— Хочешь об этом поговорить? — Фрейда на вас нет! — Мы знаем лишь то, что нам сказали боги. Сказки, легенды, песни, обрывочные записи, понять которые очень сложно. Знания о ходоках были утрачены еще во времена первых храмов. Все, чего смогли достигнуть лучшие из нас, это входить в чужие сны и находить заблудших у реки Забвения. Друиды умеют излечивать, переходя за грань, шаманы Океании могут больше. Но они неохотно делятся своими секретами. — А наука? Вы находили книги? Записи? Исследования? — жадно спросила Виктория. Один черт, она уже почти раскрылась. — Все знания о ходоках хранятся у Учителей. Будете проходить обучение, спросите. — Думаешь, после того, что я сегодня сделал, мне позволят жить? Виктория убрала волосы со лба ксена, отстраненно подумав, что, будь она женщиной, ни за чтобы не упустила такого мужчину. — Конечно. Храм заинтересован в вас не меньше, чем вы в нем. Просто... мои цели немного расходятся с целями Учителей. — Позволь угадать? Они тормозят... — Виктория поняла, что сказала это по-русски. — Они специально задерживают развитие технологий... э... науки и ремесел, а тебе это не нравится. Но... я понимаю стариков. Некоторые знания людям совершенно не нужны. — Дети тоже падают и получают раны, когда учатся ходить. — Если рядом с ребенком взрослый, он сможет его поддержать. Алан встал, понимая, что больше говорить не о чем, и они просто оттягивают неизбежное. Да, очень хотелось открыться, рассказать о себе, о своем мире, встретив наконец собеседника, способного понять и принять, но... Идти на такой риск Виктория была не готова. А о прошлой жизни и с Вадием поболтать можно. — Встретимся либо во сне, либо в аду. — Я не умею ходить по снам, кир Алан. Что такое ад? — Место, куда попадают души грешников после смерти. — Алан грустно рассмеялся. — Это владения Вадия. Хорошие люди попадают к Ирию, но нас с тобой туда не пустят. — Алвис задумчиво кивнул. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — зачем-то произнесла Виктория, наблюдая, как Иверт тихо что-то выговаривает своим салагам. — Знаете, в чем наша разница? Я думаю о своей стране, а вы — только о своей семье. — Ты прав. Но моя семья — единственное, что есть у меня в этом мире, Алвис. Алан вышел из отнорка и, повернувшись к Иверту, крикнул: — Принеси кувшин воды, сухари и ведро, и начинайте закладывать стену. Оставьте только щель для воздуха. — Он повернулся к Алвису. — Очень надеюсь, что мы еще увидимся. — Я бы этого тоже хотел, — тихо прошелестело в ответ, когда Алан уже отошел на несколько шагов. Дерьмо! Неужели Алвис сдался? Сломался? Смирился со своей участью? Пожертвовал собой, чтобы Алан Бешеный Кузнечик смог осуществить месть? И отчего Виктория отчетливо понимает, что она проиграла этот бой? Виктория не стала смотреть, как воины Иверта исполняют приказ, и малодушно сбежала к отцу Крамеру. — Вы уполномочены вести переговоры от всех Учителей? — без предисловий начал Алан. — Кир Алан, вы все же поступили необдуманно, — покачал головой старый ксен. — Убив Длань, вы бросили открытый вызов Наместнику, Храму и нам. Мы растопчем вас, кир Алан. Вы живы до сих пор только потому, что Длань просил за вас, и потому, что мы рассчитывали с вашей помощью провести некоторые реформы. — Нет, я жив, потому что за моей спиной стоят боги. Потому что Вадий и Ирий заключили сделку. Потому что я владею знаниями, о которых вы забыли. Потому что вы все же не идиоты и понимаете, что мир не может стоять на месте, а еще вам страшно… Вы боитесь меня. — Кир Алан, я не знаю язык, на котором вы со мной разговариваете. — А зря. Учите русский, он вам пригодится. — Виктория перешла на местный диалект. — Как быстро вы получите ответ от остальных Учителей? — Семь дней, минимум. — Учитель больше не улыбался, взгляд его приобрел жесткость, он смотрел на Алана сосредоточенно и выжидательно. — Каковы ваши условия? — Я приказал замуровать Длань в стене. — Зачем такая жестокость? — отец Крамер чуть заметно скривился. — Потому что он единственный человек, которого я боюсь. Камеру можно открыть, можно подкупить охранника, можно его заставить выпустить узника, а из могилы, забранной железным щитом и поверх него заложенной камнем, тихо выбраться невозможно. Будь это простой ксен, я бы запер его, как вас, в комнате. Но я знаю, на что способен Длань, и рисковать не намерен. Я остерегаюсь вашей организации, настороженно отношусь к своим соратникам, не верю Наместнику, но Длань я боюсь. Мне ни разу не удалось предсказать его действия. — Он точно так же говорит о вас, кир Алан, — с мягкой улыбкой произнес Учитель. — У вас много общего. — У него кувшин воды и запас сухарей, но он умрет, если ответ задержится. Я хочу от вас немного — гарантии неприкосновенности мне, моей семье и моей команде, поддержку или невмешательство Учителей, знания и ответы на вопросы. — Это какие же? — Почему я? — На этот вопрос я могу дать вам ответ прямо сейчас. Ваше появление было предсказано. Вы Разрушитель, кир Алан. А благо или горе принесут ваши действия — пока не ясно. — Это тоже будет зависеть от исхода наших переговоров. И передайте остальным: если мне придется убить Алвиса и ксенят, я вам этого не прощу. Я уничтожу вас, вашу систему и ваш Храм. — Именно об этом и говорилось в пророчестве. — Отец Крамер прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. — Придет Разрушитель и приведет в мир новых богов, и рухнет Храм, погребенный под собственной глупостью. И польется кровь, пойдет брат на брата, запылают костры новой веры, и встанет на страже нового бога город на берегу холодного моря.