— Мы будем выглядеть просто идиотами, если окажется, что Карла указала на преступника, а мы не обратили на это внимания. — Хуже того. Все будет выглядеть так, будто мы покрываем убийцу. Телефон зазвонил, и Лукас разлепил глаза. Светло. Должно быть, уже утро. Он взглянул на часы. Восемь тридцать. — Привет, Линда, — проговорил он, сняв трубку. — Как ты догадался, что это я, Лукас? — Потому что у меня такое ощущение, что запахло жареным. — Шеф хочет видеть тебя прямо сейчас. Он сказал, чтобы ты оделся прилично, но прибыл сюда побыстрее. * * * Когда Лукас приехал, Даниэль и Андерсон сидели у стола шефа. Лестер расположился в углу, читая документы дела. — Что произошло? — Мы не знаем, — ответил Даниэль. — Но, как только я переступил порог, затрещал телефон. Звонил общественный защитник. Смайз хочет поговорить с тобой. — Великолепно. Ты что-нибудь рассказал о вчерашнем ночном звонке? — Ни слова. Но если он готов говорить об алиби, то, может быть, мы найдем способ свалить все на Маккарти… ну, скажем так, Смайз решил нам помочь, и с его помощью мы смогли исключить его из списка подозреваемых. Таким образом, мы с честью выйдем из затруднительного положения. — Это если он невиновен, — заметил Андерсон. — А как насчет этого полицейского? — спросил Лукас. — Ну того, которого опознала Карла? — Я приехал сюда вчера ночью, после того как мне позвонил шеф, — сказал Андерсон, — и поднял все списки дежурств. Он был на дежурстве, когда напали на Руиц, дежурил с напарником в северо-западной части города. Я беседовал с его напарником, и он подтвердил, что так оно и было. Они приняли с полдюжины вызовов, по времени совпадающих с нападением. Мы проверили записи переговоров, его голос на пленке. — Таким образом, он чист, — заметил Лукас. — Благодарю тебя, Господи, за эту добрую весть! — воскликнул Даниэль. — А ты, Лукас, тащи свою задницу в камеру Смайза. Там тебя ждут. Маккарти и Смайз ожидали в маленькой комнатке для допросов. Маккарти курил, а Смайз нервно ерзал на стуле, потирая руки и уставившись себе на ноги. — Мне это не нравится, и я напишу по этому поводу докладную записку, — выпалил Маккарти, как только Лукас вошел. — Да, да. — Он посмотрел на Смайза. — Можно тебя попросить на минуточку встать? — Подождите. Я хочу поговорить… — начал было Маккарти, но Смайз жестом остановил его и поднялся. — Я ненавижу это место, — сказал он. — Здесь хуже, чем я мог себе представить. — В общем-то это неплохая тюрьма, — мягко заметил Лукас. — Мне так и сказали, — мрачно отозвался Смайз. — Так зачем мне нужно было вставать? — Напряги живот и грудь. Соберись. Смайз был удивлен, но опустил плечи и напрягся. Лукас протянул руку и раскрытой ладонью сильно толкнул его в грудь, потом чуть пониже, в живот Мускулы были твердыми, как дерево. — Ты занимаешься спортом? — Да. Много. — Для чего все это? — спросил Маккарти. — Уцелевшая после нападения женщина… Убийца схватил ее сзади… Она сказала, что он хилый. — Это не обо мне, — уже более доверительно проговорил Смайз. — Ну-ка, повернись спиной. Лукас повернулся, Смайз подошел к нему сзади и обхватил руками. — Попробуй освободись, — сказал он. Лукас начал выворачиваться и вырываться. Его вес позволил ему сдвинуть Смайза с места, они как бы танцевали почти на одном и том же месте, но руки, державшие его, были похожи на железные обручи. — Ладно, — сдался Лукас, тяжело дыша. Смайз его отпустил. — Если бы я ее схватил, она бы не вырвалась, — заявил он. — Это что-нибудь доказывает? — Для меня, да, — ответил Дэвенпорт. — Но для других это малоубедительно. — По телевизору я видел тот репортаж, где вы говорите, что верите мне. И я больше не могу оставаться в этой тюрьме. Я решил положиться на вас у меня есть алиби, даже два. — Все это можно сделать на предварительном слушании, — вставил Маккарти. — До него еще ждать четыре дня, — буркнул Смайз. Он повернулся к Лукасу. — Если мои алиби окажутся достоверными, как скоро я смогу отсюда выйти? Дэвенпорт пожал плечами. — Если они будут убедительными и мы сможем их проверить, то тебя отпустят сегодня днем. — Хорошо. Мистер Маккарти привез мой календарь. В тот день, когда напали на Льюис, я был на службе и проводил занятия с коллегами. Мы начали в девять часов утра и продолжали до пяти. В классе было десять человек. Мы обедали все вместе. Это произошло недавно, так что они помнят. А в день, когда убили Ширли Моррис, домохозяйку, я вылетел в Нью-Йорк в семь часов утра. У меня даже остался билет, и приятель провожал меня в аэропорт и видел, как я садился в самолет. У меня сохранился счет из гостиницы в Нью-Йорке, на нем помечено время прибытия. Моррис была убита днем, а я как раз днем и вселился. Думаю, они тоже меня запомнили, потому что, когда я поднялся с коридорным в номер, там была крыса. Парень засуетился. У этого отеля хорошая репутация. Я спустился к администратору, и он дал мне другой номер, но клянусь, они запомнили эту крысу. Можете позвонить им по телефону и проверить. Гостиничный счет и билет на самолет в офисе у мистера Маккарти. — Вы должны были нам все это рассказать, — проговорил Лукас. — Я боялся. Мистер Маккарти сказал… Они оба посмотрели на адвоката. — Все так внезапно произошло. Вы его активно допрашивали, все вокруг бегали как угорелые и орали, нам нужно было некоторое время, а то мы могли наделать ошибок, — начал оправдываться Маккарти. — Да уж, вы действительно наделали ошибок, — заметил Смайз. — Моя семья знала, что я гомосексуалист, и мои родители, и братья, и сестры, и кое-кто из друзей. Но в моей школе мало кому это было известно, да и соседи тоже были не в курсе… — Внезапно он сел и расплакался. — А теперь все знают. Вы представляете, как мне теперь трудно будет приезжать на ферму? Домой к родителям? Маккарти поднялся и отшвырнул в сторону свой стул. * * * Лукас задержался в холле центра предварительного заключения и позвонил по телефону. — Это Лукас Дэвенпорт, — сказал он. — Мы можем срочно встретиться в каком-нибудь укромном месте? — Конечно, — ответил женский голос. — Называй место. Лукас указал букинистический магазин. Когда она приехала, он подумал, насколько ее внешний вид не соответствовал окружающей обстановке. С ее великолепной прической и безупречным гримом она бродила среди стеллажей, как Алиса в стране чудес, ошеломленная присутствием такого количества загадочных ветхих книг. Энни Макгаун. Гордость восьмого канала, тележурналистка. — Лукас, — проговорила она, увидев его. — Энни. Он шагнул ей навстречу, и она пошла к нему, протягивая обе руки, как будто ожидала, что он обнимет ее. Вместо этого он взял ее за руки и прижал их к своей груди. — То, что я тебе сейчас скажу, должно оставаться в секрете. Ты должна дать мне честное слово журналиста, или я тебе ничего не скажу, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Да, конечно, — выпалила она. От нее пахло корицей и еще какими-то специями. — Помнишь этого парня, арестованного по подозрению в убийствах? Так вот, это не Бешеный, — прошептал Лукас. — У него два отличных алиби, железных алиби, как у нас говорят. Его должны отпустить сегодня после обеда. Никто, абсолютно никто, кроме полицейского управления, не знает об этом. Только ты. И если ты подождешь до трех тридцати или около того, то ты вероятно поймаешь его. Ты знаешь Маккарти, общественного защитника? — Да, я его знаю, — затаив дыхание, сказала она. — Ты можешь застать его у центра предварительного заключения, он будет забирать Смайза. Тебе лучше появиться там часам к трем. Не думаю, что это произойдет раньше.