. Звучание дудки подхватывается голосом. В музыке цевницы зашифрован некий текст. И этот текст передавался какому-то приемнику по ту сторону двери с печатями девяти пророков. Получалось, что этот инструмент обладал речью, со своими гласными и согласными звуками. Возможно, цевница говорила пещере «Сезам, откройся!». Так или иначе, но дверь, несколько тысячелетий не пускавшая людей, вдруг со скрежетом провалилась вниз — по выбитым в скале желобам. Саломея посветила внутрь. Там клубилась пыль тысячелетий и почти ничего не было видно, кроме искусно сделанного серебряного идола в человеческий рост, с двумя золотыми орлиными головами. Идол правой рукой душил напавшего на него крылатого льва, а левой удерживал морду вставшего на дыбы вепря. Ноги у идола тоже были орлиные, с когтями. За спиной идола красовались два золотых крыла. Газоанализатор не показывал наличия газов, опасных для здоровья человека, и Саломея сняла противогаз. «Никаких газов здесь не было и не могло быть, — подумала она. — Какое-то порошкообразное вещество испарялось…» Она осмотрела идола в свете налобного фонарика: «Цельносеребряное литье, украшено по отливке золотой чеканкой. Работа не просто неординарная, почти уникальная». Идол напомнил Саломее металлические скульптуры из альманаха «Бактрийско-Маргианский археологический комплекс», который она листала у Стипа Врлича в комнате. Последним народом, который придерживается бактрийско-маргианских верований, являются калаши, проживающие в округе Читрал пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва. За идолом находился базальтовый саркофаг. Саломея пыталась сдвинуть его крышку, но безуспешно. Девушка достала из рюкзака лэптоп и ручной сканер, полагая, что письмена, выбитые на крышке ящика, помогут понять, как его открыть. «Здесь записано все, что спасет вас, здесь вы узнаете, как продлить свою жизнь до сотен лет, как уничтожить дурных людей, как достичь бессмертия. Кто прочтет это здесь, пусть встанет и нажмет на покров ковчега с северной стороны. Вглядись, человек, вот она, твоя единственная надежда, твоя главная сила, твоя высшая мудрость, вглядись — и ты поймешь, в чьей воле все твои упования и мечты, кто причина всех твоих бед, несчастий, страданий. Кто вершитель всех твоих взлетов, величия и добра. Вглядись, человек, вот она, вся тайна, смысл и надежда бытия. Здесь вы узнаете тайну жизни людей, тайну звезд, тайну войн и мира на земле, тайну болезни и способы исцеления…» Саломея решила, что дочитает потом, а для начала надо нажать на крышку ковчега с северной стороны. Она решительно поднялась с колен и вскрикнула от неожиданности — перед ней стоял Виктор Лавров. — Так, значит, это и есть тайник девяти пророков? — спросил он. — Ви-и-тя? — Не делай этого, Саломея, — строго сказал Лавров. Высокий, крепкий, хоть и немолодой спецназовец устремил на хранительницу длани стальной взгляд. — Зачем тебе это все? Зачем ты разрушила то, что хранила, — вскрыла тубус? — Тебе этого не понять, инок, — ответила Саломея. Она находилась у цели, и ее уже было не остановить. — А как же наша… любовь? — испытывал ее на прочность Виктор. Она на мгновение вздрогнула, но, словно заколдованная, сразу же вернулась в свое прежнее состояние. — Ваша? Не знаю… Уйди с дороги, святоша! — Рука девушки потянулась к «FN Файв-севен», висящему на боку. — Для чего тебе это? Мальтийский орден решил взять власть над миром? — А тебе для чего, Виктор Лавров? — О, найн, фройляйн! Их хайсе Себастьян Реннер, — сбил с толку девушку своим немецким языком Виктор. Он понимал, что делает, завязывая разговор. Его рука была готова метнуть нож в женщину-воина. Она стояла не более чем в пяти метрах от него, и лезвие боевого кинжала должно было угодить точно в лоб. Бывший разведчик спецназа не утратил навыков и промахнуться не мог. Но все же кто-то оказался быстрее его. Грянул выстрел. Сквозь пелену и марево ослепляющего облака Виктор видел, как вздрогнула Саломея, как раскрылись ее удивленные глаза, как искривились от нестерпимой боли губы. Она рухнула навзничь, устало и безнадежно посмотрев вверх. Рот беззвучно приоткрылся раз, другой… Вдруг Саломея шумно втянула в себя воздух, и тут же задрожавшие губы выдохнули: — Витя! Веки женщины-воина сомкнулись… — Жив? — спросил у Лаврова мандей Иссам Захреддин, выходя из темного угла пещеры. Из ствола его пистолета исходил дымок. Виктор, еще до конца не веря в смерть Саломеи, смотрел сквозь сирийца. — Эта сучка работала на Мальтийский орден, — пояснил генерал управления политической безопасности, — а нам тут не надо нового нашествия крестоносцев с чудо-оружием. Лавров стоял, как вкопанный. У его ног лежала та, ради которой еще совсем недавно он был готов свернуть горы и поставить их на место. Сириец подошел к базальтовому саркофагу и попытался сдвинуть крышку. И так уж получилось, что подошел он с северной стороны. Крышка чуть поддалась. — Эй! — остановил его Лавров. — Ты что делаешь? — Ты шутишь, да? — изумился Захреддин. — Мы заберем оружие девяти пророков с собой. И накажем американцев. — Стоять! — вскрикнул Лавров и бросился к генералу. Неожиданно сириец развернулся и нанес ему мощнейший хук слева. Лавров пошатнулся, рухнул на живот, наткнувшись грудью на пистолет, выпавший из мертвой руки Саломеи. — Все ваши принципы, все ваши идеалы так далеки от жизни, а оружие — вот оно. Мы, я и Мартин Скейен, станем новыми богами планеты. Присоединяйся к нам, монах! — Нет… — покачал головой Лавров, едва сумевший сесть. — Мне очень жаль, — с горечью произнес Иссам и достал из кобуры пистолет. — Я узнал тебя. Зря я не дорезал тогда в Боснии раненого десантника. Снизу грянул выстрел. Захреддин хрюкнул от неожиданности, колени его подломились, и он упал ничком. Виктор тяжело перевел дыхание и встал. Но сириец, казалось, бездыханный, вдруг развернулся на спину, и у него в руке оказался второй «FN Файв-севен» Саломеи. Однако сделать выстрел он не успел. Лавров упал на него всем своим могучим телом и всадил боевой кинжал в грудь по самую рукоятку. Он посмотрел в изумленные глаза Захреддина и без особых эмоций произнес: — Свои долги я привык отдавать. Ты просчитался, сириец. Партнером Скейена буду я… И это звучало как издевательство над «великим и ужасным» генералом. Лавров подошел к ковчегу с северной стороны и дожал черную базальтовую крышку, та поддалась. Изнутри сверкнуло что-то ослепительное и завораживающее. Внутренняя борьба заставила Виктора зажмуриться. Так, с накрепко зажмуренными глазами, он задвинул крышку на место и пробормотал: «Есть вещи, которые не должны быть найдены. Такого шанса продать себя, Витя, ты еще не упускал…» В его руке сверкнула металлическим блеском боевая оборонительная граната «Ф-1»… Глава 16. Тадмор 1