– И кого тут призывали? – Кого–то сильного. – Почему так думаешь? – Для простого призыва не понадобилась бы вторая пиктограмма. Она у тебя под ногами. Помело от неожиданности взвизгнула и отпрыгнула. Попятилась, расплескивая жижу. Из–под воды медленно проступала еще одна пиктограмма – вдвое больше той, что висела на стене. – Ого! Видать, удалось призвать, раз крыша просела. Это же какой силы всплеск магии должен был случиться! – Вот только понять бы, на кого охотились? В этот момент крыша угрожающе затрещала, и не успели ведьмы понять, что происходит, как сверху посыпались обломки балок и куски железа. Веся отпрянула и прижалась спиной к плесневелой стене, а Помело сбило с ног и вместе с грязной волной отнесло к тюкам сена. Из центра напольной пиктограммы медленно поднимались две огромные фигуры. Во всяком случае кричащим от ужаса девам так показалось. Одна из фигур ревела, точно раненый зверь, но на удивление гармонично вторя крикам ведьм, вторая со вкусом чертыхалась. – Дамы, прошу меня извинить, сам не ожидал, что подо мной рухнет, – бородатый великан, окинув взглядом тщедушные тела пигалиц, пальцем прочистил ухо: визг «дам» его оглушил. – Знатно приложило. А все ты, Бурый. Говорил же, не лезь за мной, подожди внизу. Глава 7. Обещания, слухи и планы Бурый оказался медведем, который, как выходило, ревел больше от страха, чем от ушибов. Он таращил маленькие глазенки на раздосадованного хозяина и виновато переминался с лапы на лапу. Оба грязные, оба лохматые, похожие друг на друга так, точно воспитывались в одной берлоге. – Я Бурмил, – бородач шагнул из лужи и, вытерев ладонь о такие же заляпанные вонючей жижей штаны, протянул ее Весе. – А это мой дух–хранитель Бурый. Будем знакомы. – Весения, новая хозяйка всего этого, – откашлявшись после неожиданно галантного поцелуя кончиков пальцев, произнесла Веся. Для убедительности повела рукой, указывая, что ей принадлежит и лужа, и небо над сараем, и пятиконечная звезда на стене. – А вы, Бурмил, подглядывали за нами, стало быть? – Да я как–то… – он с дурацкой улыбкой чесал затылок и не находил оправдательных слов. – Подглядывал–подглядывал. Едва дырку взглядом не просверлил, – Помело, зная о повадках местных не соразмерять силу при пожатии рук, свои спрятала за спину. Целовать–то девчонке кончики пальцев точно не станет. – Кстати, меня зовут Александра, и я вот таких Бурмилов чувствую издалека. Говори, зачем пришел? – Познакомиться… – Бурмил под взглядом Помела медленно отступал. Медведь, устав стоять на задних лапах, опустился на все четыре и юркнул за спину хозяина. – Мы вроде свидание на крыше не назначали, – продолжала нападать Александра. – И потом, нормальные люди знакомиться не с пустыми руками приходят. Вот вчера нас навещал пасечник. Так при нем была корзина, где лежали и курочка, и мед, и орехи, и хлеба краюха. И огромная бутылка молока. А к лошади была привязана перина. И… и еще две подушки. А ты чего принес? У Веси брови полезли вверх. Знала она, что Помело наглая да еще и вруша, но чтобы на ходу придумывать и грузить незнакомца чувством вины, и без того распирающим его донельзя – это просто талант. – Ничего не принесли? – наступление Александры могло остановить только чудо. – Одну разруху? Придется теперь попотеть и нашу крышу залатать. – Так не я же ее разломал, – попытался откреститься парняга. Теперь Веся видела, что гость молод. Взгляд чистый, незамутненный, зубы точно жемчуг, а зарос вовсе не от желания ходить бородатым, а от великой лени бриться. И спутник его хоть и вымахал, был скорее подростком, чем матерым медведем. – Тут надо было всего пару брусьев подпереть, и простояла бы еще сотню лет, а теперь, смотри, что наделал! – Помело для убедительности топнула. Ворон, вновь занявший место на плече хозяйки, поддакивая, каркнул. Медведь и человек как по команде подняли головы и уставились на плывущие в прорехе облака. – Чтобы завтра к заходу солнца крышу починили. Иначе прокляну. – Круто ты их, – произнесла Весения, провожая взглядом фигуры, понуро бредущие к лесу. – А почему мы одни должны пыхтеть? – Помело одарила Весю царственным взглядом. Если завтра Бурмил на самом деле починит сарай, Весения простит Александре и этот наглый взгляд, и небывалую прожорливость. – Мы обедать сегодня будем? – Будем. Но сначала посмотрим, что твоя бабушка прислала. Вон наши сундуки везут. Из чащи вынырнули две телеги. Расторопные мужички бодро выгрузили Сашины сундуки, баулы с постельным бельем, матрасы и одеяла, ну и всякую мелочь, которую успели собрать по списку, посланному с вороном. «Однако быстро работает начальница. Надо бы поинтересоваться, как ее зовут. Не успела отправить и уже получаю», – отметила Веся, ставя первый и возможно единственный плюс тому неприятному образу белобрысой ведьмы, который уже нарисовался в голове. – Вот вам ваш список с проставленными ценами. Приказано было, чтобы вы сверились, все ли доставлено, – Весе сунули в руки изрядно помятый листок. – Кем приказано? – она пробежалась взглядом по цифрам. Что–то было дороже, чем в столице, а что–то значительно дешевле. Купеческая дочь знала цену многим товарам. – Дык, Большой Беллой. Нашенской ведьмой, – желание Весении узнать имя «местного босса» исполнилось на удивление быстро. Все заказанное уместилось бы на одну подводу, если бы во второй не гнездилась двухместная ступа с королевским гербом по центру. «Милой внучке от бабушки. С новосельем! Пусть на новом месте приснится жених невесте!» – гласила надпись на ярлыке. – Бабушка так шутит, – пояснила Помело открывшей рот Весении. – Я уже привыкла. Повод, наверное, для подарочка другой не нашла. Не с ссылкой же поздравлять. Веся вновь перевела взгляд на ступу. Отличное приобретение для «гостиничного комплекса». Свой транспорт повышает не только самооценку, но и значимость хозяина и его заведения. Огромный красный бант опоясывал чудо инженерной мысли, где вместо метлы – руля управления, красовалась выполненная из слоновой кости и инкрустированная золотом элегантная трость. – В сарай везите, – скомандовала Веся и поторопилась открыть вторые ворота, находящиеся с противоположной стороны от того входа, где высилась стена с подгнившим сеном. Она их сразу заприметила. В этой части здания было на удивление чисто и сухо. Здесь крыша оставалась целой, и многолетние дожди и снега не испортили ни пол, ни стены. «А над остальным придется поработать». – Ух ты! Узнаю руку мастера! – Помело прыгала вокруг ступы, хлопая в ладоши. – Маэстро Перелли такой фантазер! Здесь есть даже печь для обогрева ног, а если нажать вон на ту кнопочку, то раскроется огромный зонт: черный во время непогоды и беленький с цветочками в жаркое время! – А кто у нас будет бабушка? – поинтересовался второй кучер – мужичишка до того дохлый на вид, что казалось, его можно перешибить соплей. Правда, работал справно, при спуске массивной ступы вниз не кряхтел и не потел, не в пример его плечистому напарнику, вмиг сделавшемуся красномордым от натуги. – А что? – с вызовом спросила Помело. В нынешнем состоянии ее точно за царевну не принять: колтуны так и не вычесала, собирая мусор извозилась так, будто орудовала не метлой, а носом. – Дорогие подарочки не каждая старушка горазда делать. Наверняка из тех шарлатанок, что нашего царя лечат. Говорят, – хилый понизил голос, – он готов уйти в Тенистые кущи. Кум только вчера из столицы вернулся, новостей целый короб привез, в том числе о недуге государя. У Александры распахнулись от изумления глаза, а на кончиках ресниц повисла слеза. Мужичишка состояния девушки не понял, а потому продолжил гнуть свою линию: – Этим лекарям золотом платят, а они лишь руками разводят. Теперь одна надежда на демонов с их мертвой водой… – Выгрузили? – строгим голосом спросила Веся. Сельчанин замолк на полуслове и растерянно мотнул головой, мол, дело сделано. – Вот вам новый заказ, – протянула листы с пометками, – серебрушка за старание да мое напутствие: возвращайтесь домой засветло. В Дремучем нынче неспокойно. Сгинуть можно. – Зачем ты их прогнала? – Помело смотрела на раскладывающую вещи Весю исподлобья. – Он о моем отце рассказывал, а ты… – Слухи он распускал. Если бы твой отец на самом деле был при смерти, о том вся академия гудела бы. У нас на лекарском факультете самые светлые умы работают, их бы первых позвали. – Не понимаешь ты дворцовой жизни. Там ничего прямо не говорят. Любую мелочь скрывают, чтобы она против них не обернулась. А тут такое горе – царь болен. А значит, может начаться грызня за трон. Помимо законных наследников, еще бастарды поднимут головы. Один Переллли с какой фантазией! Поэтому втихомолку лечат. – Он тоже царев бастард?! – не удержавшись, воскликнула Весения. Александра посмотрела на нее с укором. – Ах, да, Перелли же. Часть имени от Перелеступа. И как я раньше не догадалась? – Ты думаешь, неправда все? Весения видела перед собой девочку, которой отец отказал в любви, но та жила в ее сердце. Александра искренне переживала за царя, а утешить ее было некому. Веся бросила простыни, которые хотела уложить в шкаф, подошла к подопечной и крепко ее обняла. – Мало ли что в народе говорят. Ты сама рассуди, лечат втихомолку, а о том знают даже в такой глуши как у нас. Наверняка завелись желающие посеять смуту. И такие, как правило, начинают нашептывать на окраинах, чтобы провинция поднялась и понеслась, не разбирая кто прав, а кто виноват. А потом уже без разбору царь окажется во всем виноват: погасит мятеж – народоубивец, не сможет – слабак, который не вправе трон занимать. – Что же делать? Может, мне вернуться в столицу? – Давай не будем торопиться. Если Перелеступ на самом деле болен, то есть шанс выздороветь – болтун об этом прямо сказал: демоны помогут, надо всего лишь заплатить. Я думаю, здесь торг неуместен – дадут, сколько демоны потребуют. А если пустая болтовня, просто черкни бабушке записку. Пусть во дворце знают, о чем говорит окраина. Будут ухо востро держать. Помело выдохнула, погладила Весю по спине, будто именно той требовалось утешение, а не самой младшей ведьме. – Спасибо. Ты умная. Я всегда это знала. – Делом лучше займись. У тебя сундуки не разобраны. – А почему ты их велела в избушку нести, а не сюда? – ведьмы сидели в левом от избушки здании, в комнате на две кровати. Когда из села пришлют плотника со стеклами, вырезанными по размеру, что начеркала на бумажке Веся, дом приобретет жилой вид. – Пусть здесь будет гостиница на три места, а мы с тобой на печке прекрасно умостимся. – Все еще веришь, что заманишь туристов в Дремучий? – после потрясения и слез Александра была тихая, руки висели плетьми, голос едва слышный. – Я, кажется, придумала, как наладить ручеек из посетителей, а значит и из денег. – И как? – нет, все–таки не погасла искра в глазах Помела. Вскинула голову будто боевой конь, почуявший добрую драку. – Чего хотят люди? – Деньги? Дармовщину? – выдохнула Помело и присела на кровать. Веся опустилась на противоположную. – Не–а, не дармовщину. Всякий хочет знать будущее. Хоть одним глазком подсмотреть выгорит ли дело, правильное ли принимается решение, не приведет ли неосмотрительный поступок к катастрофе, а еще, – Веся, волнуясь, скомкала край рубашки, – мы, женщины, ждем любви…