доверие, за то, что они не задают лишних вопросов, на которые у нее нет ответов, а если и есть, то озвучивать вслух их нельзя. — Справимся, кир Алан, запрем ур-рода. Да только что вы потом делать будете? — спросил Рэй. — А потом я буду торговаться, — криво усмехнулся Алан, понимая, что план шаткий и пестрит дырами, как рубашка нищего. — Храмовникам это не понравится, — весело оскалил зубы Иверт. — С Наместником? — уточнил Рэй. — С Учителями, — поправил его Иверт и поднялся. — Во сколько начинаем, вождь? — Собирайте людей и приступайте. Оська, пошли, покажешь свое жутенькое местечко. Местечко Виктории показалось идеальным для того, что она задумала. Каменный мешок, который перекрывал железный щит, закрепленный на вбитых в скалу петлях. Места внутри хватало только чтобы сидеть или полулежать. Действительно, если заложить камнем, то получится вечный саркофаг. — Холодно здесь, — поежился Алан, поднимая факел выше. — Так что ты подслушал, Оська? — Как старикан сказал Руке, что тебя надо допросить. А еще про то, что ты пришел к нам извне. — Откуда? Виктория сжалась от дурного предчувствия, и только усилием воли ей удалось сдержать непроизвольную дрожь в руках. — Извне, — Оська стал необычайно серьезен. — Раньше многие умели уходить и возвращаться за грани, но потом разучились, и теперь никто этого толком не умеет. Наши шаманы могут входить в мир предков и приводить оттуда заблудившихся, тогда люди излечиваются от болезней и даже не умирают. А раньше умели занимать чужие тела и даже жить в этих телах. Старик говорит, что ты занял чужое тело, и нужно узнать, кто ты на самом деле и какие у тебя цели. И кто же ты, Алан-балан? Анчута? — Когда я это узнаю, ты будешь первым, кому я сообщу эту новость, — грустно отшутился Алан. — Ты прекрасно знаешь это, Алан Большой Врунишка. — Шут ткнул герцога в живот пальцем. — Но мы тебя любим даже таким ненормальным, хотя иногда твоя глупость удивляет даже меня. — Спасибо, Оська, — улыбнулся Алан. — Покажешь Иверту это место? — Ага! — и шут припустил вперед по коридору, прекрасно ориентируясь в темноте. Алан прижался лбом к холодной шершавой стене. Значит, Учителя знают о том, о чем рассказал Вадий. В принципе, ничего удивительного — никто ведь не утверждал, что он единственный, кто может навещать свой старый мир. Или этот мир не его? Потому что если то, что он рассказал — правда, то выходит, он живет пятьсот лет? Перемещаясь из тела в тело? Но... нет, в это Виктории было сложно поверить. Она умом понимала, что сейчас живет среди народа, отличающегося от привычных для нее людей и анатомией, и продолжительностью жизни, и даже возможностями разума. Понимала, но продолжала измерять все старыми понятиями. Сложно отказаться от вдолбленных с детства стереотипов и принять то, что в прошлой жизни считала шарлатанством и сказками. Навстречу вынырнула темная фигура, и тихий голос Хвата сообщил: — Учитель и Ворон изолированы. Старый ксен просит вас не совершать необдуманных поступков. — Он не спал? — Да кто его знает, кир Алан? — развел руками десятник. — Но сразу почувствовал, что за дверью встала стража да лучники под окном. Через дверь попросил передать. — Что Иверт? — они стремительно шагали по коридору в сторону покоев Алана. — Пока вестей нет. Рэй меня к вам послал, чтоб вы не ходили по крепости без охраны, — нахмурился Хват. — Вы уж постарайтесь не сбегать от моих парней, я к вам двоих приставлю. Кир Алан, можно сказать? — Алан кивнул. — Жалко мне ксенят. Вы ежели их порешить надумаете, то яд у меня есть. Сильный. Сразу убивает. Для себя берег, когда с генералом в последнюю кампанию на горца ходили, ну как в плен возьмут... — Хват смущенно замолчал. — Спасибо, — Алан положил руку на плечо ветерана, сжал. — Спасибо, Хват. Господи, не дай принимать такое решение! Сменился утренний караул, а от Иверта не было никаких вестей. Зато заходил Рэй с пучком моркови и хмурым лицом. Лиса он лично проводил до его новых «апартаментов», и парень, не ожидавший подвоха от капитана, понял, что его арестовывают, только когда Рэй попросил сдать оружие. — В глаза ему смотреть не мог, — жаловался великан, баюкая в огромных ладонях хилую кривую морковку. — Предателем себя ощущаю. Он же за вас чуть не погиб, а мы его... эх... — Сопротивлялся? — Нет, улыбнулся и отдал оружие. Сказал, что хоть выспится. — Молодец. Виктория вздохнула с облегчением. Пока не пролита кровь, еще можно надеяться на лучшее, а ей очень этого лучшего хотелось. Иначе — война, война на полное уничтожение, и она не была уверена, что сумеет в этой войне победить. Хотя... Алан сидел напротив камина, вытянув к огню ноги, и рассуждал. Что, если Учителя не пойдут на уступки? Убить Алвиса, отца Крамера, мальчишек? Придется убить, иначе все это будет выглядеть как пустые угрозы, а этого он позволить себе больше не мог. На кону стояли жизни его сыновей, его неродившегося ребенка, его соратников. Он сделает это. А потом вырежет всю верхушку Храма за то, что они заставили его так поступить. «Боже, Виктория, — взвыла в душе женщина и зашлась рыданиями. — Кем ты стала?» — Я Алан Бешеный Кузнечик, вождь, герцог и отец! — вслух произнес Алан и поднялся. Привычная злость на самого себя прочистила мозги, заставляя разум трудиться. — Я... И тут дверь распахнулась, и в нее просунулась голова Рэя.