– Медсестра, которая присутствовала при поступлении Анны с места происшествия, вдруг что-то вспомнила. И решила со мной поделиться сведениями. – А ты разве не опрашивала персонал? Разве у тебя нет письменных показаний лечащего врача? – Все есть, но… – Горохова распахнула водительскую дверь, поставила правую ногу в салон машины. – Но мне сразу кое-что не понравилось. И я продолжала задавать вопросы. Я уже три раза после того дня там побывала. Всех по кругу опросила, включая санитарок. – И вот сегодня наконец-то!.. – в фальшивом ужасе округлил он глаза. – Кто-то что-то вспомнил! Я еду с тобой. Он не позволил ей возразить. Просто сел на пассажирское сиденье справа от Валентины. И молчал до сих пор, хотя она без конца пыталась от него избавиться. – Я не стану мешать вашей беседе, капитан, – пообещал Илья, когда они уже высаживались у больницы. – Я пройдусь пока по отделению. Попробую почитать историю болезни нашей вдовы. Он почти сдержал обещание. И не подходил к Гороховой, пока она бегала по коридору из одной палаты в другую, пытаясь разыскать дежурную медсестру. Но как только Валя ее нашла и уединилась с ней в комнате приема пищи, Илья вошел за ними почти следом. – Я не помешаю. Не следует меня стесняться, – сразу поспешил он успокоить переполошившихся девушек. Взгляд медсестры заметался перепуганной курицей. Глаза Гороховой сделались еще темнее. Она, надо полагать, гневалась. Переживет. – Итак, как я могу к вам обращаться? – Он мягко улыбнулся девушке. – Эля, – едва слышно произнесла она и, поймав завязку на рукаве своего белого халата, принялась ее наматывать на палец. – Я Илья. Илья Иванович, если вам так будет удобнее. Пребываю в звании майора. Это Валентина. Наш новый сотрудник, – подчеркнул он слово «новый». – Капитан Горохова. О-очень инициативна! – Я это уже поняла, – скупо улыбнулась Эля. – Прицепилась, не отстать. Но, знаете, что я скажу вам, товарищ майор, она молодец. Она сразу уловила какой-то подвох. И не давала мне прохода. – В чем заключался подвох? – уточнил он. – В том, что я сказала не всю правду. Точнее, я ее исказила. – Наверное, этому были причины, так? – Он улыбался все шире. – Может, угостите нас чаем, Эля? Я бы не отказался. Она обрадовалась предоставляемой ей паузе и забегала вдоль недорогого кухонного гарнитура у левой стены. Мебель была ядовито-оранжевой, на этом фоне силуэт худенькой сутулой девушки выглядел перевернутой белоснежной запятой. Илья вздрогнул, когда она со звоном поставила на стол чашки с ложками. По чайному пакетику в каждую чашку, кипятка до самого верха. Места для сахара не оставлено, значит, его не будет. – Простите, больше ничего нет. Все смели в ночную смену, – смущенно улыбнулась Эля. Она присела к столу, за которым терпеливо ждал Илья и сердилась Горохова. Снова вцепилась в завязку на рукаве халата. – Знаете, я бы, может, и не заподозрила ничего, если бы не медикаменты, – начала она, как показалось Илье, не с начала, с середины. – Сразу после оказания ей первой медицинской помощи нашим доктором ее перевели в палату. Потом приехали вы, начали задавать вопросы. Мы отвечали. Честно говорили. Все, кроме доктора. Игорь Степанович – он… Он немного не то сказал и немного не то написал в заключении. – И что же там было не так? – поторопил ее Илья, вступление слишком затянулось. – Он сделал заключение, что пострадавшей были нанесены особо тяжкие увечья. – Завязка от рукава халата перетянула палец так, что кончик его посинел. – Но там ничего такого страшного не было. Несколько кровоточащих царапин, и все. – Но как же так? – нахмурился Илья. – Я сам видел заключение МРТ головы. Там читать страшно. – Ага-ага, все так, – покивала худенькая Эля с кривой усмешкой, сделавшей ее малосимпатичное личико еще более непривлекательным. – Только Игорь Степанович подменил результаты МРТ. В историю болезни вашей дамочки он вклеил чье-то еще заключение. Я же сама возила ее на МРТ, знаю, что ничего страшного с ее головой не сделали. У нее даже сотрясения не было. – Упс!.. – прошипела Горохова, сползая на стуле так, что ее подбородок оказался на уровне стола. – А вы возите на МРТ куда-то еще? Своего у вас нет? – Нет. Возим в специализированную клинику в соседнем микрорайоне. У нас оборудование в стадии замены. В кабинете ремонт. Вот и… Все умолкли. Взгляд Гороховой искрился торжеством. Илья размышлял. – А что с медикаментами? – вдруг вспомнил он, с чего начался рассказ медсестры. – Ах да! – Кончик языка прошелся по пересохшим губам. – По истории болезни следует, что Игорь Степанович, оказывая ей первую помощь, использовал один из препаратов, который у нас подпадает под статью строгой отчетности. А я вечером того дня делала отчет, и этот препарат был в шкафу. Это совершенно точно. Я еще к нему подошла с этим вопросом. – А он? – Валентина резко села ровно. – А он забрал препарат у меня, сказал, что использовал часть из личных запасов, потому что времени не было. Типа, счет шел на минуты. И теперь ему следует это восполнить. Только он врет, врет, врет! Сухонький кулачок Эли принялся молотить по столу. Илья поморщился. Он начал прозревать. – Скажите, а почему вы сразу не рассказали обо всем нашим сотрудникам? Почему решились только сейчас? Ни Эле, ни Гороховой вопрос не понравился. Он все путал, а многое расставлял по местам. – Итак, Эля, почему вы так долго молчали? – Боялась – просто ответила она. – Я работаю не в детском отделении. В травматологии. К нам привозят пострадавших. И не всегда это авария или несчастный случай. Частенько это криминал. Игорь Степанович научился извлекать из всего этого выгоду. Он… Он игрок! – В каком смысле? Илья давно уже включил на своем мобильном диктофон. Да, не вполне законно. Зато эта обиженная девочка потом не отвертится. – Он спускает много денег в казино. То, которое на компьютере. Берет кредиты, отдает. Долги. Раньше было очень много долгов. Но потом он… Он научился зарабатывать. Она вдруг так горько всхлипнула, что Илья почти мгновенно все понял. – Вы расстались? Он бросил вас? – лупанул он вопросом сразу в лоб. Видел краем глаза, что Горохова вытянулась в струну. И даже рот ее пополз вбок от такой неправильной, как ей казалось, тактики допроса. – Д-да-а… – плаксиво протянула Эля и, сгорбившись еще сильнее, разрыдалась. – Когда у него не было денег даже на обеды, он использовал меня. Я буквально содержала его. И даже несколько раз отдавала его долги. А потом… Потом, когда он познакомился кое с кем, я стала ему не нужна. – Это женщина? – вставила вопрос Валентина. – Нет. Это один очень авторитетный товарищ. Очень авторитетный. И очень опасный. Он явился как-то в мою квартиру поздно ночью. Игорь как раз был у меня после очередного проигрыша. Явился раны зализывать. – Она подтянула к подбородку воротник белого халатика, вытерла слезы, заливающие ей лицо. – Наверное, они за ним следили. Я не могла понять, как они смогли найти его у меня так быстро?! Потом уже догадалась, что следили. Так вот этот отвратительный толстяк сделал Игорю предложение, от которого тот не смог отказаться. И с той поры он с ними в деле. Долгов больше нет. И нет свободы. Он делает все, что они велят. А меня… Меня он бросил три месяца назад. Я как-то устроила ему истерику за то, что он притащил в мой дом какого-то парня с огнестрельным ранением. И делал ему операцию прямо на моем обеденном столе. И после этого мы расстались. И я… – И вы решили ему отомстить, рассказав нам о пациентке, которой он подделал историю болезни, – закончил за нее Илья. Они минуты три ждали, когда она согласно кивнет. – Грех было не воспользоваться случаем. Тем более что это был явный подлог с медикаментами. И… И заведомый обман. Он соврал вам. И… Я устала его покрывать. Мне реально страшно. Но… – Ее подрагивающий палец потыкал в сторону Гороховой. – Если бы не она, я бы, наверное, снова не решилась. Она умеет быть убедительной. Хороший сотрудник. Дорожите! Похвала Горохову смутила. Она схватилась за чашку и выпила остывшую, почти бесцветную бурду до дна. Даже пакетик не вытащила! Когда ставила чашку на стол, лицо ее сияло. – Хорошо. Спасибо, – скупо поблагодарил ее Илья. – Но тут возникает главный вопрос, Эля… – Смогу ли я это доказать? И не являются ли мои слова оговором? Да, да, я немного подковалась в юридических вопросах. Знаете, когда твой парень оказывает услуги криминальным авторитетам, приходится быть настороже. Она резко встала и принялась убирать чашки с ложками со стола. Повернулась к ним спиной, встав у раковины. – Я с первой минуты поняла, кого к нам привезли в отделение. Стоило взглянуть на ее окровавленное лицо. Даже глаз было не видно, так ее замазали. Она вымыла чашки, рассовала их по полкам. Ложки швырнула в какой-то узкий выдвижной ящичек. – Я крутилась возле его двери, когда он договаривался с кем-то по телефону. Не делайте таких глаз, капитан Валя. Я следила за ним, да. Я долго ждала его промаха. Серьезного. Как теперь. Все было в совокупности: кража медикаментов строгой отчетности, хотя надобности в них не было. Ложный диагноз, позволяющий этой женщине обмануть вас. Все это… Эля медленно заходила по комнате приема пищи. Спина ссутулена, кулачки в карманах, взгляд рассеянный. Горохова, судя по взгляду, ей страшно сочувствовала. – Вы сказали, что ее замазали. Как это понимать? – Кровь была не человеческой. Я смывала ее с ее лица, головы. А потом полотенце отнесла в экспертизу. Для того, чтобы у меня были доказательства. Для того, чтобы вы меня не обвинили в примитивном бабском… Это была кровь кролика. У меня даже заключение имеется. Хотя, понимаю, что к делу этого не пришьешь. Но!.. – Она остановилась возле Ильи и холодно улыбнулась. – Я записала все телефонные разговоры и разговоры с этой дамочкой. Когда я подслушивала, я записывала. Прямо, как вот вы сейчас… Из больницы они вышли через час. Эля согласилась дать показания под протокол, но категорически отказалась ехать в отдел. – Поймите меня правильно! – ныла она, прижимая к тощей груди сухонькие кулачки. – Одно дело – говорить с вами здесь, по месту. Вы тут со всеми по три раза говорили. Совсем другое, если я поеду с вами. Это уже… Это уже почти арест! На глазах у всей больницы. На глазах у Игоря. Он и так мне уже четыре сообщения прислал. Нервничает! И Гороховой пришлось подсуетиться: съездить обратно в отдел, взять протоколы допроса. И все до слова записать. – С кем он договаривался накануне смерти ювелира? – прозвучал один из последних вопросов Гороховой. – Вы слышали, он называл кого-то по имени? – Да, слышала. И запись разговора имеется. Правда, я не могла слышать и записать, что говорил тот – другой, – быстро говорила Эля. – Но я совершенно точно помню, Игорь называл собеседника Владом. Глава 21 Стас встретил отца и сына Илюхиных сдержанно. Поначалу даже попытался изобразить скорбь по безвременно ушедшей Зое. Но Иван Григорьевич так на него посмотрел! Не поверил, в общем. Тогда, нацепив на лицо вежливую улыбку, он предложил им чая или кофе. Снова услышал отказ. – Ну, раз вы ничего не хотите, – произнес он и широко развел руками.