— Что за новости? — Алан, кряхтя, сел, потер глаза и наконец смог рассмотреть стоящего у кровати парня. — С каких пор Иверт тебе приказывает? — Он Берта отправил бегать за стеной, потому что тот не смог вас разбудить. — Он меня будил? — Алан поежился. В спальне было холодно. А он зачем-то разделся. — Дай одеться и воду принеси. — Воду Берт принес, а разбудить вас не смог. Вы в него поленом кинули, руку зашибли. Леонардо подал теплые штаны и верхнюю рубаху из толстого сукна. Алан покачал головой. Он не помнил, чтобы разговаривал со слугой, а уж что бросал в него поленом... — Откуда здесь полено? — Так вы на полу у камина заснули, а потом только в кровать перебрались. — Ясно. Алан щедро побрызгал в лицо ледяной водой. Сколько он проспал? Час, не больше. Ему нужно выспаться, просто нормально выспаться... «На том свете отоспишься», — съехидничал внутренний голос, но как-то без энтузиазма. Видно, вспомнил, как они на этом свете оказались. — Когда этот сумасшедший период закончится, мы с тобой возьмем Оську, зафрахтуем «Шустрика» и поплывем на рыбалку. Хочу на море. — Я помню, как Оська поймал рыбу на железную тарелку, — хихикнул художник, подавая Алану плащ. — Я тоже хочу на море. И чтобы было тепло... и вы рядом. Алан потрепал его по плечу и вышел из комнаты. Эх, отдых на море. Без женщин. Без проблем. Тихий, спокойный, уютный... Он широко зевнул. Мечты. В коридоре его встретил красный и обиженный Берт. — Кир Алан, — издали начал он. — Не гневайтесь! Я больше никогда вас будить не буду! У него на ресницах застыли льдинки. Плакал, что ли? — Берт, я тебя сильно ушиб? — Алан заподозрил неладное. — Покажи руку. Рука распухла и слегка посинела, но перелома, судя по всему, не было. Да уж, силища у герцога есть, а сдержанности нет. — Прости, — покаялся Алан. — Я даже не помню, когда тебя ударил. — Да вы как анчута были! — эмоциональным шепотом сообщил слуга. — С кем-то разговаривали, ругались не по-нашенски, а потом, когда я вас разбудить попробовал, швырнули в меня поленом. — Что-нибудь сказал? Берт оглянулся на воинов сопровождения и, склонившись к уху напряженного Алана, на ломаном русском прошептал: — Вадий, уйди, христом-богом прошу. А ведь не помнит, что снилось. — Сходи, пусть друид руку посмотрит, а потом возвращайся. Сегодня у меня встреча с посольством Мирии, нужно одеться прилично. Подбери что-нибудь подходящее. Иверт где? — На стене с бароном Семухом. Ждут генерала и Рэя. Алан приказал подавать завтрак, на мгновение остановился у входа в комнату Учителя и, глубоко вздохнув, решительно толкнул дверь. — Доброе утро. — Со мной связался отец Жириш. Чего конкретно вы хотите, кир Алан? Отец Крамер не ответил на приветствие, не встал из-за стола при появлении герцога, только поднял голову от рукописи, которую читал. Алан молча сел в кресло, вытянул ноги и, досчитав до пятидесяти, ответил: — Значит, вы все же умеете входить во сны друг друга. — Отец Жириш умеет, — не стал отнекиваться старик. — Самое сложное — не забыть, что тебе снилось. — Я так понимаю, что для этого следует находиться не во сне, а в пограничном состоянии. Почти в беспамятстве, — подумав, заключил Алан. — Ко мне сегодня приходил Вадий, но я этого не помню, потому что спал как мертвый. — Возможно, вы правы. — Отец Крамер поднялся из-за стола и прошел к камину, подложил полено, протянул к огню морщинистые ладони. — Поразительно слушать ваши рассуждения о сноходцах. Вы так молоды, а знаете так много... — Пользы мне это не приносит, только проблемы, — вздохнул Алан. — Итак, я хочу гарантированной помощи вашей организации. — Вы ее получите. — Защиты для моей семьи, пока меня не будет. — Отец Пауль приведет в крепость отряд послушников последнего года обучения.