Доктор замирает. — Ты серьезно? — ДА! — Потому что у нас нет времени проверять тебя. И если мы дадим твоим друзьям несовместимую кровь, это, вероятно, убьет их. — Да, я чертовски серьезно! Я был здесь в прошлом году. Проверьте! Проверьте мои записи. У меня первая отрицательная, клянусь! ГЛАВА 54 ДЭШ СОРОК ВОСЕМЬ ЧАСОВ СПУСТЯ — Не волнуйся. Она просто спит. Голос заставляет меня подпрыгнуть. Я так зациклился на маленьком хрупком теле Кэрри под тонкими больничными простынями, что не заметил мужчину, стоявшего у окна. Но теперь, когда его увидел, его стало трудно не заметить. Это не Олдермен. Во-первых, он белый, его волосы темно-песочного цвета или светло-русые, в зависимости от того, как на него падает свет. На нем черная рубашка с закатанными до локтей рукавами и выцветшие серые джинсы, которые, несомненно, когда-то были черными. Незнакомец примерно моего роста, но от него исходит величественная энергетика, из-за которой мужчина кажется намного выше. Он улыбается, когда отворачивается от окна и смотрит на меня. На его лице нет ни капли агрессии или враждебности. — Кузен предупреждал меня о тебе, — говорит он. — О? Незнакомец кивает. — Сказал, что в комнате Кэрри будет болтаться английский парень с палкой, засунутой в задницу… — Я не уйду. — В этих словах нет вызова. Это просто факт. Незнакомец улыбается. — Он сказал, что я должен быть добр к тебе, пока он не приедет. И что я должен пожать тебе руку за спасение ее жизни. Очевидно, ты сдал хренову кучу своей крови? Без тебя Кэрри умерла бы. Незнакомец протягивает руку, терпеливо ожидая, пока я пожму ее, но я тупо смотрю на него, пытаясь понять, что именно здесь происходит. После того как мне не удалось ничего понять, изучая черты лица парня, я нерешительно пожимаю ее. — Прости. Еще раз, кто твой кузен? Ты… отец Кэрри? Парень смеется. — Думаю, ты знаешь моего кузена как Олдермена. Я Джейми. И нет, я не отец Кэрри. Не думал, что выгляжу достаточно взрослым, чтобы иметь семнадцатилетнего ребенка, но спасибо за это. Оказывается, у нас с ней на самом деле один старик. — Подожди...Так... ты ее брат? Он пожимает плечами, его брови удивленно поднимаются, что наводит на мысль, что эта новость так же удивляет его, как и меня. — Мой отец любил пошалить. Причудливое имя и причудливый титул могут дать доступ к любой киске, я прав? Я просто тупо смотрю на него. Серьезно? Он ожидает, что я приму это на свой счет? — Если ты намекаешь, что я использовал свое «причудливое имя», чтобы трахнуть Кэрри, то можешь идти к черту, — огрызаюсь я. — Мой отец отрекся от меня в прошлом месяце. Теперь я просто Дэшил Ловетт. Джейми, давно потерянный старший брат Карины, смеется. Он перегибается через больничную койку Кэрри и подмигивает мне. — Дэшил Ловетт все еще причудливое имя, идиот. Я всегда хотел, чтобы у меня была сестра. Теперь, когда у меня вдруг появилась одна, мне нужно наверстать восемнадцать лет чрезмерной опеки. Убедись, что не сделаешь ничего, чтобы причинить ей боль, или… — Ты будешь пинать мою избалованную титулованную задницу, пока я не заплачу по маме? Джейми смеется. — Нет, придурок. Сначала я вырву тебе все ногти. Затем сделаю клизму с отбеливателем. А потом отвезу тебя в пустыню, закопаю в песок по шею, и пусть стервятники полакомятся твоими гребаными глазными яблоками. — Он говорит все это так спокойно и буднично, как будто рассказывает маршрут трехдневного морского круиза по Европе. — Мы поняли друг друга? — Совершенно. — Отлично. Пойду принесу нам всем кофе. Скажи ей, что я извиняюсь за то, что напугал ее, когда она перестанет притворяться спящей. — Джейми выходит из больничной палаты с таким видом, будто ему на все наплевать. В тот момент когда за ним захлопывается дверь, Кэрри открывает глаза. Она видит меня и тут же заливается слезами. Все должно было пойти совсем не так. — Черт. Кэрри такая бледная, кожа пепельного цвета, под глазами темные круги. Щеки немного краснеют от плача, но это не помогает ее общему виду. Я подхожу ближе, автоматически собираясь взять ее за руку, но потом останавливаюсь. Наверное, она не хочет, чтобы я держал ее за руку. — Прости, Стелла, — шепчу я. — Мне чертовски жаль. Я должен… — Я отступаю на шаг от кровати. — Мне пора идти. Не успеваю я закончить эту фразу, как она протягивает руку и хватает меня, сжимая мое запястье на удивление сильной хваткой. — Нет! Нет, я... я не... пожалуйста, не уходи, — хрипит она. — Я просто... испугалась. Я не знала, кто он такой. И видела только его спину. И подумала... подумала, что это Кевин. — Ей трудно выговорить это имя. — Все в порядке, Стелла. — Я убираю с ее лица непослушный локон в засохшей крови. — Кевин мертв. Она отшатывается от моей руки, широко раскрыв глаза. — Ты… ты знаешь о… Боже, где, черт возьми, Олдермен? Почему, черт возьми, он не здесь? Все было бы намного проще, если бы тот присутствовал, чтобы отчитаться за свои грехи. Я делаю глубокий вдох и срываю пластырь. — Я знаю о Кевине. Уже давно. Олдермен приходил ко мне несколько месяцев назад. Он мне все рассказал… Карина икает. Ошеломленная. Испуганная. Не могу точно сказать. На ее лице проносится тысяча эмоций одновременно. Кэрри закрывает глаза, и слезы бегут по ее вискам, стекая в волосы. — Ты не должен был узнать, — шепчет она. — И как это должно было сработать, Кэрри? — В моем голосе слышится резкость, но я ничего не могу с собой поделать. Я расстроен, не говоря уже о том, что зол. — В будущем, о котором мы говорили. Колледж. Переезд в Англию. Как мы должны были строить совместную жизнь, если ты даже не дала мне шанса встретиться с настоящей тобой? Как мы должны были создавать или строить что-то вместе, когда между нами было так много гребаных секретов? Неужели ты думала, что я буду винить тебя? Думаешь, я бы посчитал тебя каким-то монстром, хотя ты лишь защищалась? — Просто нелепо, что она могла в это поверить. Ее выражение лица подтверждает, что именно в это она и верила. — Ты не понимаешь. Мне было страшно. Каждый день моей жизни в течение последних десяти лет. Я жила в постоянном страхе с того дня, как моя мать привела Джейсона домой. Я смотрела, как он избивает ее. Видела, как он насилует ее. Потом тот начал избивать меня, и я знала, что это только вопрос времени, когда Джейсон начнет насиловать меня. Потом случился Кевин и шприц. А затем я убежала. И с тех пор я бегу. Все это время в академии, с моими друзьями, с тобой… Я все еще бежала. Бежала на месте. Пряталась от прошлого... парализовав будущее. Это как… понятия не имею, на что... это было похоже. — Она борется, втягивая достаточно воздуха, чтобы произнести каждое слово, прежде чем закашливается. Господи, я никогда раньше не испытывал такой боли. Никогда не хотел исцелить кого-то другого так сильно, чтобы это причиняло мне физическую боль — Ты должна была доверять мне. Я бы сжег весь чертов мир, чтобы защитить тебя, Стелла. — Но ты этого не сделал! — кричит она. — Ты изменил мне! От боли в ее голосе замирает сердце. Мне нужно раскрыть свою ложь. И это... уф, это будет нелегко. — Я не изменял. Я заплатил Амалии, чтобы она притворялась. — Так много объяснений мелькает у меня в голове. Тщательно продуманные, подробные версии того, что произошло, которые выставляют меня в лучшем свете или преуменьшают участие Олдермена. Однако эти объяснения ничего не стоят. Все, что имеет значение, — это факты. Я вытаскиваю их так быстро, как только могу, в нескольких словах, насколько это возможно. — Олдермен подумал, что ты не в безопасности, когда копы пристально следили за Бунт-Хаусом. Он хотел защитить тебя, поэтому попросил меня разорвать с тобой отношения и предложил этот метод. Я согласился, потому что... потому что был глупцом и хотел обезопасить тебя. Амалия никогда не прикасалась ко мне. Я сделал так, чтобы это выглядело… — Прекрати. — Нижняя губа Карины опасно подрагивает. — Ты лжешь. Хотел бы я. Все было бы намного проще, если бы это было так. Проблема с тем, чтобы говорить правду, заключается в том, что чаще всего это усложняет жизнь, а не наоборот. Правда открывает старые раны и заставляет их кровоточить в два раза сильнее. Но с меня хватит секретов. Мне надоело жить в тени компромиссов, на которые я пошел, чтобы защитить людей, которых люблю. — Нет, — тихо говорю я. Кэрри прикрывает рот руками. В больничном халате, с пятнами засохшей крови на коже, и катетером, воткнутым в тыльную сторону ладони, она выглядит такой хрупкой и сломанной. Я хочу заключить ее в свои объятия. Хочу закрыть ее своим телом и защитить от всех слов и людей, которые могут причинить ей боль, но для этого уже слишком поздно. Все это время я с ужасом ждал момента, когда признаюсь, ожидая, что она мне не поверит. Я имею в виду, зачем ей это? В конце концов, было бы очень удобно, если бы я не предал ее доверие. Но по тому, как девушка смотрит на меня сейчас, могу сказать, что она мне не верит. — Убирайся, — шепчет она. — Кэрри… — УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! — Ее сердцебиение вспыхивает на мониторе, пульс учащается. Отчаянный писк монитора может вызвать врача или медсестру в любую секунду. Я бросаю на нее последний взгляд, ненавидя беспорядок, который мы создали вместе.