— Мне нужно поспать. Я только сейчас почувствовала, какой тяжелый был день. — Еще только один вопрос, — проговорил он, лежа в темноте. — Когда я в первый раз был у тебя дома и ты мне рассказывала, как все это произошло, ты сказала, что человек, который на тебя набросился, был не такой сильный и тренированный, как я. Ты и сейчас так думаешь? Она помолчала немного, потом проговорила: — Да. У меня осталось отчетливое ощущение, что он немного… ну, не жирный, как свинья, но рыхлый. Как будто у него была жировая прослойка, а мышцы не чувствовались. Ну конечно же, он был намного сильнее, чем я, но я вешу всего чуть больше сорока пяти килограммов. Думаю, что как мужчина, он не очень сильный. — Черт! — Для тебя это что-нибудь значит? — Возможно. Боюсь, что да. * * * Рано утром следующего дня Лукас подошел к своей машине, пошарил под сиденьем, вытащил оттуда револьвер тридцать восьмого калибра в черной кобуре и две коробки патронов и отнес их в дом. — Что это? — спросила Карла, когда он вошел в комнату. — Пистолет. Ты ведь говорила, что он тебе может понадобиться. — Гм. — Она прищурила один глаз и хитро посмотрела на Лукаса. — Ты привез его с собой, но вчера вечером не стал доставать. Значит, ты уже тогда знал, что останешься на ночь. — Давай не будем дальше разбираться в этом вопросе, — улыбнулся Лукас. — Обувайся. Мы идем на прогулку. Они перешли через дорогу и направились в лес, прошли вдоль ручья, который постепенно превратился в длинную лужу, а потом повернули в лощину, которая привела их к подножию крутого холма. Они поднялись на заросшую травой террасу с песчаным откосом. — Будем стрелять в этот откос, — сказал Лукас. — Начнем с трех метров, потом отойдем на шесть. — Почему так близко? — Потому что, если он будет от тебя на более далеком расстоянии, ты должна или убежать, или звать на помощь. Стрелять можно, только если он будет рядом. Он огляделся вокруг и кивнул в сторону упавшего дерева. — Пойдем присядем и немного поговорим. Они сели на ствол, и Лукас начал разбирать пистолет и показывать, как действует каждая часть, как нужно его заряжать и разряжать. Он как раз засовывал патроны в барабан, когда у них над головой что-то зашуршало. Лукас поднял голову и увидел рыжую белку. — Отлично, — шепотом сказал он. — А теперь смотри. Он медленно повернулся, продолжая сидеть на стволе, и поднял пистолет в сторону белки. — Что ты собираешься делать? — Покажу тебе, что может сделать пистолет тридцать восьмого калибра с живой мишенью. Его глаза неотрывно смотрели на белку. Зверек был наполовину скрыт за толстым суком сосны, но время от времени он показывался полностью. — Зачем? Зачем ты хочешь ее убить? Карла смотрела на него широко раскрытыми глазами, лицо ее побледнело. — Ты просто не представляешь, что может сделать пуля, пока ты не увидишь это своими глазами. Нужно сунуть палец в рану. Ну как, Фома неверующий, понимаешь? — Не смей! — остановила его она. — Ну Лукас! Он снова прицелился в белку, но открыл оба глаза и чего-то ждал. — Нужно попасть маленькому проказнику прямо между глаз, нет ничего… — Лукас… Она взвизгнула и, вцепившись ему в руку, которой он держал пистолет, рванула ее вниз. В ее глазах застыл ужас. — Ты что так перепугалась? — Господи, но ведь белка не сделала ничего… — Страшно? Она убрала свои руки, и взгляд ее стал холодным. — Ты что, хочешь преподать мне урок? — Да, — сказал он и отвернулся от белки. — Постарайся сохранить то чувство, которое у тебя возникло по отношению к белке. Ведь это всего лишь маленький зверек. А теперь подумай, сможешь ли ты разрядить пистолет в человека. — Господи, Лукас… — Если ты выстрелишь человеку в грудь, даже не попадешь в сердце, а просто в грудь, то пуля разорвет ему легкие и он будет лежать, а изо рта у него будет пузыриться ярко-красная кровь, и глаза у него станут словно стеклянные. А иногда раненый корчится от боли и умирает, и никто ничего не может сделать, кроме, может быть, самого Господа Бога. — Мне не нужен пистолет, — оборвала она его. Лукас держал пистолет перед собой дулом вверх. — Все это ужасно, — сказал он. — Но есть одна еще более ужасная вещь. — Какая? — Когда ты оказываешься на месте белки. Он объяснил ей основы стрельбы с близкого расстояния, стреляя по мишени в виде человеческой фигуры, нарисованной на песке откоса. После тридцати выстрелов она начала попадать в мишень. После пятидесяти пистолет у нее в руке стал дрожать, и пули полетели в разные стороны. — Ты дергаешь, — сказал ей Лукас. Она выстрелила, и пистолет снова вздрогнул. — Нет, не дергаю. — Я же вижу. — А я нет. Лукас освободил барабан и выкинул пустые гильзы, потом наобум вставил три патрона и снова вложил пистолет ей в руку. — Стреляй еще. Она еще раз выстрелила, пистолет дернулся, и она промахнулась. — Еще. На этот раз ударник угодил по пустой ячейке, в выстрела не последовало, но она все равно дернула рукой. — Вот это и называется, что ты дергаешь. Они упражнялись еще целый час, делая перерывы через короткие промежутки, чтобы поговорить о мерах предосторожности, о том, где хранить пистолет, о боевой стрельбе. — Надо затратить немало сил, чтобы научиться действительно хорошо стрелять, — говорил Лукас, пока она разглядывала пистолет у себя в руке. — Мы и не ставим перед собой такую задачу. Все, что тебе надо сделать, это постараться научиться стабильно попадать в мишень с расстояния в три — шесть метров. Это не сложно. И если ты когда-нибудь попадешь в такую ситуацию, когда тебе придется в кого-нибудь выстрелить, прицелься и нажимай на курок до тех пор, пока не кончатся патроны. Забудь про всякие правила, про чрезмерную жестокость и тому подобное. Просто жми и жми на курок. Они отстреляли девяносто пять патронов из сотни, прежде чем Лукас закончил тренировку и вручил Карле пистолет, заряженный последними пятью патронами. — Теперь у тебя будет заряженный пистолет, — сказал он. — Возьми его с собой и спрячь куда-нибудь. Потом ты сама поймешь, какая это обуза. В твоем сознании всегда будет присутствовать мысль о том, что у тебя смерть в доме. — Мне нужно будет еще попрактиковаться, — заметила она, взвешивая пистолет в руке. — У меня в машине еще триста патронов. Приходи сюда каждый день и делай от двадцати пяти до пятидесяти выстрелов. И старайся не дергать. Привыкай. — Теперь, когда у меня есть пистолет, я нервничаю даже больше, чем я думала, — сказала Карла по дороге домой. — Но в то же время… — Что? — Он как-то очень удобно лежит у меня в руке, — пояснила она. — Он напоминает мне кисть или какой-то инструмент. — Пистолет это замечательное оружие, — сказал Лукас. — Невероятно эффективное. Очень точное. Пользоваться им одно удовольствие, ну, как «лейкой» или «порше». Удовольствие, конечно, в определенном смысле. Жаль только, чтобы он оправдал свое назначение, из него надо кого-нибудь убить.